он делал поварихами (kазанчы), а юношей – стремянными (кöдöчi). Ÿ1гäн стал замечать, что из его дворца убывает народ. Тогда он незаметно всыпал в пороховницу Эрлика другой порох. Эрлик ночью выстрелил из ружья. Раздался оглушительный гул. Эрлик испугался, бросил из рук ружье, а сам ринулся в подземную пропасть.
С тех пор не стал сам выходить на землю, а отправляет за душами своих посланников (älчi).
Когда-то Эрлик ездил на белом коне, но отдал его Высшему божеству за душу богатыря. Но Высшее божество обмануло его и вместо души дало ему черного быка, велев садиться на быка лицом назад и погонять вместо плети аi малта (луновидным топором).
На этом основании алтайцы приносят в жертву не лошадь, а всегда черной масти быка или корову.
О душах, духах умерших и шаманах
По воззрениям алтайцев, человек состоит из тела и души.
Тело человека они называют кiжiнiн äдi, сöгÿ и kаны – мясо, кости и кровь.
Жизненная способность тела, проявляющаяся в одушевленности, дыхании, росте, определяется термином тын. Эта способность свойственна не только человеку и животным, но и всему органическому миру.
Понятие души, в собственном смысле слова, выражается термином сÿнä. Эта последняя присуща как человеку, так и животным.
Сÿнä человека при жизни может отделяться от тела и витать по горам, долинам, степям. Ее могут видеть ясновидцы – кöснöкчi. Этой способностью редко обладают обыкновенные люди: она чаще – достояние шамана, а иногда – собаки. Сÿнä представляется взору кöснöкчi на дальнем расстоянии в виде фигуры настоящего человека со всеми особенностями его физического облика и одеяния. Собака о присутствии сÿнä дает знать тревожным продолжительным лаем. Видение сÿнä какого-нибудь человека предвещает близкую смерть последнего.
Другой вид души как самостоятельного существа носит название ула; это – двойник человека или животного. Jула, как и сÿнä, отделяется от реального живого существа и может жить самостоятельно вне своего обладателя. Jула может видеть всякий; это они являются человеку в сновидениях. Jула большую роль играют при камлании; когда шаман (или шаманка) совершает свои путешествия в область подземного царства (алтынЂы öрöн) или на небо (тäпäрä), то в действительности странствуют ни они сами и его жертва, а его двойник вместе с двойником жертвенного животного.
В загробной жизни играет роль только сÿнä.
Смерть человека наступает по двум причинам: благодаря простой алчности Эрлика или вследствие приговора суда, совершаемого сообща Эрликом и Ÿ1гäн'емъ. Такой суд происходит в особом месте, называемом kара тöнöш – черный пень, на границе владений Эрлика и Ÿ1гäн'я. Смерть, причиненная алчностью Эрлика, считается неестественной и преждевременной; от нее есть возможность избавиться приношением жертвы Эрлику. Вторая смерть считается предопределенной судом (JарЂы), и избавиться от нее нет никакой возможности. В момент смерти сÿнä отделяется от тела человека и принимает вид прозрачного пара – сÿпäзiнiн ÿзÿдÿ или просто ÿзÿт. За порогом жизни она вступает в другой мир, который алтайцы называют пашка jар – другая земля. Там ее встречает посланник Эрлика алдачы – дух смерти, которого некоторые алтайцы, для более ясного представления, называют русским именем «сотник» – сотнек. Этот алдачы есть душа ранее умершего человека, непременно ближайшего родственника покойного.
Сÿнä в аддачы после смерти человека живут некоторое время около юрты и в кругу оставшихся родственников; при этом душа ребенка живет семь дней, а душа взрослого – сорок дней. В течение этого срока аилили дом, в котором умер покойник, подвергается целому ряду запретов. Так, шаманы в течение сорока дней не входят в жилище, опасаясь осквернить себя вследствие тайного присутствия в аиле алдачы, а простой народ до семи суток не вносит в жилище вещей, взятых от других, и не дает таковых из своей юрты. Кроме того в этот период считается предосудительным просить чего-либо у хозяина аила, где был покойник.
По истечении сорока дней жителями аила устраиваются поминки ÿзÿт паiрамы[471]. В этих случаях колют скотину и варят мясо, которое за общим столом все съедают. Старики и старухи читают короткие импровизированные молитвы вроде следующей: Артkан jуртÿна пала парkазынa jакшы ползын, ö1гöп сÿнäзiнä ару ползын (оставшемуся народу и милым детям на здоровье да будет, умершей душе чистым да будет). Шаман не принимает активного участия в общем молении на поминках; он иногда особо приглашается хозяином юрты и с курением арчын'а (можжевельника) выгоняет алдачы из юрты словами:
На белый свет не приходи,
Теперь снова не направляйся!
Пусть утянет (тебя) Ал-Чаjыk,
Отец Эрлик с мохнатыми волосами
пусть держит (тебя).
Такое худое «нечто»
На эту землю не опуская,
Бог устранит его.
Это худое (алдачi) пусть держит Эрлик
и не отпускает (от себя).
Обряд изгнания алдачы из дома нам пришлось видеть в вершине р. Маймы, в доме В. В. Купан. Его совершал шаман Сапыр. Обряд этот может совершать и сам хозяин аила.
Теперь перехожу к судьбе души в загробной жизни.
Душа, по верованию алтайцев, считается бессмертной: мöнкÿ болЂон тыным kандi! «Что будет с бессмертной душой моей?» – спрашивает себя алтаец.
В загробной жизни душа всякого человека без различия делается кöрмöс'ом. Этим именем, как мы видели выше, алтайцы титулуют Эрлика[472] и всех его духов, равно как души всех умерших людей.
Участь кöрмöс'ов – душ умерших в загробной жизни – бывает различная в зависимости от добрых и худых дел человека. Так, душа хорошего человека после смерти живет на земле – пу jäрдä туjат, пользуясь всеми благами земными. Земля, таким образом, делается ее раем, и пребывание на ней по смерти считается самым лучшим положением для души.
Душа порочного человека, наоборот, за свои дела наказывается тем, что лишается возможности оставаться на земле и идет в нижний мир к Эрлику – отkо парып-jат (идет в огонь). Такая душа, с момента своего перехода в загробную жизнь, делается слугой Эрлика – ä1чi, приносит людям вред и болезни и старается увлечь кого-нибудь из родственников в его царство.
Оставшиеся после покойника в живых родственники в первое время, когда душа пребывает еще на земле, живут под тяжелым чувством страха за свое благополучное существование, а случайные за этот период времени несчастия часто даже вынуждают родственников умершего переселяться на другое место, чтобы избавиться от назойливых действий кöрмöс'а. Так, Санаш, алтаец с Усть-Аноса, переселился в Ак-Айры, потому что вскоре после смерти его молодой жены умер ребенок и погибли две лучших лошади, упавши с мостков в