А. Андреев
Очерки русской этнопсихологии
Сайт "Тело Света" http://www.telo-sveta.narod.ru
Санкт-Петербург
Издательство "Тропа Троянова" – 2000
Серия “Мир Тропы” основана в 1998 году.
Содержание
От издательства
Мир Тропы
ЭТНОГРАФИЯ
Духовное пение старой Руси
Старики
Степаныч
Харлампыч
Поханя
Вабить
Баба Люба
Видение
Дядька
Очевидности
Строй или Спас Дюжий
Русская лествица
ПСИХОЛОГИЯ
Этнопсихология
Язык
Предмет
Метод
Инферно
Дорога домой через Страну Востока
Наука мышления и образ мира
Храм Разума
Литература
А. Андреев "Мир Тропы" (очерки руской этнопсихологии)
От издательства
Этой книгой издательство "Тропа Троянова" начинает серию публикаций, посвященных русской этнопсихологии, этнографии и философии. Первая книга серии "Мир Тропы" представляет собой сборник, рассказывающий об источниках, с которых в 1991 году начиналась работа по изучению и возрождению одной из ветвей народной традиции, приведшая ныне к созданию Общества Русской Народной Культуры.
Работая в тесном сотрудничестве с Обществом, издательство нацелено на опубликование тех материалов, которые будут содействовать увеличению интереса к народной культуре в современной России. Весь этот сборник является, по сути, своего рода обоснованием нашей позиции, и мы надеемся, что он позволит составить представление о нас.
Основой для сборника послужили личные этнографические сборы А. Андреева, а также его попытки осмыслить доставшиеся ему в наследство отдела записи, рассказывающие об одной малоизвестной культурной традиции Владимирского Верхневолжья, носители которой считали себя потомками офеней.
Офени – бывшие коробейники, жили как замкнутая группа населения, своего рода профессиональное сообщество с очень высоким чувством выделенное из окружающего крестьянского мира. По уровню самоосознавания это сообщество во времена его расцвета приближалось к малым этническим и вероисповедальным сообществам. У них имелся свой (тайный) язык и определенная ритуалика, которая не успела сложиться в нечто цельное, как не развилось и внутреннее самоуправление. Последняя треть прошлого века с ее интенсивным развитием крупного капиталистического производства была роковой для офеней. Сообщество коробейников, до этого торговавшее (фазное от Сибири до Кавказа и Берлина, медленно умирает, не оставив после себя заметного следа.
От издательства
Причины отмирания института офенства хорошо изучены наукой и не рассматриваются в этой книге. Гораздо интереснее то, что внутри этой субкультуры хранились некоторые архаичные явления, которые, хотя и, безусловно, несут оттенок народного мистицизма, тем не менее, со всей определенностью могут быть названы "наивной психологией", так как несут черты системы знаний о психическом устройстве человека.
Набор представлений об устройстве мира и психике человека свойственно иметь любому языку. Ю. Д. Апресян, один из выдающихся лингвистов, пишет: "Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации {= концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рола коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. ‹…› Он (взгляд на мир – ред.) "наивен" в том смысле, что во многих существенных деталях отличается от научной картины мира. При этом наивные представления отнюдь не примитивны. Во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, наивные представления о внутреннем мире человека. Они отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир" [1, с. 350-351].
Обычно "носитель языка" не осознает, что какая-то часть языка представляет собой систему знаний о той или иной части мироустроения, хотя и использует ее. А те живые наследники офенской традиции, те старики, у которых довелось вести сборы А. Андрееву, не только осознавали системность своих знаний, но и передавали их вполне осознанно, называя их "хитрой наукой". Именно это и позволило использовать в отношении полученных знаний термин "Русская этнопсихология", подразумевая под "этно", скорее, не "этническая", а "этнографическая".
По сути, данный сборник является развернутым введением в обширнейший материал, которым на сегодняшний день обладает Общество Русской Народной Культуры и па основе которого строится учебный курс "прикладной этнопсихологии", преподающийся в Училище русской народной культуры.
МИР ТРОПЫ
Мир! Что такое мир? Сейчас стало модно использовать это слово. Целые полки книг с надзаголовком "Миры такого-то". Это уже привычно и это манит. Значит, в этом понятии есть сила, оно магично. Но что такое Мир?
Мир – это пространство, в котором можно жить. Жить телесно или духовно. Если пространство предоставляет все необходимое, чтобы жизнь не погибла – это уже мир, даже если это всего лишь камера или палата. Но если оно дает пищу охоте – так в старину называлось желание, – то это уже желанный мир! Потому что охота, охота жить – это и есть то желание нашего духа, которое приводит его в мир.
Последние полтора десятка лет крошечная культурная традиция русского Верхневолжья, которую мы зовем Тропа, является для меня Миром, в котором я живу. Что такое Тропа, однозначно не скажешь. Сейчас это уже целое общественное движение в рамках Русского фонда народной культуры. И это люди. Русские люди с определенным мировоззрением, постоянно развивающимся языком и подчас особым образом жизни. А можно назвать Тропу и одной из старых, но возродившихся народных культурных традиций.
А что такое народная культурная традиция? Очень сложное и трудно определяемое понятие. Границы его всегда размыты. Осознавание себя как некоей субкультуры ограничивается достаточностью для крестьянской жизни, иными словами, его просто может и не быть. Иллюстрация этого элемента русской народной психологии дается Д. К. Зелениным в статье о русских народных присловьях: "Изучая великорусские присловья-прозвища, мы, прежде всего, убеждаемся, что они даются н о в ы м п е р е с е л е н ц ам в известную местность со стороны прежних, старых жителей данной области.
Появление в таких случаях прозвищ-присловий психологически вполне понятно. Нужно же как-нибудь называть новых соседей, необходимо окрестить их каким-либо именем. Еще Бог знает, как они сами-то себя называют; а скорее всего, и никак не называют, точнее, называют общим именем, какое дает себе великорус, где бы он ни находился, это крестьянин. В особом имени для своих, для самих себя великорус не нуждается, довольствуясь одним указанием на свою христианскую веру: он хрестьянин. Но ведь новые поселенцы – не "свои", а чужие. Мало того, что они незнакомые, не родня; у них все не "наше". (При замечательном однообразии деревенского быта даже мелкие отличия в одежде, пище, говоре и т.п. кажутся резкими и обращают на себя особое внимание)" [2, с. 41].
Народная культура – это не наука. Народная культурная традиция на самом деле – это не нечто абстрактное, а люди, простые люди, знающие что-то такое, чего остальные или окружающие не знают. Им этого достаточно, никаких попыток систематизировать, определять границы явления для того, чтобы ощущать себя выделенными из окружающего мира, чаще всего не делается. Им достаточно самой выделенности! Да, это совсем не наука, которая в начале становления любой из своих отраслей, озабочена тем, как выделиться и заявить о себе. У явлений народной культуры другие задачи, как и у самого крестьянского мира – выжить и жить так, как это видят они. А для этого чаще всего приходится не кричать о себе, а как раз наоборот – прятаться и прятать свою Веру. Кстати, вера для русского крестьянина понятие не религиозное. Вера означает обычаи. Меня, к примеру, мои старички частенько встречали такими словами: "У нас вера такая – мы без самовара с гостем за стол не садимся!"
Если бы мои собственные дед и бабка не были своими в Тропе, я бы никогда не был принят моими информаторами (отвратительное для русского человека слово, но я употребляю его, чтобы показать, что пришел я к ним еще "ученым", "исследователем" традиционной культуры, а среди ученых – этнографов и фольклористов – принято говорить так, ставя между собой и другим этот щиток наукообразности, чтобы ни в коем случае не выпасть из рамок чистой науки). К счастью, я скоро сдался и начал учиться у принявших меня стариков. Тогда мне удалось кое-что понять в этой "культурной традиции". Начну по порядку, сначала об источниках.