Если я умру в ближайшие несколько секунд, то не раньше, чем произнесу слова, которые, я надеялась, будут преследовать Хэнка до конца вечности.
— Я думаю, здорово, что ты предпочел считать своей дочерью Марси, а не меня, — сказала я. — Она симпатичная, популярная, встречается с правильными парнями, и слишком тупа, чтобы расспрашивать тебя обо всем, чем ты занимаешься. Но я точно знаю, мертвые могут возвращаться. Сегодня ночью я видела своего отца, моего настоящего отца.
Недовольство на лице Хэнка стало заметнее.
— Если он смог прийти ко мне, значит, и мне ничто не мешает навестить Марси или твою жену. И на этом я не остановлюсь. Я знаю, что ты снова начал встречаться с моей мамой. Живая или мертвая, я расскажу ей правду о тебе. Как думаешь, много свиданий ты урвешь, прежде чем я поведаю ей, что ты убил меня?
Это все, что я успела сказать, прежде чем Патч протаранил своим коленом живот нефилима, удерживающего его за правую руку. Нефилим рухнул, а Патч занес кулак свободной руки перед носом другого нефилима, который вцепился в его левую руку. Раздался ужасный хруст и надрывный вой.
Я рванула к Патчу и встала перед ним.
— Скорее, — сказал он, заводя мою руку себе за спину и засовывая ее под рубашку.
Растопыренными пальцами я слепо водила по спине Патча, надеясь установить контакт с местом, где его крылья соединяются с кожей. Крылья его были сделаны из бесплотной материи, и я не могла их увидеть или почувствовать, но при этом они занимали большую часть его спины и их будет трудно не нащупать.
Кто-то — Хэнк или один из нефилимов — тянули меня за плечи, но я лишь ненамного отстранилась, потому что Патч сомкнул руки вокруг моей талии, удерживая меня перед собой. Времени у меня было мало, и я во второй раз принялась шарить ладонью по гладкой и упругой коже на спине Патча. Где же его крылья?
Он небрежно поцеловал меня в лоб и пробормотал что-то невнятное. На большее времени не было — жгучий белый свет ворвался в глубину моего сознания. В следующий же миг я оказалась парящей в темном пространстве вселенной, испещренной вспышками разноцветных огней. Я знала, что должна продвигаться вперед, к любой из миллионов световых вспышек, каждая из них — это отдельное воспоминание, но они, казалось, находились за мили от меня.
Я слышала, как кричит Хэнк, и знала: это означало, что я еще не окончательно перешла из реальности в воспоминания. Может быть, моя рука была рядом с основанием крыльев Патча, но недостаточно близко. Я не могла избавиться от всплывающих картинок всех тех ужасных болезненных способов, коими Хэнк может прервать мою жизнь, и я начала свой путь в темноте, решив последний раз взглянуть на Патча в его воспоминаниях, прежде чем все будет кончено.
Слезы застилали мне глаза. Это конец. Я не хотела, чтобы тот самый момент подкрался ко мне сзади без предупреждения. Мне так много нужно сказать Патчу. Знал ли он, как много он значил для меня? То, что было между нами — это еще только начиналось. Все это не может вот так разрушиться, в один миг.
Я вызвала в голове картинку с лицом Патча. Я выбрала ту, когда впервые увидела его. Его длинные волосы завитушками обрамляли уши, а глаза смотрели так, словно не упускали ни одной детали, проникая во все секреты и желания моей души. Я вспомнила испуганное выражение на его лице, когда я, ворвавшись в Аркаду Бо и сорвав ему игру на бильярде, потребовала, чтобы он помог мне закончить наше задание по биологии.
Вспомнила его волчью ухмылку, подбивающую меня подыграть ему, когда он приблизился, чтобы поцеловать меня в самый первый раз у меня на кухне…
Патч тоже кричал. Не здесь передо мной, в его воспоминаниях, а там, внизу — в сарае. Два слова вознеслись над другими, достигнув моих ушей искаженными, словно они преодолели огромное расстояние.
Сделка. Компромисс.
Я нахмурилась, стараясь услышать больше. О чем это Патч говорит?
Внезапно я испугалась, что мне это не понравится.
Нет! Завопила я, стремясь остановить Патча. Попыталась вернуть себя обратно в сарай, но тщетно — я бултыхалась в вакууме. Патч! О чем ты с ним говоришь?
Всем телом я ощутила странный рывок, будто кто-то тащил меня за позвоночник. Звуки орущих голосов стихали позади меня, в то время как я неслась в сторону ослепительного света внутри коридоров памяти Патча.
Снова.
Разом я очутилась во втором воспоминании.
Промозглый воздух подсказывал, что я вновь оказалась в сарае в компании Хэнка, его нефилимов и Джева, и я пришла к выводу, что это воспоминание начиналась как раз на том месте, где обрывалось предыдущее. Я ощутила знакомый рывок, но в этот раз я не была заперта внутри своей более ранней версии. Мысли и действия принадлежали нынешней мне. Теперь я была двойником, сторонним наблюдателем, видящим ситуацию так, как ее запомнил Джев.
Сам Джев придерживал мою вялую и податливую копию. Тело было совершенно безвольным за исключением руки, раскинутой на его спине. Глаза закатились к затылку, и мне вдруг стало интересно, запомню ли я оба воспоминания, когда вернусь в реальность.
— Ах, да. Я слышал об этом трюке, — произнес Хэнк. — Полагаю, это правда? Она в данный момент внутри твоих воспоминаний, а все лишь потому, что она коснулась твоих крыльев?
Взглянув на него, я почувствовала накатившую на меня волну беспомощности. Неужели я только что сказала, что он мой отец? Да. Мной обуревало желание колотить кулаками в его грудь, пока он не опровергнет эти слова, но истина жгла изнутри словно лихорадка. Как бы сильно я не ненавидела его, это не изменит того факта, что его мерзкая кровь струится по моим венам. Может, Гаррисон Грей и отдал мне всю свою отеческую любовь, Хэнк Миллар дал мне жизнь.
— Я готов заключить сделку, — начал грубо Джев. — Я дам тебе то, что ты хочешь, в обмен на жизнь Норы.
Губы Хэнка подернулись.
— Что же у тебя может быть такого, что я могу захотеть?
— Ты создаешь армию нефилимов в надежде низвергнуть падших ангелов не позднее Хешвана. Не удивляйся. Я не единственный ангел, кто знает о твоих намерениях. Группы падших объединяются в союзы, и в их планы входит заставить своих вассалов пожалеть о том, что они даже помышляли о свободе. Ох, нелегкий Хешван выпадет на долю каждого нефилима, который носит метку верности Черной Руке. И это лишь верхушка айсберга, когда речь заходит о том, что у них имеется наготове. И тебе никогда не узнать, что именно, если у тебя не будет своего человека внутри.
Хэнк жестом приказал своим людям выйти.
— Оставьте меня наедине с ангелом. Заберите девчонку.