Читать интересную книгу Яик-Горынович - Павел Георгиевич Малов

Чаганского укрепления, показалась группа примерно из трех десятков всадников. Дозорный казак быстро среагировал и, свистнув в два пальца, вызвал урядника. Тот залез на вышку, долго вглядывался в степь из-под ладони, пытаясь определить, что за люди приближаются к крепости, ничего не разглядел и послал казака за дежурным прапорщиком.

Между тем всадники вплотную приблизились к воротам. Это были в основном яицкие казаки, но мелькало среди них и несколько инородцев: татар и башкир.

– Кто такие? – грозно прокричал с вышки казачий урядник.

– Свои, Максимыч! Неужто земляков не признал? – ответил из толпы Иван Фофанов, знавший урядника.

– Ты, Иван? А кто еще с тобой?

– Все наши, яицкие, из городка, – отвечал казак Фофанов. – Важную птицу в степи поймали, самого Пугача – во! – Иван указал на связанного чернобородого детину, сидевшего на коне подле него. С другого боку его придерживал под локоть Дмитрий Лысов.

– Это не того ли вора, что в Яицком городке покойным императором Петром Третьим назвался? – спросил Максимыч.

– Его самого, – самодовольно хмыкнул Фофанов. – Будет нам теперя от коменданта Симонова награда.

«Наградил бы я тебя… нагайкою промеж глаз!» – про себя злобно подумал урядник.

Он был казак войсковой, народной стороны, недолюбливал старшин и коменданта городка Симонова и был не рад своей службе на форпосте, исполняя ее спустя рукава.

Пришел дежурный прапорщик в сопровождении посыльного казака. Переговорив с Максимычем и разузнав что к чему, велел двум инвалидам, дежурившим у ворот, впустить в крепость приезжих. Ворота со скрипом отворились, и группа верхоконных въехала на территорию форпоста. Прапорщик, подойдя к скучавшему на лошади Пугачеву, стал внимательно вглядываться тому в лицо.

– Что, ваше благородие, смотришь? Чай не признал? – растянув губы в дружелюбной улыбке, проговорил Пугачев. – Да и верно, много воды утекло с тех пор, зима была в ту пору, метель… Заплутали вы малость в степу с ямщиком, видать, не опытный попался либо пьяница. Вот уж не вспомяну, как звали-то его… Микитич?.. Нет. Поликарпыч?.. Тоже вроде не того… Да и Бог с ним. Вывели мы вас в ту пору с крестьянином Филипповым к умету, постоялому двору Ереминой Курицы, есть в здешних краях человек такой, отставной солдат Степан Оболяев… И за то добро, что мы вам сделали, пожаловали вы нас щедро полуштофом водки от своих барских щедрот…

– Рябиновой? – все вспомнив, радостно вскрикнул прапорщик (звали его Михаил Александрович Шванвич).

– Точно, рябиновкой, как сейчас помню! – обрадовался и Пугачев. – Кучер еще ваш жмотился, отговаривал не давать, жаловался, что и сам, мол, выпил бы… Ан мы с Филипповым, верно, выпили тот полуштоф в шинке за ваше здоровье! И еще добавили…

– Как же ты так, дружище… Покойным императором назвался?.. В государственном воровстве уличен… – растерянно произнес Шванвич.

Прапорщику было жалко неразумного мужика, к тому же оказавшему ему услугу. И вот сейчас, собственной рукой, он должен препроводить его на виселицу (самозванцам меньшего наказания не присуждали!).

– Бес попутал, ваше благородие, – смиренно покаялся Пугачев. – Вы уж замолвите за меня, грешного, словечко перед комендантом.

– Да что я могу? – в растерянности вскрикнул прапорщик.

Тут сподвижники Пугачева, видя, что никчемный разговор сильно затянулся, грубо прервали речь своего вожака и потребовали препроводить их к коменданту Варфоломееву.

Тот встретил приезжих у крыльца канцелярии, осведомился, кто руководит отрядом. Командиром назвался Дмитрий Лысов, которого не знали в крепости. К нему подъехали Максим Горшков и Иван Фофанов, придерживавшие связанного Пугачева. Капитан Варфоломеев пригласил их в канцелярию, туда же прошли оба прапорщика и хромой престарелый поручик. Урядник Максимыч с несколькими гарнизонными казаками стали разводить приезжих по избам и определять на постой. Двух татар, Аманыча и Барына Мустаева, приехавших с Лысовым, отправили к соплеменникам, крепостным служилым татарам. Ими командовал крещеный татарин Идыркей.

Аманыч с Мустаевым быстро столковались со своими. Шныряя из избы в избу, из юрты в юрту, они вскоре подговорили всех мусульман пристать к бачке-осударю, Петру Федоровичу Третьему. Те ждали только условленного сигнала к выступлению, который должен был подать Митька Лысов. Непосвященным оставался один Идыркей, потому что комендант вызвал его в канцелярию.

Пугачева заперли в чулане, возле которого на часах встали Максим Горшков с Ванькой Почиталиным. Как писарских дел мастера, они не годились к драке, и Лысов нарочно назначил их в караул. Сам он с Фофановым присутствовали на совещании, которое оперативно устроил Варфоломеев ввиду такого необычного случая. Никогда еще за всю долгую службу в степных гарнизонах не приходилось бывалому армейскому капитану встречать самозванцев, претендовавших на российский престол.

5

Между тем Тимоха Мясников и трубач Назарка обрабатывали за церковью урядника Максимыча, а точнее Василия Максимовича Скоробогатова, открывая ему глаза на предстоящие события. Того долго уговаривать не пришлось. Едва услыхав, что привезенный в крепость пленник и есть настоящий император Петр Федорович, урядник сразу же дал согласие присягнуть государю и пустился подбивать на бунт своих подчиненных – гарнизонных казаков. То же самое проделывали по избам и остальные пугачевцы, так что к вечеру почти все яицкие казаки из гарнизона были на стороне Пугачева. Присоединился к заговорщикам и Борис Атаров.

Дело оставалось за малым: ночью связать по избам коменданта и трех офицеров, перебить охрану у ворот и впустить в форпост остальных повстанцев во главе с Иваном Зарубиным, которые довершат начатое, расправившись с солдатней.

Но так гладко не получилось. У ворот караульные не дремали, несли службу зорко, и как только двое пугачевцев попытались на них наброситься, подняли сполох. Сразу же по всей крепости загремели выстрелы. Гарнизонные казаки и татары, приняв это за сигнал к началу восстания, дружно схватились за ружья и сайдаки и веселыми толпами вывалили на улицу. Урядник Максимыч с Тимохой Мясниковым и горнистом Назаркой смело повели их на штурм канцелярии.

Вместе со всеми казаками бежал и Борис Атаров. Он успел один раз выстрелить из ружья в темноту на площади и взялся за шашку. С другой стороны комендантскую избу окружали, дико визжа и натягивая луки, татары, которых вели пугачевцы Аман Закиров и Барын Мустаев.

Гарнизонные офицеры всполошились. Капитан Варфоломеев поднял солдат в ружье и послал одного офицера к воротам, где находилась единственная крепостная пушка. Ее необходимо было спешно развернуть внутрь форпоста и стрелять по взбунтовавшимся казакам и татарам. В это время крепостные солдаты под сердитые окрики капралов уже выстраивались на площади во фрунт, готовили ружья к бою.

Видя, что план внезапного захвата крепости провалился, Дмитрий Лысов в отчаянии выхватил пистолет и выстрелил почти в упор в капитана Варфоломеева. Тот упал, обливаясь кровью. Из канцелярии на подмогу Лысову выскочили Пугачев с Горшковым и Почиталиным. От их метких выстрелов пали еще один офицер – престарелый хромой поручик – и