ситуацией и засунуть меня подальше, бросить в другую часть империи. Скажем, этот кто-то наивно решил, что сможет убить меня по пути в один из Сибирских гарнизонов.
— Да откуда у вас такие мысли, господин Селихов? — возмутился комиссар, — что за ерунда?
— Это не ерунда, — я прищурился, — слишком уж часто меня хотели убить, в последнее время. Я готов ждать чего угодно.
— Вы обвиняете меня в чем-то?
— Нет, — я мотнул головой, — только говорю, что закон на моей стороне. Я отдам короне свой дворянский долг, но на условиях, предусмотренных законом. То есть, на Кубанском поле. Даже и не пытайтесь сунуть мне какое-нибудь направление в имперскую глубинку.
— В конце концов, — комиссар несколько испуганно посмотрел на меня, — решать это не вам.
— Что ж, — я встал, — тогда я буду обжаловать такое решение в суде, — я внимательно посмотрел, но не на комиссара, а на ифрит, в его нелепом парике. Он был сильным эмоционально, но поддался мне легко. Я, как всегда, пустил его эмоцию в свой разум, заблокировал, отправил обратный импульс, но не короткий, а мощный эмоциональный поток. Остановился на самой грани, — и хочу напомнить, что суд поединком, как этап кассационной судебной инстанции, хорошо работает в империи.
— Это угроза?
— Предупреждение, — я сузил глаза.
— В таком случае, — мужчина громко засопел, — вот вам мое предупреждение. Не стройте из себя умника. Не машине мне законами перед лицом. Пойдете туда, куда пошлет вас империя. И вы не спрячетесь за юбкой вашей сестренки. В Красе достаточно приличный детских домов для дворян.
— Мне принять это за оскорбление, господин майор? — я посмотрел на него исподлобья.
— Нет, — проговорил он, помолчав, — я не хотел вас оскорбить ни в коем случае. Прошу прощения.
— Очень хорошо.
— Приходите на следующей неделе, Селихов, — комиссар сжал губы, — военкомат переполнен желающими отправится на Кубанское поле, в корпус чистильщиков. Мы проверяем их пригодность. Проверим и вашу. На следующей неделе пройдете медкомиссию.
— Хорошо, комиссар, — улыбнулся я, — я рад, что вы больше не допустите такой ошибки.
— Какой ошибки? — не понял он.
— Бывайте, майор, — я вышел из кабинета.
* * *
— Тоже мне, умник, — запыхтел Герман Иосифович, почесал парик, — все то он знает.
Владлену Иосифовичу стало страшно неудобно перед Ланским за свои обещания. Он так уверенно говорил боярину, во время недавней встречи в ресторане, что с Селиховым все будет однозначно, теперь ему было стыдно. Никогда в жизни он не думал, что парень окажется подкованным.
— Зараза, — он облокотился об стол, подпер пухлую щеку рукой, — с юристом, что ли, консультировался?
Самое ужасное, что Селихов был прав. Так просто его не отправить на другой конец империи. Комиссар же думал, что сможет запудрить мозг мальчишке, и подсунуть хитрое заявление на добровольный перевод в Сибирь. Подать его под соусом обязаловки, чтобы обойти таким образом закон. Или на крайний случай надавить на молодого отступника. А не вышло. Майор не решился.
Теперь Герман Иосифович натужно соображал, что же ему делать. Ланскому он звонить боялся, а в суде теперь ловить нечего. У Селихова было право суда поединком.
— Вот это я попал, — хмуро констатировал комиссар и снова почесал голову. Странно, но как только Селихов ушел, его парик стал дико чесаться. Прямо-таки невыносимо!
Нет, он чесался и раньше, но сейчас… Просто кошмар!
Герман Иосифович попытался снять парик, когда он не смог это сделать, его охватило беспокойство.
— Агх! Какого хера, — он схватился за парик обеими руками, потянул, безрезультатно… Когда парик схватился за руки Валадлена Иосифовича в ответ, тот вскрикнул, по телу побежали мурашки.
— Агх! Какого хера! — заорал он снова.
Ифрит Сильной Жажды Скрыть Неуверенность раскрыл четыре глаза с горизонтальными продолговатыми зрачками, потом широкую зубастую пасть. Выпустил состоящие из искусственных волос щупальца. Парик превратился в настоящего монстра. Он немедленно обвил шею комиссара, стал душить.
— Ааа! Галхххх… — захрипел комиссар и рухнул со стула. Он вцепился в волосяные щупальцы на своей шее, засучил ногами. Дух, в которого Ифритор влил столько сильных эмоций, связанных с уверенностью, перенасытился так, что превратился в одержимость. И тут же напал на того, кто прямо-таки фонил противоположной эмоцией.
Ифрит Жажды Скрыть Неуверенность, инстинктивно делал то, из чего был рожден, скрывал неуверенность, вот только очень экзотическим способом — убийством источника неуверенности.
Ифрит напряг щупальца, сильно сдавил. Когда шея майора хрустнула, мужчина затих, перестал сучить ногами. Ифрит же, проворным пауком соскочил с головы мертвого, и юркнул под стол.
* * *
Черный седан представительского класса заехал в широкие, распахнутые ворота большого белокаменного особняка. Захлопали автомобильные двери. Из машины вышли три человека. Филатова сопровождали его новые личные гвардейцы.
Анастас был доволен. Будучи из детей боярских, он никогда не рассчитывал подняться так высоко. А теперь, только посмотрите на него! Свой бизнес (пусть и не совсем законный), несколько жен, зачатки собственной гвардии, влиятельные друзья. Он вращается среди сливок Нового Краса. Да-а-а-а-а, Филатов был доволен.
Его беспокоило только два обстоятельства: Селихов, который никак не хотел дохнуть (а ведь это так нужно было покровителю Филатова Ланскому), и некий Ифритор, что занял место Лунара, и, говорят, делает неплохой бизнес на контрабанде автозапчастей для иномарок.
Подумать только, этот Ифритор всего ничего у власти в банде, а из проверенных источников всюду твердят об их сверхприбылях. Филатову было очень интересно, как так получилось.
В конце концов он решил не думать о проблемах. Сегодня, покровитель Анастаса, Пьер Ланской, ждал его к себе на чай. Хотел сообщить важную новость об их совместном большом деле. Анастас догадывался, какую.
Филатов оделся в дорогой и модный костюм. Хоть и сидел он на нем, как фрак на бандите, Анастас себе очень нравился. Он взбежал по белым ступеням особняка Ланского, пригладил аккуратно уложенные рыжие волосы и всклокоченную непослушную бороду.
Симпатичная девочка-серв открыла Филатову дверь. Он ей улыбнулся. Она испуганно опустила глаза. Филатову понравилась реакция. Девушка была красива и молода. Не больше пятнадцати лет. Анастас мысленно ее приметил и решил, что “позаботиться” о ней при случае. Обсудит это с Ланским. Уверен, босс не откажет.
— Приветствую, друг мой! — Пьер Ланской, высокий и худощавый мужчина интеллигентного вида, одетый в черный фраг встретил Филатова в