и она хранила ее, не расставаясь.
Эту книгу заметил Егор, зашедший к Дану по деловому вопросу и вцепился в нее так, что тому пришлось отдать ее без ведома хозяйки, оправдываясь, что книгу забыл кто-то из его многочисленных гостей и он не представляет, кому бы она могла принадлежать.
Поговорив, Дан и Саша пришли к выводу, что причина во мне — и у Саши родился план. Она предложила свести нас с Егором, чтобы они сами получили свободу, смогли сбежать от всех обязательств и условностей. Ведь если бы Егор обрел истинную, он бы стал первым претендентом на место отца.
Саша хотела сбежать, даже больше Дана… она надеялась, что это разом решит все проблемы — избавит ее от давления со стороны Тавра Волконского и от необходимости рассказать неприятную правду своему возлюбленному, глядя ему прямо в глаза. Думала, что, избавившись от Дана, как претендента на роль альфы стаи, тот успокоится и просто отпустит их.
Но у Тавра Волконского, услышавшего обо мне и Егоре из уст своей «шпионки», родился новый план. Он решил, что и Егор в качестве вожака будет для стаи ничем не лучше Дана. Ведь вместо того, чтобы искать рычаги давления на нового претендента, не лучше ли стать альфой самому?
У Волконского для того были все шансы, вот только убрать всю чету Зловских нужно было сразу, одним прицельным ударом и так, чтобы никто не смог подвести кровавый след к нему самому. Вместе с поддержавшим его Михаэласом Лупулем, они придумали как стравить братьев Зловских и очернить обоих в глазах стаи.
Тавр Волконский сделал вид, что поддержал идею Саши и пожелал оказать любую возможную помощь. На следующий же день Саша позвонила мне, предложив работу в его компании… а еще пару дней спустя, я отправилась вместо нее на встречу с Егором, с которой и началась эта головокружительная цепь событий.
Вот только, вместо того чтобы отпустить Сашу к Дану, Тавр похитил ее и спрятал, позаботившись о том, чтобы ее возлюбленный обвинил в ее исчезновении своего отца.
А дальше — Дан, места себе не находивший, потеряв Сашу из вида; Егор, считавший, что Дан непременно захочет вернуть себе лидерство и ни перед чем не остановится, а значит угрожает моей жизни… Грамотно поместив в точку накала страстей убийство Зовского старшего, к которому Тавру очень просто было подобраться, как одному из немногих членов стаи свободно вхожих в дом альфы, он запустил обратный отсчет до своего возвышения.
А вот тут уж я, совершенно не вовремя вклинилась, заведя «дружбу» с орденом Охотников.
Илья, уж теперь и не знаю, Охотников ли его фамилия на самом деле, должен был следить за развитием событий в этой стае, с которой у его ордена был мирный договор. Но совет беспокоило состояние Зловского старшего, а также волнения, происходившие вокруг места вожака. Они не были уверены в том, что мирный договор удастся сохранить и всячески искали способы воздействия на Егора, как наиболее явного претендента.
А потом произошло покушение на альфу, и они поняли, что свершился переворот. Нужно было действовать срочно и Илье было поручено осуществить заранее подготовленный на этот случай план — взять меня в качестве заложницы, чтобы вести с новым альфой, диалог с позиции силы. И снова в планы сильных мира всего вмешалась судьба, иначе перетасовав карты…
В конце комнаты спешно распахнулась дверь, и мы с Сашей подскочили на месте. В комнату вошел Дан — уставший, с всклокоченными волосами и глубоким порезом, перерезавшим щеку так, что явно останется шрам, он улыбался.
— Егор пришел в себя… — только и успел вымолвить он, а я уже бросилась вперед, заставив его отшатнуться с моего пути. — Аккуратнее там! Этой стае все еще нужен альфа! — Услышала я вдогонку.
Все чего мне сейчас хотелось, это заглянуть в яркие серые глаза с медовыми крапинками и прижаться к широкой груди Егора, чтобы услышать, как спокойно и ровно бьется его сердце. Мое собственное сердце. Ведь оно у нас, истинных, одно на двоих.
***
Яркий солнечный свет пробивался через окно нашей спальни, разгоняя утреннюю дрему. Я лежала в самой удобной позе из возможных, распластавшись по всей площади кровати. У Егора буквально не было выбора, наверно где-то в середине ночи пришлось просто смириться с тем, что либо, я сложу на него ноги, либо ему придется найти себе другое место для сна.
Я приоткрыла глаза и улыбнулась — он спал и выглядел умиротворенным, эдакий, обнявший подушку мятежный ангел… все бы ничего, если б не знать, в какую зверюгу превращается мой мужчина, когда у него «эти дни». Пожалуй, я со своими ПМС просто нервно курю в сторонке.
Должно быть, почувствовав мой влюбленный взгляд, Егор задышал иначе и вдруг приоткрыл глаза. Улыбнулся мне, в наглую протянул вперед руку, схватил меня за запястье и притянул к себе, лишая возможности сопротивляться. До чего же быстро все заживает на представителях их породы… вот, вроде всего неделю назад не мог на травмированной руке и пальцы сжать, а теперь хватает так, что не вырваться.
— Давай еще поспим. — Тихо прошептал он мне на ухо и сладко зевнул. — Хочу провести весь этот день, не вставая с постели. Вот так, с тобой под мышкой, чтобы не смела возмущаться и убегать.
— Это было бы идеально… — с придыханием сказала я, — … если бы не было так скучно! Ну что, скажи на милость, можно делать в постели целый день, так чтобы не надоело уже через пять минут?
— Спать, заниматься сексом … обниматься, есть что-нибудь вкусное и смотреть кино. — Проворчал мне в шею Зловский и нежно прикусил кожу, рождая волну приятной дрожи. — А потом, если надоест в таком порядке, можно чередовать иначе и добавить бутылочку вина.
— Ну, раз так, то я, пожалуй, всю жизнь готова провести в постели!
— Не получится, — расстроено проворчал он. — Обязательно найдется кто-то, кто из завести заставит нас нарушить эту идиллию.
— Например?
— Например, Дан, которому приспичило жениться в воскресенье утром. Знаешь, он с детства был тем еще засранцем. Представляешь, даже никогда не просыпал в школу!
— Ужас! — Поддержала я, изобразив соответствующую эмоцию.
Внутри меня облачками пара поднималось чувство, мешавшее промолчать. Слова, ей богу, так и вертелись на языке! Нет бы подождать еще немного и найти другой момент, сказать о самом важном… для него, для меня… для нас. Не это солнечное утро в объятиях любимого, когда вот уже совсем скоро придется встать, если мы все же