— это не то чтобы конек человечества, местами очень даже горбунок, но когда речь идет о двух родных братьях, которым просто нужно поговорить и решить все между собой… к чему это насилие?
Дверь рядом со мной распахнулась и незнакомый мне мужчина недвусмысленно отступил в сторону. Я вжалась в спинку от того, каким взглядом этот громила окинул меня, но нехотя выбралась наружу. На мои плечи он тут же опустил темную шелковую накидку — длинную мантию, такую же, как и у других здесь присутствующих.
— Мы не более, чем тени здесь сегодня. — Усмехнулся Лупуль, выбравшись из машины. Водитель подал ему точно такую же черную мантию, и старик спешно прикрыл ей свои плечи и голову. — Наше дело стать свидетелями воли богов и возвестить об их решении. Здесь лишь избранные свидетели, по десять от каждой стороны. Те, кого выбрал слепой жребий… ну, и мы с тобой. Куда же без нас, да, моя прекрасная заложница?
Словно собираясь на темную мессу или какой-нибудь ведьминский шабаш, присутствующие вокруг мужчины и женщины один за другим скрыли головы под черными капюшонами.
— Все ли готово? Вы не забыли о моей просьбе? — Осведомился Михаэлас у мужчины, накинувшего на меня мантию.
— Все как оговорено. Зловский младший уже ожидает на месте. Дан?
— Будет с минуты на минуту.
Как и сказал Лупуль, долго ждать Дана не пришлось — его фиолетовый ауди остановился возле нас, и мужчина спешно вышел к нам навстречу. Он был сосредоточен и зол, проходя мимо, даже не посмотрел на меня, хотя я попыталась схватить его за руку и сказать… но что? Что я могла сказать ему такого, чтобы он изменил свое решение, чтобы отказался от предстоящего кровавого ритуала и просто оставил все как есть. Никакие мои слова не убедили бы его в том, что Егор невиновен ни в исчезновении Саши, ни в смерти его отца.
Но невиновен ли? Слова Мары про любовь избранных легли в благодатную почву для сомнений… мы с Егором еще так мало были вместе, наша связь с ним крепла, но ей нужно было больше времени. Я чувствовала… знала, что он рядом. Почти наверняка, часть моих чувств, моя злость, печаль, были рождены в его сердце и передавались мне на расстоянии. Но у нас было так мало времени вместе… а что, если я действительно еще не заглядывала в его душу так глубоко, как следовало? Вот только что бы это изменило для меня, ведь я любила его… всем сердцем, без сомнений.
Сейчас в моем теле словно душа боролась с разумом. С одной стороны, мне казалось, что Егор действительно жаждет власти настолько, что не остановится ни перед чем на своем пути, но с другой… с другой был его взгляд, в тот момент, когда мой мужчина говорил о том, что он непричастен к исчезновению Саши, его мысли, которые я, точно открытую книгу читала, когда губы Егора касались моих. Он не был злодеем, он просто не мог быть тем, кем его пытался представить Лупуль. Этот старый оборотень — лжец! Он явно вел здесь какие-то свои подковёрные игры, а может и вовсе все случившееся было его планом…
Но могла ли я сказать все это Дану, бросив лишь пару фраз на ходу? Мужчине, на хмуром лице которого, была сейчас написана неотвратимая, свирепая решимость, доказать свою правоту и невиновность кровью.
Он отказался от мантии и устремился в густой лес впереди себя, а толпа, собравшаяся на поляне, признав вожака, спешно последовала за ним.
— Скоро все кончится, дорогая. — Раздался над моим ухом противный металлический шепот Лупуля.
Мужчина несмотря на мой протест, приобнял меня за талию и повел вперед.
Несколько шагов и мы ступили под сумеречный полог леса, где тропу было едва видно, и если бы впереди не шли люди, я бы не знала куда двигаться. Мы брели вперед почти в полной тишине, никто не переговаривался и только звуки тяжелых шагов по сухому валежнику нарушали гармонию вокруг.
Тяжелое предчувствие разлагало мне душу, ноги отказывались подчиняться — я не хотела идти вперед, не хотела видеть то, что случится… потому что я знала — ничего кроме жестокости меня там не ждало.
Наконец впереди замаячил свет. Яркие сполохи факела разорвали тьму — одинокий мужчина в красной мантии стоял впереди и ждал, пока наша процессия подойдет достаточно близко. Осветив лицо Дана, он махнул следовать за ним, и мы продолжили путь, пока не вышли на большую, освещенную факелами поляну, расчищенную в центре и обнесенную большим кругом, отсыпанным каким-то белым каменистым порошком.
По другую сторону этого круга стояли люди в таких же темных балахонах. Но вот, одна из фигур отделилась от них и, шагнув за круг, быстро двинулась к центру.
Мое сердце пропустило удар, и я дернулась из рук Лупуля, когда мужчина откинул капюшон, явив перед светом факела свое лицо. Егор был сосредоточен и явно зол, он смотрел только в одну точку, на противника, шедшего к нему, с другой стороны. На своего родного брата, которого считал предателем и убийцей.
Но вот, легкий ветерок скользнул с крон деревьев по кромке леса, нырнул на поляну, подхватив пряди моих волос и бросив мне в лицо. Я откинула их вместе с дурацким капюшоном и встретилась взглядом с Егором — мое сердце в тот миг словно пропустило удар и, если бы старик не вцепился в меня так крепко, вырвалась бы из ненавистных рук и побежала ему навстречу.
Мужчина в красном балахоне встал в центр круга и уронил факел братьям под ноги, словно прочертив меж ними черту.
— Из-за алчности одного из вас стая уязвима, как никогда. У нас нет альфы, — раздался его низкий зычный голос, — некому рассудить вас в мире живых. Но может быть лишь одна правда и тот, кому она не принадлежит сегодня должен сойти в мир мертвых и предстать перед Анубисом, чтобы ответить за свои преступления, свершенные в подлунном мире. Но Инпут, наша мать, сострадает своим сыновьям и молит обо всех душах, заблудившихся во тьме пороков. По закону стаи, если виновник раскается, то кровь его сегодня не прольется — изгнание и позорное клеймо позволит ему сохранить свою жизнь, чтобы попытаться искупить вину служением богам. Ты, Дан из рода Волка, признаешь ли свою вину перед стаей? Сознаешься ли в убийстве своего отца, обмане и подстрекательстве собратьев?
— Нет. — Резко и громко ответил мужчина, не сводя взгляда с брата.
— Ты, Егор из рода Волка,