Бурее не только постоянных жителей, но и близь живущих нет никого. На Бурукане же живут постоянно 4 семейства Нигидальцев, считающихся Китайскими подданными и одного семейства деды и прадеды жили тут. Из сего-то семейства окрещены были до 1833 года.
Из числа бродячих Тунгусов и Якутов церковь посещать могут не более 10 семейств, и то не более одного раза в год, а прочие посещать не могут. И потому священник, для исправления треб, ездит на вышеозначенные места сборищ, отправляясь прежде на Бурукан и оттуда на Бурей, заезжая на пути к тем из них, кои не могут быть на тех сборищах, и потому священнику приходится проезжать более 2000 верст и не иначе, как на оленях верхом. Он путешествие свое начинает с половины ноября и возвращается в Удское к 20 марта. И так как Тунгусы здешние не имеют стад оленей, как Тауйские и другие, но некоторые из них имеют по несколько оленей единственно для переездов своих с места на место, и так как они живут рассеянно, и ежегодно терпят недостаток в пище, то невозможно требовать от них ни подвод, ни работников, ни путевой пищи; и потому священник для путешествий своих имеет своих оленей, своих работников от 2 до 3, и должен брать с собой пищи на все время путешествия, как для себя с причетником, так и для работников, что без сомнения составляет значительный для сего расчет. Поездки священника в здешние годы вознаграждались усердием посещаемых им; но ныне, когда начали ездить в Удский край так называемые подторговцы Якуты и гораздо в большем числе, чем прежде, привозя с собой иногда и водку, священнику приходится во многих местах исправить требы и, вместо вознаграждения за то, поделиться своими запасами с теми, к кому он приехал; на поправление этих обстоятельств нет надежды, ибо Тунгусы состоять в больших недоимках казне, и самые промыслы уменьшились, п потому необходимо священнику для путешествий его выдавать прогонные.
Священник здешний, хотя не из ученых, но набожен, исполнителен, деятелен и не оставляет голодающих без помощи и потому благонадежен. Причетник один молод и, кажется, будет не худой, но священником быть не может; другой же, хотя давно служит, но очень плохо знает свое дело, и потому по просьбе его, уволен на его родину в Якутске.
О прихожанах здешних священник отзывается различно: Тунгусы так, как и их собратья, живущие в Охотской области, вообще усердны к вере; уклоняющихся от исполнения обязанностей нет из них никого; воровства и убийства между ними не слышно; гостеприимных и бедных снабжают до невозможности. Якуты, зашедшие прежде сюда, довольно хороши в христианском отношении и; но вновь посылаемые за преступления, вообще самые нерадивые и безнравственные, число коих, впрочем, не более 10. Крестьяне, потомки зашедших прежде сюда из Сибири крестьян, крестьяне только по имени, ибо но имеют ни хлебопашества, ни скота, ни огородов, первое конечно по невозможности, а прочее все прямо по лености своей; относительно церкви нерадивы до крайности; без принуждения очень немногие исполняют свою обязанность, к пьянству склонны и проч. Неусердие их к церкви и склонность к пьянству они доказали самым делом в бытность мою у них. В то время, как я сам был безотходно в церкви, помогая работникам, из них не было ни одного; напротив того, получив от меня прогонные деньги, с особенным моим увещанием употребить их в пользу свою и в особенности на пропитание своих голодающих семейств, многие из них, лишь только дошли до кабака, употребили их на пьянство, несмотря ни на присутствие мое у них, ни на то, что церковь их приготовляется к освящению. Видя такое неуважение и невежество здешних жителей, я принужденным нашелся попросить виноторговца не отпускать никому спирту накануне освящения храма, дабы не видеть пьяных у всенощной.
Казаки, выключая одного или двух, почти нисколько не лучше крестьян.
Но говоря вообще о здешней церкви, она, по внутреннему своему состоянию, нисколько не хуже других, подобных ей, как, то — Тауйской и Ямской, где большее число прихожан также составляют Тунгусы, как и здесь.
В числе прихожан здешних, как выше сказано, находятся Китайские подданные, Нигидальцы, всего 25 душ, которые христианские обязанности исполняют и поучения слушают охотно. О Нигидальцах и прочих инородцах, поименованных ниже, все отзываются весьма хорошо. Они вообще все живут опрятно, гостеприимны и любят помогать нуждающимся, более чем Тунгусы; имея лучшее хозяйство и потому более средств к пропитанию своему, они всегда помогают нашим Тунгусам во время их голодовок. Рассказывают: один Тунгус в давнее время, по обычаю своих предков язычников, во время перекочевки своей с места на место, бросил дорогой умирающую жену свою, покрытую струпьями; ее нашел по случаю какой-то Нигидалец и, как Евангельский Самарянин, привез ее к себе в дом, обмыль ее и потом более чем тот Самарянин, сделал для нее: он сам со своей женой ходил за ней во время болезни ее, лечил ее, чем мог, и когда она выздоровела, кормил и одевал ее до смерти. Из некрещенных Нигидальцев многие оказывают расположение к принятию христианства; но одних из них страшит, (и конечно напрасно и без основания) то, что, быть может, они думают, после того, как они окрестятся, Русские переселять их на другое место; другие говорят, что мы еще молоды и не можем воздерживаться от грехов, а когда будем постарше, окрестимся. Об искреннем же и редком усердии к принятию христианства донесено мной в особом рапорте. Нигидалец этот, называвшийся прежде Нерсобо, а ныне Афанасий, вдруг возымел желание окреститься и такое сильное, что не мог спать спокойно, и как будто кто-нибудь невидимо принуждал его к тому. Он, не смотря ни на дальность, ни на трудность пути, немедленно отправился со всем своим семейством туда, надеялся видеть священника, питаясь дорогой тем, что удастся упромыслить. Два месяца шел он в лодке, и, когда реки покрылись льдом, на нарточке тащил своих детей и, пришедши на Бурукан, 20 дней терпеливо ждал священника. И все это он делал единственно с тем намерением, чтобы принять святое крещение, и принял его с видимой радостью.
Под именем Нигидальцев разумеются вообще все прочие инородцы в вышеупомянутом моем
означенные, как, то: Шемагирцы, Наткунцы, Аимканцы, Оргутцы и Чукчагирцы, а Удсткие жители всех их называют Китайцами. Все они одного происхождения и считают наших Тунгусов своими родниками, и женятся на их дочерях, и говорят, что предки их ушли из наших границ по какому-то случаю для них стеснительному. Разные же наименования их показывают