Письмо из Берлина к матери — первое свидетельство того, что происходило в душе молодого исследователя по возвращении его к цивилизации. Он не мог уснуть после утомительного железнодорожного путешествия в Берлин и сел за письменный стол в убогой комнатке гостиницы «Хоспиц ам Жендарменмаркт». Как блудный сын после долгого отсутствия, он не медлит с главным сообщением: «Дорогая, любимая мамочка!!! Скоро, скоро мы снова будем дома — с тобой!!!»
Ему не терпится рассказать ей, что они живы и здоровы, что им удалось вырваться из «тихоокеанского ада без болезней и увечий». Он не говорит об утраченных иллюзиях насчет первобытных людей, довольствуясь лишь сообщением, что он, несмотря на все пережитое в этом аду, «никогда уже не испытает таких удивительных приключений». Тур понимает, что мать беспокоится за их материальное положение, и пишет, что он с нетерпением ждет возможности продать некоторые находки с Фату-Хивы. Он нашел несколько утешающих слов и по поводу будущего: «Наши лучшие фотографии лежат в чемодане непроявленные, герметически упакованные, так что мы сможем свести концы с концами, этого мы не боимся!»
Прежде чем бросить все и отправиться в Тихий океан, Тур Хейердал опубликовал множество статей в газетах Вестфолда и Телемарка[19]. Позже о нем узнали и читатели влиятельных общенациональных газет «Тиденс тейн» и «Скифоренингенс орбёкер». Планируя поездку в Полинезию, Тур решил извлечь пользу из имевшегося у него незначительного журналистского опыта. Он предполагал, что будет описывать события, связанные с экспедицией, и на всякий случай заручился аккредитацией — в паспорте он значился и как зоолог, и как журналист. В напечатанных после возвращения статьях, иллюстрированных фотографиями или собственными рисунками, Тур рассказывал о путешествии и впечатлениях от горной природы. Его рисунки отличались остроумием и фантазией — в Хейердале открылся талант карикатуриста, и окружающие говорили, что он мог бы стать хорошим сатириком, если бы предпочел рисование путешествиям за океан{209}.
Но на этом Тур не остановился. Отправляясь на Фату-Хиву, он вооружился фотоаппаратом и теперь представлял, как будет выступать с лекциями. Письмо к матери из Берлина показывает, что отсутствием самоуверенности он не страдал. Хейердал расценивал те 700 фотографий, что лежали непроявленные в багаже, не иначе, как золотую жилу.
В свете таких приготовлений хочется спросить, насколько серьезным было решение Тура и Лив уехать навсегда. И аккредитация, и фотоаппарат являлись яркими символами цивилизации, от которой они хотели сбежать; так зачем же тогда все это было им нужно, если они стремились к образу жизни первобытных людей? И зачем они взяли с собой по несколько костюмов?
Образ их жизни на Фату-Хиве не был настолько примитивным, чтобы нарушить обязательства, налагаемые как журналистской аккредитацией, так и необходимостью делать фотографии. И Тур, и Лив писали заметки, и, хотя контакты с Европой были довольно редки, им удавалось передавать свои статьи в редакции таких газет, как «Варден» в Скиене, «Эстландпостен» в Ларвике и «Тиденс тейн» в Осло. Они в романтическом духе описали плавание на «Тереоре», постройку хижины и встречу с Хенри Ли.
Результатом работы над написанием статей стало возникшее еще на острове желание написать книгу. Естественно, это должна быть книга с иллюстрациями. Учитывая, что Тур всегда был очень амбициозен и рассчитывал на наилучший результат любого начатого им дела, то он и к фотосъемке стал относиться серьезнее{210}.
Прибыв в Берлин, Хейердал приложил немалые усилия, чтобы продать собранные на Фату-Хиве этнографические материалы. Он рассчитывал, что их стоимость составит около 20 000 крон{211}, что по тем временам равнялось нескольким годовым зарплатам. Он относился к сбору материалов не только как ученый, но и как бизнесмен. Если вспомнить, что ему, кроме всего прочего, удалось привезти десять ящиков зоологического материала, то вполне можно предположить, что, готовясь к поездке, он хорошо спланировал не только пребывание на острове, но и возвращение домой.
Тур говорил, что хочет сбежать от цивилизации и вернуться в прошлое. Тем не менее, он позаботился о том, чтобы будущее не убежало от него, пока он будет в отъезде. Хейердал старался представить поездку на Фату-Хиву путешествием в один конец, но мало что говорит о том, что он действительно собирался сжечь все мосты. Чтобы обеспечить себе тыл, он даже купил заранее обратные билеты на «Комиссар Рамель», следующий по маршруту Таити-Марсель.
Международный состав въехал под стеклянную крышу и, дернувшись, остановился.
Среди пассажиров, покинувших поезд на Восточном вокзале Осло, были Тур и Лив Хейердал. После долгого пути из Берлина они чувствовали себя очень разбитыми. Поездка себя не оправдала. Они не нашли покупателей на свои полинезийские сокровища и вынуждены были довольствоваться твердыми полками в третьем классе. Но их души радовало то, что они приехали домой; выйдя из душного здания вокзала, они наконец смогли вдохнуть полной грудью норвежский холодный февральский воздух.
У молодых супругов не было жилья в столице, и они рассчитывали пожить у матери Хейердала, поэтому поспешили в квартиру на улице Камиллы Колет. В письме из Берлина Тур писал, что с нетерпением ждет возможности рассказать матери обо всем, происшедшем с ними, и вот наконец он мог удовлетворить это желание. Вскоре они посетили и отца в Ларвике{212}.
Лив очень хотелось увидеться со своими родителями, и она отправилась дальше в Бревик. Там ее нашел корреспондент газеты «Порсгрюнн дагблад», одновременно работавший и в «Афтенпостен». Четвертого марта в «Афтенпостен» вышла статья под заголовком: «Ядовитые скорпионы и подозрительный каннибал заставили Тура Хейердала и его жену покинуть южноокеанский остров на год раньше срока».
На год раньше срока? Именно так! «Потому что там, — рассказывала Лив, — было слишком много болезней, да и туземцы не отличались доброжелательностью». Нужно было смотреть в будущее, и они вернулись к собственной культуре.
Тур не жалел ни о чем, вернувшись в Осло. Кроме написания статей и подготовки выступлений, еще два дела не ждали отлагательства — найти издателя для задуманной книги и новый дом для себя и беременной жены.
Случилось так, что кузен Тура (и его товарищ по лыжным походам) Гуннар Ниссен переехал в Осло и устроился на работу в книжный магазин издательства «Каппелен». Пока Тур был на Фату-Хиве, кузен переправлял его статьи в норвежские газеты, в том числе, в «Тиденс тейн». Когда Гуннар понял, что Тур хочет писать книгу, он, естественно, счел, что она должна выйти в издательстве «Каппелен». Идея нашла отклик и у будущего писателя, и в издательстве{213}.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});