лестницей, так что он какое-то время не видел, кто входил или выходил.
Обычно он запирал парадную дверь в одиннадцать часов. Что случилось позже, он, естественно, не мог знать. Он, впрочем, сказал, что в тот вечер ушел незадолго до одиннадцати, но за сколько минут до одиннадцати, точно не помнил. . ...
— Его показания мало что нам дают, — заметил Уайтсайд. — Подумать только, именно в то время, когда убийца мог войти в дом, швейцара не было на посту!
Тарлинг кивнул в знак согласия. Он предпринял дотошное обследование всех погребов, кладовок, всех проходов внутреннего двора, но кровавых следов нигде не обнаружил. Он и не особенно рассчитывал их обнаружить там, поскольку было совершенно ясно, что шелковая рубашка не давала просочиться крови при переносе тела.
— Но, одно, по-моему, бесспорно: Одетта Райдер, если это она совершила убийство, без помощника не обошлась бы. Невероятно, чтобы у нее хватило сил вынести или вытащить на улицу этого сравнительно тяжелого человека. Она также не могла бы сама втащить его в автомобиль, а потом вынести и положить на траву.
Уайтсайд помолчал немного, потом добавил:
— Однако я не понимаю, что, собственно говоря, должны означать эти желтые нарциссы на его груди? И если он был убит здесь, к чему ей было украшать его труп цветочками?
Тарлинг покачал головой. Он был ближе к разгадке этой тайны, чем кто-либо представлял себе.
После обыска квартиры Тарлинг и Уайтсайд поехали в Гайд-Парк, где инспектор указал сыщику то место недалеко от дороги, на котором лежал труп. Он объяснил ему также, в каком положении располагался труп на траве. Тарлинг осмотрелся и вдруг испустил сдавленный крик:
— О, Господи, смотрите, Уайтсайд, смотрите! Куда ни глянь, везде эти желтые нарциссы!
Он направился к цветочной клумбе, сплошь покрытой желтыми нарциссами, чьи нежные чашечки качались, колеблемые весенним ветерком.
— Гм... Уайтсайд, знаете ли вы толк в нарциссах? Знакомы ли вам все их разновидности?
Инспектор, смеясь, покачал головой:
— Для меня все нарциссы одинаковы. Разве есть вообще разница?
Тарлинг кивнул.
— Конечно. Вот этот сорт называется «золотые шпоры», — объяснил он. —Этот сорт часто встречается в Англии. А те цветы, что стоят в квартире мисс Райдер, называются «императорские нарциссы».
— Ну? И какой же вывод из этого можно сделать?
— На груди Лайна лежали нарциссы «золотые шпоры».
Он опустился на колени рядом с клумбой, раздвинул стебли и внимательно стал осматривать растения.
— Гляньте-ка, инспектор! Здесь сорвано несколько нарциссов, и я готов под присягой повторить, что они сорваны в один прием.
Уайтсайд посмотрел на него с сомнением:
— Цветы могли сорвать и уличные мальчишки, и кто угодно.
— Нет, инспектор, те, что крадут цветы, срывают по одному цветочку. Большинство людей, склонных воровать цветы, тщательно избегают срывать их на одном и том же месте, чтобы не привлечь внимания садовых сторожей.
— Значит, вы полагаете...
— Я полагаю, что убийца, кто бы он ни был — мужчина или женщина, — в силу какой-то причины, пока мы не знаем какой, украсил тело цветами. И взяты цветы с этой клумбы.
— Так, значит, не из квартиры Одетты Райдер?
— Нет, — задумчиво ответил Тарлинг. — Мне это было ясно уже тогда, когда вы показали мне в Скотленд-Ярде те цветы, что были на трупе.
Уайтсайд провел ладонью по лбу.
— Чем дальше мы углубляемся в обстоятельства этого случая, тем загадочней оно становится, — задумчиво сказал он. — Судите сами! Богатый человек, не имеющий, очевидно, смертельных врагов, в одно прекрасное утро найден мертвым в Гайд-Парке. Грудь его обернута дамской ночной сорочкой. На нем войлочные туфли. В кармане сюртука бумажка, с китайскими иероглифами. И в довершение всего на грудь ему возложен букет желтых нарциссов. Такую вещь могла сделать только женщина.
Тарлинг посмотрел на него большими глазами:
— Почему вы так уверены?
— Только женщина станет украшать мертвеца цветами, — спокойно ответил инспектор. — И вообще, желтые цветы, принято думать, говорят о сочувствии, сострадании и, возможно, раскаянии.
Тарлинг незаметно усмехнулся.
— Друг мой, вы становитесь сентиментальны... — Он оглянулся: — Ба! Смотрите-ка, где я, там обязательно и мистер Мильбург!
Увидев сыщиков, тот остановился. По лицу его было видно, что охотнее всего он растворился бы в воздухе. Но Тарлинг заметил его, и он какой-то особой, скользящей походкой подошел поближе. Хотя он старался скрыть смущение улыбкой, но Тарлинг успел разглядеть тот боязливый, неуверенный взгляд, который однажды он уже наблюдал у Мильбурга.
— Доброе утро, господа, — сказал Мильбург и, сняв шляпу, поклонился обоим. — Ну, что скажете? Нашли вы что-нибудь новенькое?
— Вас-то, во всяком случае, я не ожидал найти здесь сегодня утром, — с насмешливой улыбкой ответил Тарлинг. — Я полагал, что у вас достаточно работы в фирме.
Мильбург почувствовал себя не в своей тарелке.
— Это место имеет известную притягательную силу, — хрипло сказал он. — Меня охватило искушение снова прийти сюда...
Под пытливым взглядом Тарлинга мистер Мильбург опустил глаза, но, справившись с собой, спросил:
— Так что? Есть у вас что-нибудь новое об убийце?
— Я могу об этом спросить и вас. Разве нет?
Мильбург занервничал:
— Уж не думаете ли вы о мисс Райдер?..
— Нет, сэр, не нашлось ничего, что свидетельствовало бы против нее. Но я не могу установить, где она сейчас находится. Все наши попытки разыскать ее не дают результата. Меня это крайне волнует.
Тарлинг подумал, что Мильбург, очевидно, изменил свое отношение к Одетте с тех пор, как он видел его в первый раз. Он хорошо помнил, что тогда Мильбург поначалу категорически отрицал перед Лайном виновность Одетты в краже. Теперь же был почему-то настроен совсем иначе. Особенно его выдавал голос, интонации.
— Вы полагаете, мистер Мильбург, что Одетта Райдер имела основания для бегства?
— В этом мире, — ответил управляющий сладким голосом, — чаще всего ошибаешься в тех, кому безусловно доверяешь.
— Вы, следовательно, подозреваете мисс Райдер в том, что она обокрала фирму?
Но Мильбург сейчас же протестующе замахал своими большими руками.
— Нет, нет, этого я не говорил! Я не хочу обвинять молодую даму в том, что она будто бы обкрадывала своего шефа. Я категорически отказываюсь выдвигать какие-либо обвинения до тех пор, пока ревизоры не закончат проверку торговых книг. Без всякого сомнения, — добавил он, — у мисс Райдер на руках бывали большие суммы