ней приходил?
— Только по ночам.
— Признаюсь тебе кое в чем. То кольцо с бриллиантом, я достал. Надену это кольцо ей на палец, когда она будет мертвой.
Вельзевул был изумлен. Эта откровение стало для него неожиданностью.
— Зачем? — в волнении спросил он.
— Надо думать, от голода эта язва твоя умрет через неделю. А может через две. Кто знает! Я похороню ее на пляже. Вот тогда и ты приходи ночью на ее могилу. Там я тебе все расскажу. Достанет ли у тебя терпения ждать того дня?
Вельзевул не мог удержаться от смеха.
— Я не собираюсь так долго ждать. Приказываю тебе, изложи свой план сейчас.
— Ну, хорошо, — доверительно продолжил черт. — Видишь ли, босс, поразмыслив, я решил, раз Сара обречена на смерть, — а это твое дело, а не мое, то почему бы мне не извлечь отсюда выгоду. Я ведь не могу жениться на Саре. Если при жизни она моей не может быть, то она может стать моей после смерти. Ой, что это?
— Это зубы у меня стучат от злости! — прогремел Вельзевул. — А ну-ка, пошел вон отсюда, пока я тебя не убил. Дурак!
— Я?
— А кто ж, как не ты!
Повинуясь этому приказанию и дрожа от страха, Протей пустился бежать.
В эту ночь Сара спала глубоким сном, накопилась усталость. К тому же давали знать о себе две минувшие ночи, которые она провела почти без сна. Вместе с темнотой все живое в природе замирает в каком-то тревожном оцепенении. Представьте себе, что вы один в лесу, между тем ночь погружает все в безмолвный мрак, следовательно наступает момент, когда вы перестаете что-либо видеть. Вряд ли вы будете испытывать спокойное удовлетворение при мысли, что раз вы один, то ничто вам не угрожает. Вот доказательство того, что так не бывает. Времени для размышлений было много и Сара, чувствуя себя равно беззащитной и беспомощной, стала впадать в наивное заблуждение, будто она может спастись молитвой. Только теперь уяснила себе несчастная Сара весь печальный ход событий, однако она жила надеждой, что судьба не допустит, чтобы с ней случилась беда. «И поднялся ветер и перенес меня туда, где я хочу быть» бормотала она в исступлении. Тут где-то в стороне послышался легкий шорох, и Сара сразу же напрягла слух, чтобы определить его источник. Видеть она ничего не могла, природа при свете дня изумляла своей живописной красотой, но сейчас все утонуло в сплошном мраке. Снова тот же шорох, но теперь в нем угадывалось присутствие живого существа. Сара оцепенела — все в ней перевернулось от мысли, что совсем рядом прячется зверь. Какое-то существо из травы наблюдает за ней, издавая беспомощные, слабые звуки. Они были короткими, едва слышными, но была в них тихая жалоба, сдавленная от страха и голодного безумия. И при всем при том, услышав эти стоны или вообразив их, Сара с ужасом ждала появление животного, которое в своих обстоятельствах было так же несчастно и одиноко, как и она сама. Стараясь проникнуть взглядом в темноту, Сара могла видеть впереди себя лишь призрачные контуры деревьев, тогда как справа от нее отчетливо обозначались очертания гор, тянувших цепью на юго-запад. С высоты, на которой она находилась видна была темная линия горизонта, ближе к берегу скользили по воде блики лунного света, а ветер доносил до нее легкий бриз. И снова, все больше беспокоясь, ждала Сара появление дикого зверя мрачного вида, ведь могло быть, что он набросится на нее и растерзает. Но животное не спешило нападать, видимо, оно почувствовало в женщине родственную душу, а поскольку чувство это было взаимным, можно предположить, что самой инстинкт выживания заставляет его быть сдержанным, а в таком положении и животному не свойственно действовать решительно. Враждебного тут ничего не могло быть. Просто они сознательно тянули время, чтобы несколько лишних минут побыть друг с другом. На этом как будто все и кончилось, и усталая Сара забылась сном.
Утро четвертого дня, ничем не отличалось от дней минувших. Погода замечательная. Природа вокруг поражает сознание своей девственной красотой, она богаче, красочнее, разнообразнее. Изумляет своей свежестью воздух. Он такой чистый и прозрачный. Царит покой, чарующий волшебной определенностью. Такое возможно лишь на краю мира. Высказав все, что накопилось за эти мятежные дни у нее в душе, Сара стала несколько спокойнее и заметно сдержаннее. Воображение и действительность редко совпадают, в случае с Сарой следует сказать, они мало соответствовали друг другу. Дикая природа острова удивляла гармонией, царившей в изумрудной зелени лесов, волшебной была идиллия безлюдного пляжа с белым песком, цепь гор возносилась к небесам двумя высокими вершинами, за которые цеплялись облака, а тишина и безмятежный покой здесь будоражили ум абсолютной безопасностью, какую не встретишь в мире, населенном людьми. Но эта чистая гармония не раскрывала всей правды: видимость обманчива, красота коварна и требует жертв. Абсолютная красота, как и истина, поглощают того, кто не может им противостоять хотя бы из безразличия. Восхищение — только цена за предстоящие муки, ибо страдание, будь оно чувственным или духовным, не просто преходящее переживание момента, а сама жизнь. Вчера она натолкнулась на стаю крачек, но при ее приближении птицы поднялись в воздух. Сара спряталась в зарослях высокой травы и, дождавшись их возвращения, принялась бросать в них камни, надеясь убить одну. Без еды и крыши над головой, Сара бродила с унылым лицом и красивые виды, которые она не могла воспринимать непосредственно, перестали ее трогать: куда больше ее заботили жизненные потребности, материальная сторона возобладала над духовной, и Сара испытывала острую нужду в вещах, которым в привычной жизни она не придавала большого значения. Золото и бриллианты, которыми она владела, упали в цене так низко, что она готова была отдать все свои драгоценности за кусок хлеба. Сара не находила себе места от голода, который усиливался ночью. Он терзал ее изнутри и заставлял мучиться. В летний сезон на деревьях нет плодов, поэтому она не могла утолить свой голод какой-нибудь растительной пищей. Как же так, на острове, где изобилие живой флоры поражает воображение совершенно нет никакой еды. Размышляя о себе и Вельзевуле, а без него обстоятельства, в которых хотела она разобраться мало что значили, Сара, как ни старалась, не могла соблюдать ту последовательность, с которой мысли следуют одна за другой. Была она слишком измучена нуждой. К тому же страх, что Вельзевул бросил ее на безлюдном острове вносил в душу смятение. Сара принялась переставлять в обратном порядке события не без