– Я не хотела тебя будить, – сказала она, ложась.
– Я просто закрыл глаза, – ответил Кармин. – Кстати, ты уже лучше выглядишь. В смысле, я не имею в виду того, что ты до этого выглядела плохо или что-то вроде того, я о том, что после душа ты выглядишь свежее. Мда, тоже что-то не то. Не обращай на меня внимания.
Она рассмеялась над его бессвязным бормотанием, и протянула к нему руку, но, засомневавшись, замерла. Ободряюще улыбнувшись, он закрыл глаза, наслаждаясь ее легкими прикосновениями, пока она изучала его лицо. Она провела кончиками пальцев по его носу и по лбу, после чего запустила их в его волосы.
Когда он снова посмотрел на нее, выражение ее лица поразило его. Она выглядела так, словно была охвачена чем-то вроде благоговения. Ее рука покоилась на его щеке, и, пока он наблюдал за ней, он заметил, что ее взор затуманился.
– Что-то не так? – спросил он.
– Просто слишком много всего и сразу.
Он кивнул и сделал глубокий вдох, не зная, что именно ему следует сказать. Он не хотел слишком сильно давить или пугать ее, но, с другой стороны, ему не хотелось и того, чтобы она подумала, будто он не воспринимал происходящее всерьез, потому что на самом деле он очень серьезно к этому относился.
– Так ты…? – начала она, снова делая первый шаг.
– Что я?
Она провела большим пальцем по его щеке, от ее прикосновения у него покалывало кожу.
– Ты действительно чувствуешь это?
– Да. Кажется, что под кожей у тебя возникает статическое электричество.
Она улыбнулась.
– Как ты думаешь, что это такое?
– Colpi di fulmine? – предположил он. В ответ она просто посмотрела на него, и он улыбнулся. – Полагаю, ты захочешь, чтобы я перевел.
– Пожалуйста?
– Это когда тебя тянет к кому-то настолько сильно, что это походит на удар молнии.
В ответ она только лишь внимательно посмотрела на него.
– Хорошо.
– «Хорошо» в смысле «Хорошо, ты, конечно, идиот, Кармин, но как, блять, скажешь» или в смысле «Хорошо, в этом дерьме есть смысл»?
– В этом есть смысл, – ответила она. – Это странно, но, полагаю, мне это нравится.
– Полагаешь?
– Я не знаю, что со всем этим делать, – сказала она, отводя взгляд. – Все это очень ново для меня, и я не знаю, чего ты ожидаешь.
Он приподнял ее лицо для того, чтобы она посмотрела на него.
– Я ничего не ожидаю, tesoro. Не стану лгать – ты привлекаешь меня, но мы будем делать только лишь то, чего захочется тебе. Мы будем теми, кем ты захочешь нас видеть. Я хочу только лишь того, чтобы мне дали шанс. Я прошу тебя о том, чтобы ты подарила мне шанс.
– Шанс на что?
Шанс на что? У него не было ответа на этот вопрос. Шанс проявить себя? Стать счастливым? Быть рядом с ней? Шанс на доверие? На то, чтобы быть любимым? Быть понятым? Шанс на то, чтобы любить ее? На то, чтобы, наконец, стать кем-то стоящим?
– Просто… шанс. Если ты считаешь, что не можешь этого сделать, то я пойму тебя. И отступлюсь.
– Я не хочу, чтобы ты отступался.
– Хорошо, потому что я на самом деле тоже этого не хочу, – сказал он. – Я не могу обещать того, что все будет легко или того, что у нас будет одно лишь только счастье. Никогда прежде мне не доводилось делать ничего подобного, поэтому я не представляю, что именно я делаю. Но я постараюсь быть ради тебя хорошим.
– Я тоже не знаю, что делаю, – ответила Хейвен.
– Мы можем учиться вместе. Просто скажи, чего именно ты от меня хочешь, и мы разберемся с этим дерьмом.
Она улыбнулась, но он ощущал ее беспокойство.
– Ты делаешь меня счастливой. Я, эм… не знаю, как далеко мы сможем зайти, но мне не нравится здесь находиться, когда тебя нет рядом.
Он понимал, что ей, должно быть, было тяжело.
– Ты доверяешь мне?
Она посмотрела на него, колеблясь.
– Да.
Ее ответ произвел на него сильное впечатление, даже несмотря на то, что он надеялся его услышать.
– То есть, ты веришь в то, что я не причиню тебе боль намеренно?
– Да.
– Я не умею предсказывать будущее, но я сделаю для тебя все, что будет в моих силах.
Она улыбнулась.
– Спасибо.
– Нет, спасибо тебе. Это ты рискуешь, доверяясь мне. И я ценю это, и не собираюсь воспринимать это как само собой разумеющееся.
Он мягко прижался своими губами к ее губам, и она улыбнулась, когда он отстранился.
– Вау, – она нежно провела кончиками пальцев по его губам. – У тебя удивительно сладкие губы для того, чтобы порой произносить настолько непристойные вещи.
Он разразился смехом.
– Думаю, ты бредишь. Давай-ка поспим, иначе ты скажешь мне еще и о том, что я пахну как солнечный свет или что-нибудь вроде того.
– Ты действительно пахнешь как солнечный свет.
– И как же он пахнет?
– Он пахнет как окружающий нас мир. Теплом. Счастьем. Безопасностью, – она сделала паузу. – Зеленью.
– Зеленью?
Она кивнула.
– Зеленью.
Он просто смотрел на нее, не зная, что еще добавить. Эти слова были самыми милыми из всех, что ему когда-либо говорили.
* * *
Пиццерия «Tarullo's Pizzeria» представляла собой небольшое заведение, принадлежавшее иммигранту второго поколения Джону Тарулло. Винсент был знаком с ним уже много лет, их дети были ровесниками. Он был, что называется, omu de panza – «человеком с брюхом», и Cosa Nostra вознаградила его за это. Он занимался своим собственным бизнесом и имел другие взгляды на жизнь, но они убедились в том, чтобы никто не угрожал его бизнесу. Тарулло не нравилось в чем бы то ни было полагаться на организацию – в действительности, он много раз говорил Винсенту о том, какое отвращение он к ней питает – но ему было известно и то, что их место обязательно занял бы кто-нибудь другой. Кто-то в любом случае держался бы поблизости, ожидая от него чего-нибудь, и было лучше, если подобным человеком, по крайней мере, был кто-то из его знакомых.
Самому Винсенту казалось, что он обязан защищать это место. Кармин был бы мертв, если бы не Тарулло. Именно он нашел Кармина в тот вечер, когда в него выстрелили, и Винсент чувствовал себя бесконечно обязанным этому мужчине за то, что он спас его сына.
Тарулло же, в свою очередь, предпочел бы об этом забыть.
В пиццерии никогда не возникало особых проблем, поскольку всем было известно о том, под чьей защитой она находится, поэтому Винсент был сбит с толку, когда его попросили туда приехать.
Как только он зашел в пиццерию, он сразу же услышал громкие, спорящие голоса. Он замер, опуская руку на скрытое под его пальто оружие и осматривая стоявших возле стойки мужчин.
Они были кавказцами, у обоих были рыжеватые волосы. Винсент изучал их, пока они продолжали о чем-то спорить, их голоса были неразборчивыми. Он не знал, зачем ему позвонили из-за такой незначительной ситуации, но в тот момент, когда внимание пьяных мужчин переключилось на Тарулло, он шагнул вперед. Едва Винсент успел отойти от двери на три фута, как она распахнулась позади него, заставив его обернуться. Он снова замер, когда увидел вошедшего человека.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});