— Чтоб тебе, как богу спалось, — сказали они.
И был такой хороший сон. Два белых лебедя плавали у желтого пруда. Белые цветы и белые камни украшали эту воду. Но здесь никого не было. Мелехов чувствовал, что это хорошо. Это была не искусственная природа. Здесь была жизнь.
— Тут хорошо, — сказал он. — А что, собственно, в этой природе хорошего? — спросил он. У кого? Да так просто, спросил и все. И добавил: — В этой природе нет бессмысленной смерти. Неужели это все-таки возможно?
Что-то здесь все-таки не то. А что тут необычного?
— Нет человека! — воскликнул он. И добавил: — Но ведь я это вижу. Значит, я здесь. А где моя Надя и моя любимая собака? И кто живет во втором доме?
— Ну чего же ты? — услышал Василий голос Петьки. — Иди.
— Там тебя ждут, — сказал Пашка. — Шагай.
— Вроде бы хорошо, — ответил Василий, — как у Брейгеля, все настоящее. Но я что-то боюсь. Вдруг там никого больше нет?
— Есть, есть, — ответил Петька.
— Но почему их нигде не видно?
— Они придут вместе с тобой, — сказал Пашка.
— Правда?
— А почему не правда?
— Почему ты нам не веришь? — Пашка вынул из кармана большой сэндвич с курицей и стал есть. Мягкий хлеб тонул в его длинных и тонких пальцах. Петька тоже вынул сэндвич.
— С чем? — спросил, глотнув слюну Мелехов. — Тоже с маринованным под лимонным соком филе курицы. Чеснок добавляли?
— Прости, что не предлагаем тебе, — сказал Петька. — И этот сэндвич не с цыплячьим филе. Это бастурма. Мягкая бастурма.
— Сколько дней мариновали? Три?
— Больше.
— Сколько? Пять?
— Семь. Зря ты интересуешься этими подробностями, — сказал Пашка.
— Почему?
— Тебе еще больше захочется есть, — ответил Петька.
— Ничего страшного. Чем дольше разлука, тем радостней встречи час.
— Ты имеешь в виду еду? — сказал сладко чавкнув Петька. — Я бы советовал тебе не торопиться.
— Ты можешь сразу не достать там еды, — сказал Пашка.
— Надеюсь, ты не свернешь сразу же шеи этим великолепным гусям? — Петька вынул из сэндвича мягкий, очень хорошо промаринованный кусочек говядины граммов на сорок-пятьдесят, втянул носом ароматный воздух и бросил его в свою перевернутую пасть.
— Вам следовало бы знать, — печально сказал Василий, что после семи дней мясо прокисает. Потом живот будет болеть.
— Я не понял, — сказал Петька, — ты нам, что, аппетит, что ли, хочешь испортить?
— А я не понимаю, почему мне не дают такой же сэндвич, раз там, — он показал на гениальный пейзаж, — есть нечего. Вы же практически отправляете меня на необитаемый остров.
— А он прав, — Петька кивнул на ученого.
— Прав, но по-другому не бывает, — ответил Пашка. — прибыть в другое время это всегда означает попасть на необитаемый остров.
— Человек в наше время — это Робинзон Крузо.
— Если ты сейчас наешься, у тебя там голова работать не будет.
— Ты можешь растеряться и погибнуть.
— Ладно. Можно задать вам последний вопрос? Неужели я так быстро построил этот мост? А кстати, где он?
— А вот эта картина, этот пейзаж и есть тот мост в вечную жизнь, — сказал Петька.
— Этот Брейгель?! Я создал этого псевдо-Брейгеля?
— Да, в видимом спектре этот картина результат ваших открытий.
— Но здесь так много работы. Я-то здесь всего три дня. Не отсидел даже пятнадцать суток.
— Ошибаешься, — Петька бросил в свою огромную пасть остатки сэндвича.
— Как это? Я ведь помню, что не так уж много сделал, — сказал Мелехов. Даже если время…
— Не совсем так обстоит дело, как вы думаете, — сказал Пашка. — Просто…
— Да зачем портить ему кайф? — сказал Петька. — Никто не любит, когда ему заранее рассказывают содержание.
— Содержание чего? — спросил Мелехов и вдруг почувствовал себя атомом в мощнейшей центрифуге. Петька и Пашка, лагерь Дог Стар — всё замелькало у него перед глазами. Потом вытянулось в длинную сужающуюся трубу. — Банально, — подумал он. — Значит, всё как обычно.
— Ты че, коза, гонишь?
— А что такого я сказала? — спросила Эдит. — И подожди. Это кто коза? Я коза?! Ах ты пень березовый! — воскликнула буфетчица и большим вяленым лещём, который несла к этому столу, ударила Фиксатого по свежевыбритой щеке. Тот упал со стула под соседний стол. Сбросил с глаз скатерть. Он стащил ее со стола и почистил только что выглаженные брюки. Хотя было утро, но пол в пивной был уже грязный.
— Спокойно, Фиксатый, — сказал сидевший за этим же столом Вован.
— А я спокоен, — сказал Женя Фиксатый. Он нагнулся и вытащил из голенища блестящего хромового сапога гармошкой финку.
Он сделал большой шаг в сторону и с криком:
— Запорю падлу! — побежал на Эдит. Она испугалась и с визгом скрылась за стойкой.
Жена Фиксатого Полина в это время была в зале. Она убирала остатки закуски с дальнего стола. Полина подошла и постаралась успокоить мужа.
— Ну чего ты так расстроился? Она это просто так сказала. Ну, чтобы поддержать разговор.
— Ты хоть слышала, что именно эта тварь сказала? Завалю! — он опять с рычаньем бросился на дверь буфета. Потом повернулся, разорвал на груди рубаху и показал на Ле и Эстэ, расположенные на ней. — По-вашему, я мог бы носить на своей груди не русских людей?
— Почему же не русских? — спросила Полина. Она тоже села за этот стол и поправила сначала свой кокошник, а потом раздвинула рубашку своего мужа Евгения Фиксатого. — По-моему, нормальные русские люди, — она показала ладонью на Ле и Эстэ.
— А она говорит, что один жид, а другой чурка! Может такое быть? Ладно бы еще сказала: космополит и гастарбайтер.
— Да она просто так сказала, чтобы позлить тебя.
— Да нет, — встрял в разговор Вован. — Эдит сказала, что узнала это из достоверных источников.
— Да ерунда, — сказала Полина, — какие такие могут быть достоверные источники? Откуда?
— Оттуда, — Вова показал на небо.
— Да бросьте вы. Неужели опять Пришелец явился. Ванька?!
— Не-а. Другой говорит.
— А что еще она говорит.
— Говорит, — продолжала Полина, — что русские, то есть мы, выиграли войну.
— Да, — добавил Вован. — Только не понимаю, кто из этого делает тайну. Все знают, что мы выиграли войну.
— Да чокнутый какой-то, наверное, — сказала Полина.
— Она выдумала Пришельца, — сказал Литовский. По кликухе Фиксатый. — Вы хоть видели его?
— Мы нет, но Эдит говорит, что мужик тот у нее дома, — сказала Полина.
— Слово на букву Б. — Решила всех Пришельцев перетрахать, — сказал Женька. — Но уверен, что она врет. Зеленая ограда. Какой-то стрелочник, пизда, остановил все поезда, кошмары — слово на б — кошмары — слово на букву б — кошмары. — Напевая эту веселую песню, он двинулся к прилавку.