Полковник подошел к дому.
— Здесь можно бы остаться навсегда. — Он хотел обойти дом кругом, но это у него почему-то не вышло. Что-то мешало. Вроде стены нет, обойти можно, но не получается. Виктор Алексеевич не стал разбираться, в чем тут дело, что тут за секрет, а взял и вошел в дом.
На столе было белое и красное вино, рыба, кажется, осетровых пород и позже должны были подать мясо. А потом и десерт, конечно. Дети немного испуганно смотрели на Полковника.
Он не знал, как представиться, пока не увидел хозяйку. Это была Лиза Бергман. Теперь Виктор Алексеевич совсем онемел.
— А… а где этот? — спросил Полковник. И тут же добавил: — Я вас искал. — Он думал, что Лиза удивится, когда увидит его. Но она сказала:
— Ты где был?
— Кто, я?
— Ну не я же, — сказала Маша, дочка Лизы. А маленький Ваня спросил:
— Ты спиннинг-то хоть купил?
— Я?
— Опять забыл? Или не было? — Вот забывчивый.
— Садись, садись быстрее, наверное, есть хочешь, — сказала Лиза.
— Спасибо. Но я рыбу не буду, — неожиданно для самого себя сказал Виктор Алексеевич. — Мяса сегодня нет, что ли?
— Прошу прощенья? — Лиза чуть наклонилась вперед. — Я не поняла, что ты сказал?
Полковник молчал. И зачем он ляпнул про мясо?
— Ты просил мяса? Я правильно поняла? — Лиза подошла поближе. — Ты что, забыл, что мы не едим мяса?
Виктор Алексеевич сглотнул слюну.
— Значит, я умру с голоду.
— Ты так любишь мясо? — спросила Маша.
— Я бы тоже попробовал, — сказал Ваня.
Лиса села и постучала ложкой по столу.
— Хватит! — строго сказала она. — Хватит болтать. Мясо будет в обед, вечером.
Она отрезала большой кусок осетрины и попросила Виктора Алексеевича подать тарелку.
— Надо обязательно сначала есть рыбу, — сказала Лиза.
— Почему?
— Кто это спросил? — Лиза Брегман внимательно оглядела всех.
— Простите, Лиза. Это сказал я.
— Как хотите. Может быть, мне вообще не готовить?
— Прошу вас, Лиза, не обижайтесь. Я не хотел.
— Что ты не хотел? Нет, ты хотел! Ты опять решил начать обед с мяса. Ну, ладно. Пусть будет так. — Она быстро встала из-за стола и вышла. Если бы Полковник обернулся, он бы заметил, как Лиза перешагнула через проливчик и нарубила с красного дерева толстых и тонких веток. Она уже возвращалась назад, когда Ваня показал на Лизу пальцем.
Маша хихикнула.
Полковник обернулся и увидел динозавра. Хорошо, что хоть это ему не померещилось. А то уж он подумал, что что-то случилось.
— Откуда взялся динозавр? — с испугом спросил Виктор Алексеевич. — Неужели здесь водятся динозавры?
— Это же Лиза, — сказал Ваня, — неужели ты не догадался?
— Но ведь она ваша мать?
— Да, — ответила Маша. — Мы тоже будем динозаврами. — И добавила: — Только после совершеннолетия.
— Снаружи мы будем динозаврами, а внутрь дома будем входить, как люди, — сказал Ваня. — Это необходимо.
— Понимаю, — сказал полковник, — иначе здесь не выживешь.
— Главным образом не в этом дело, — сказал Ваня и положил себе еще две ложки Деревенского Салата с апельсинами, помидорами без кожи, листьями зеленого салата и гренками. Все это было посыпано жареными кунжутными семечками и полито оливковым маслом. — Просто так лучше.
— Чем же это лучше? — хотел спросить полковник, но он ничего не сказал.
Вошла Лиза и, не говоря ни слова, быстро прошла на кухню. Вскоре оттуда послышался ее слегка раздраженный голос.
— Тебе ребрышки по-Итальянски или Рульку по-Баварски?
— Нам Рульки! — крикнула Маша.
— Нет, спасибо, я сегодня не буду есть мясо, — сказал Ваня.
— Почему?
— Ну, как я понимаю, мама же не хочет, чтобы мы ели мясо. Тем более, раньше рыбы.
— Ну, это твое лично дело. Не хочешь — не ешь, — сказала Маша.
— Я буду все, — выдохнул Полковник. — Честно, говоря, я не понимаю, что за разборки у вас тут.
— Да вот так, — сказала Маша.
— Я не понимаю, что тут особенного, — сказал Ваня. — Так даже веселей. А в общем, дело в том, что мама никогда не готовит мясо заранее.
— Она любит по-Американски: чтобы мясо подавалось к столу не более, чем через восемь секунд после снятия с огня.
— Представляете?
— Представляю, — ответил Полковник. — Я и сам считаю, что это правильно. — Но добавил: — Просто как-то долго это получается.
— Ничего не долго, — сказал Ваня. — На обед у нас всегда отводится сорок минут.
— Так прошло уже… — Полковник посмотрел на часы. Но они показывали, что прошло всего семь минут.
— Ну, — сказала Маша, — как? Чего вы так расстроились, сейчас все будет окей.
Виктор Алексеевич вздохнул и спросил:
— А кто я, по-вашему?
— Вы наш папа, — ответил Ваня. А Маша согласно кивнула головой.
— Просто я был в командировке долго? — спросил Виктор Алексеевич.
— Нет. Вы прибыли на Новую Землю немного позже. Ну как и обещали маме при расставании.
Полковник потер пальцем лоб над бровью и взглянул на Лизу. Она появилась из двери на кухню сразу с двумя большими сковородками. На одной были запеченные Рульки, на другой Датские ребра. Такую Рульку надо жарить в духовке не меньше часа, подумал он. А уже все было готово. Быстро.
— Здесь хорошо жить, правда? — спросила Лиза. Она поставила одну большую тарелку перед Виктором Алексеевичем. В ней были две Рульки и много ребер.
Ваня посмотрел на тарелку Виктора и сказал, что полковник столько не съест.
— Ты тоже хочешь? — спросила Лиза.
— Ну, если ты настаиваешь, — сказал Ваня. — Буду. И мне такую же большую тарелку, как папе.
— Он назвал тебя папой, — прошептала Лиза на ухо Виктору. И добавила громко: — Это генетическая память.
— Ваня, ты столько не съешь, — сказала Маша. — Ну зачем ты наложил себе целую тарелку.
— Я буду на него смотреть.
— Зачем?
— Тогда я пойму, что чувствует папа, глядя на эту гору мяса на кости.
— Ну пусть смотрит, — сказала Лиза. — Смотри, смотри, Ваня.
— А можно, я потом на вино посмотрю? — сказал Ваня.
— Нет, не нужно, — сказал Лиза.
— Ишь чего захотел! — сказала Маша. — Я вот тоже, может, чего-то хочу, но молчу.
Некоторое время они молча ели вкусное сочное мясо. Вдруг Ваня громко вскрикнул и показал пальцем в окно. Вчера Ваня тоже так сделал, когда они ловили рыбу. Маша держала удочку, а он в бинокль рассматривал водную гладь. Неожиданно он крикнул:
— Биг Фиш! Очень большая рыба! — Такой Рыбой они называли длинную тварь, гораздо больше крокодила. Только без лап. Она уже два раза приплывала, чтобы срывать листья со светлого дерева.