популярности Некрасова, скорее даже способствовало ей. Ведь еще недавно критика серьезно дебатировала вопрос: имеет ли поэзия права на существование и не проще ли и рациональнее излагать свои мысли общепонятной прозой?
Кажется, именно Некрасов сыграл едва ли не главную роль в том, что поэзия была признана терпимой, «если человеку удобнее выражаться таким способом». Но так или иначе служители чистого искусства еще долго не признавали Некрасова «своим». «Поэзия-то здесь и не ночевала»5, авторитетно уронил Тургенев. Приговор этот приняли на веру. Больше того, сам Некрасов полностью разделял его, и им были написаны эти чудесные строки: «Нет в тебе поэзии свободной, мой тяжелый, неуклюжий стих. Нет в тебе творящего искусства, но кипит в тебе живая кровь, торжествует мстительное чувство, догорая, теплится любовь».
Лишь много позже, когда А. Белый и А. Блок завершили разложение русского стиха, поэты-эрудиты времен символизма обратили серьезное внимание на стихотворную технику Некрасова и отдали ей должное. Правда, для своего времени это были новые стихи, но в этом-то и заключалась их ценность и обаяние.
Как «гражданин», Некрасов иногда кажется нам несколько тенденциозным. Но зато как поэт, он полностью «оправдан» в наше время. Из наших поэтов он первый взялся за поэтическую разработку чисто «прозаических» тем и блестяще доказал, что это вполне возможно. После него окончательно умер укоренившийся еще с ложноклассических времен предрассудок, ограничивавший сферу поэзии «высокими» темами. Истинный поэт видит поэзию везде.
Предшественники Некрасова, вероятно, отвернулись бы от такой темы, как убийство с явно корыстными целями двух ярославских коробейников. А Некрасов сделал из этой темы подлинный шедевр, в котором горит и переливается цветными огнями поэзии вся красочная крестьянская жизнь, звучат все струны человеческой души от глубокой скорби и любовной лирики до тонкого юмора. Здесь он и романтик, и лирик, и бытовик и, если хотите, даже обличитель. И замечательное произведение это вовсе не стоит особняком в его творчестве. Недаром вдумчивый французский критик Мельхиор де Вогюэ пришел в такой восторг от некрасовского «Мороза» и назвал его самой романтической поэмой XIX века6.
Теперь уже и для сторонников чистого искусства не может быть сомнений в том, что Н.А. Некрасов самый подлинный и притом великий поэт, что талант его чрезвычайно разносторонен. Одновременно он является родоначальником газетного фельетона в стихах. Разумеется, здесь он больше журналист, чем поэт, но даже в этой форме он остается до сих пор непревзойденным мастером. Мотивы гражданской скорби и обличительства, в свое время так заострившие и популяризировавшие поэзию Некрасова, перегорели без остатка. Но он по-прежнему дорог нам не только как мастер слова, но и как великий народолюбец, певец России, глубоко национальный, народный поэт, отразивший в своем творчестве огромный период русской жизни.
Н. Резникова
Николай Алексеевич Некрасов
В дни духовного и литературного кризиса особенно ясно встает перед нами вся важность знакомства с историей родной литературы. Сегодня темой нашего литературного очерка мы берем Н. А. Некрасова.
«Необыкновенный это человек, – говорил о поэте Г. Успенский. – Я с ним без волнения говорить не могу… И что мы такое пишем? Зачем? А вот он… Одним взглядом всю душу перевернет…»1.
Однако нельзя не отметить того факта, что личность Некрасова вызвала множество противоречивых суждений. Достоевский, говоривший: «характер его замкнутый, почти мнительный, мало сообщительный», – рассказывал о том, как светло встретились они с Некрасовым, в момент энтузиазма, высказанного поэтом по прочтении «Бедных людей»2. Неискренняя натура едва ли могла бы увлечь Белинского и Тургенева, как то было на деле.
Известный поэт и переводчик Петр Вейнберг писал о Некрасове: «Это был в высшей степени приветливый, прямо обаятельный человек: он мог обласкать и пригреть. Прямой, временами даже резкий, Некрасов не стеснялся в выражениях своих симпатий и если любил кого, то любил всей силою своей прекрасной души; но уж если не понравился ему кто, то не только холодом, прямо льдом обдавал его… Человек сравнительно мало образованный, Некрасов обладал прекрасным критическим и художественным чутьем, он с поразительной верностью отмечал талантливых людей и всегда оказывал им широкое содействие. Но людей бездарных, так или иначе желающих пристроиться к печатному слову, Некрасов не переносил, не вступал с ними ни в какие сношения и всегда в глаза говорил им: “Литературе вы не нужны, ищите себе другое поприще”. Решетникова заметил Некрасов, ухаживал за ним и лелеял каждую строку, написанную этим писателем… Отношение Некрасова к сотрудникам “Современника” было прямо идеальное»3.
Понятен был Некрасов Л. Толстому: «В нем не было никогда ненавистного мне лицемерия. Напротив, в нем зачастую прорывались скорее грубоватость и некоторый цинизм, нежели притворство»4.
И все же сколько было осуждающих голосов, недоумений, споров. С одной стороны, Некрасова признавала молодежь, он «народный поэт» и ведет «Отечественные записки» в народническом строе. И тут же, наряду с этим идеализмом, Некрасов – предприниматель. В его руках капитал. У всех на виду широкая жизнь избалованного барича, ведущего азартную игру. Все это как-то не соответствует поэту, которого называют певцом «народного горя». И все же не лицемер Некрасов – а просто большой поэт и несчастный человек.
В «Дневнике Писателя» Достоевский раскрывает нравственный облик Некрасова и подчеркивает горечь, накипевшую в сердце поэта. Отвергая мысль о том, что Некрасов увлекается «любовью к народу» из «практических целей», Достоевский объясняет, что «любовь к народу была у Некрасова как бы исходом его собственной скорби по себе самом… В служении сердцем своим и талантом своим народу Некрасов находил все свое очищение перед самим собой. Народ был настоящею внутренней потребностью его не для одних стихов. В любви к нему он находит свое оправдание… Чувствами своими к народу он возвышал дух свой… Но что главное, это то, что он не нашел предмета любви своей между людей, окружавших его»5.
Недаром так горячо любил Некрасов своего верного охотничьего пса Кадо и поставил в «Чудовской Луке» памятник своей собаке с надписью: «Здесь похоронен Кадо, черный пойнтер. Был превосходен на охоте и незаменимый друг дома, родился 15 июля 1868 г., убит случайно на охоте 2 мая 1875 г.» Над трупом своего верного пойнтера горько рыдал Некрасов, уверенный, что вполне нелицемерно и беззаветно любила его в жизни только эта собака.
Никогда не был прочно счастлив Некрасов и в любви к женщине. Предметом самой сильной и, быть может, самой горькой любви Некрасова была жена И.И. Панаева6, беллетриста и фельетониста 40-50-х годов XIX в., друга Белинского. Вместе с И. И. Панаевым7 предпринял Некрасов издание журнала «Современник».
Двадцать лучших лет жизни