его вещей вошли в хрестоматии. Уже одно это делает ненужными споры – был ли талантлив Кольцов или не был.
Но Кольцов интересует нас не одной только поэтической стороной своей деятельности. Внимание привлекает и личность незаурядного человека, который нашел в себе силы, чтобы преодолеть косность окружающей его среды и вырваться из узкого провинциального круга на просторы всероссийской известности. И разве не поразительно, что этот самоучка-поэт сумел проложить собственную тропинку на столбовой дороге русской литературы и был другом выдающихся людей своего времени, находивших, что с этим полуграмотным самородком «можно до конца говорить, когда он разговорится». А ведь сам Кольцов откровенно признавался Белинскому: «Субъект и объект я немножечко понимаю, а абсолюта ни крошечки»3…
И еще одна сторона в жизнеописании Кольцова заслуживает того, чтобы быть отмеченной. Русское образованное общество, в лице своих лучших людей, охотно помогало талантам из «народа» и всячески их поддерживало. «Не без добрых душ на свете», говорит Некрасов в своем знаменитом стихотворении «Школьник». Нашлись «добрые души» и у Кольцова, люди большой культуры и душевной теплоты, которые помогли начинающему поэту своими советами, оказали ему поддержку в его первых шагах, не оставляли его потом, шлифуя его поэтический алмаз, и сделали все, чтобы этот прасол «стал разумен и велик»4. Говоря о Кольцове, мы должны помянуть этих людей словом теплой признательности.
* * *
Кольцов родился 3 октября 1809 года, в семье воронежского прасола. О детстве его мы мало что знаем. Сам поэт об этой поре своей жизни писал:
Скучно и безрадостно
Я провел дни юности… 5
Все же, надо думать, что свои детские годы Кольцов прожил не хуже сверстников своего круга, а может быть, и лучше. Не надо забывать, что семья Кольцовых была зажиточная, и будущему поэту не пришлось пережить на пороге своей жизни унижений бедности, выпавших на долю многих выдающихся русских людей.
Мальчика стали учить грамоте, когда ему минуло 9 лет; для этого был приглашен семинарист. По-видимому, учение далось Кольцову легко, так как в том же году он, минуя приходскую школу, поступил в первый класс уездного училища. Однако учиться Кольцову пришлось недолго – всего год и четыре месяца. Вероятно, его отец, сам едва умевший читать и писать, решил, что знаний, приобретенный его сыном в училище, вполне достаточно для той жизни, к которой он его готовил, т. е. для торговли скотом.
Кольцов стал помогать отцу, сначала в качестве «мальца», затем «молодца». По торговым делам ему часто приходилось ездить в задонские степи, которые, по словам биографов, оказали огромное влияние на его поэтическую душу. Но эти поездки развили в будущем поэте и другие качества: самостоятельность, сметливость и ту практичность, которая так поражала в нем его литературных друзей.
Из уездного училища Кольцов вынес немного знаний, но школа открыла ему прекрасный мир сказок и поэтических вымыслов. Он пристрастился к чтению книг. Сначала то были Бова Королевич и Еруслан Лазаревич, затем на смену им пришли романы. У Кольцова был приятель, Варгин, сын купца, тоже страстный любитель чтения. У Варгина была целая библиотека в 70 томов, которая и перешла к Кольцову после смерти Варгина в 1827 году6.
Шестнадцатилетним юношей Кольцов познакомился со стихотворениями И.И. Дмитриева7, которые произвели на него огромное впечатление. По собственному признанию, он читал их нараспев. К этому времени относится и первый стихотворный опыт Кольцова, опыт неудачный, который, однако, «навсегда решил поэтическое призвание Кольцова» (Белинский).
Вскоре Кольцов свел полезное для себя знакомство с воронежским книгопродавцем Д. А. Кашкиным8. Это был образованный и, по-видимому, добрый человек. Узнав, что Кольцов пишет стихи, он дал ему «Русскую просодию»9, из которой поэт почерпнул свои познания в стихосложении. Кроме того, Кашкин позволил Кольцову пользоваться бесплатно книгами из его библиотеки, среди которых были произведения Жуковского, Козлова, Дельвига10 и самого Пушкина. Этим образцам и стал подражать в своих произведениях молодой поэт-прасол.
Стихи давались с трудом, тем поразительней была та настойчивость, с которой карабкался он по тернистым кручам российского Парнаса.
Огромное и благотворное влияние оказал на Кольцова студент воронежской семинарии, Сребрянский11, человек даровитый, сам писавший стихи. Сребрянскому принадлежит стихотворение, ставшее любимой застольной песней русских студентов: – «Быстры, как волны, все дни нашей жизни»12. Он много помог Кольцову как в отношении техники, так и более строгого выбора чтения.
Постепенно Кольцов приобретает в своем городе известность как поэт. Тем не менее отец смотрит на литературные упражнения сына косо. В этой старозаветной купеческой семье, с ее нерушимым, как гранит, бытом, где главной темой домашних разговоров были цены на скот и с утра до вечера слышалось щелканье счетных костяшек, «сочинительство» молодого Кольцова считалось пустой блажью. Ведь никакой пользы от этого не было и не могло быть… Так, постепенно в семье Кольцовых наметилась трещина, которая, ширясь и углубляясь, явилась источником жизненной драмы поэта.
Не малую роль в развитии Кольцова сыграл профессор воронежской семинарии А. Д. Вельяминов13, большой любитель литературы, много помогший поэту своими указаниями и советами.
Счастливый случай, игравший в жизни Кольцова вообще большую роль, позволил ему познакомиться с человеком, который помог молодому провинциальному поэту получить доступ в столичные печатные органы. Это был сын воронежского помещика, Николай Владимирович Станкевич14, питомец Московского университета и друг Белинского, человек блестящих дарований и ума. Почитав стихотворения Кольцова, Станкевич одно из них напечатал в «Литературной газете»15. Это было в 1831 году.
В мае того же года Кольцов отправился в Москву по торговым и тяжебным делам своего отца. Благодаря знакомству со Станкевичем, Кольцов завязал литературные знакомства, которые помогли ему увидеть свои произведения в печати. Свои поездки в Москву и Петербург, вызванные торговыми делами отца, Кольцов совершал неоднократно. Он познакомился с Белинским и другими выдающимися литераторами своего времени, в том числе и с Пушкиным. Человек осторожный, наблюдательный, с большим природным умом, Кольцов, вращаясь в кругу тогдашних литературных знаменитостей, внимательно прислушивался к разговорам других, но сам говорил мало. Лишь впоследствии он начал понемногу высказывать свои суждения, поражавшие своим здравым смыслом, и толково судить о различных явлениях русской литературы.
По-видимому, у Кольцова был дар привлекать к себе людей. Князь П. А. Вяземский в своем письме к Тургеневу так его характеризует: «Дитя природы, скромный, простосердечный»16. И. И. Панаев отзывается о нем, как о «человеке проницательном и осторожном, умеющем сдерживать себя»17. И европейски образованный В. П. Боткин18, и блестящий по эрудиции М. Н.