Читать интересную книгу Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна

Чайки визгливо кричали в небе, как бы демонстрируя, что слушать кабальеро было чего. Агнешка улыбнулась и слегка покраснела. Рослая княжна редко получала в свое распоря­жение кавалера, который не уступал бы ей в росте. И сейчас, рядом с огромным Иваном, девушке приятно было себя чув­ствовать маленькой и беззащитной. Она наслаждалась не­спешной прогулкой, гадая, о чем таком важном хотел побесе­довать с ней рутенский богатырь.

— Медленнее, видимо, уже некуда! — раздался с вышины сварливый возглас. — Хотя нет, ежели вы ползком перемеща­ться надумаете, так совсем здорово получится!

Лутеция дель Терра кричала с вершины валуна, на кото­ром восседала с видом самым что ни на есть недовольным.

— Желаете, чтоб у меня нос от жары облупился? Битый час вас караулю, солнцем палимая и всеми ветрами обдувае­мая.

Агнешка ощутила укол раздражения.

— Спускайся оттуда, — холодно велела она ветренице. — И хватит представление устраивать. У тебя испарина на лбу и грудь ходуном ходит. Ты бежала сюда со всех ног, чтобы с нами у этого места пересечься. И, судя по сбившемуся дыха­нию, от самого паляссо дель Акватико бежала.

Лутеция раскинула руки и одним длинным плавным прыжком оказалась на тропинке.

— Умная ты, Агнешка, аж противно: — В карих глазах де­вушки плескалось веселье. — Или завидно, это с какой сторо­ны посмотреть. Бежала я, бежала. Кавалер твой мне понадо­бился. Прощайся, Иван, с доньей Брошкешевич и идем со мной.

— Куда? — деловито осведомился богатырь.

Лутеция лукаво улыбнулась:

— Пригнись, на ушко скажу.

За считаные мгновения богатырские уши сменили цвет с розовато-телесного на малиновый.

— Как же можно? — лепетал Иван, разгибаясь. — Не пойду я с тобой туда. Без тебя пойду, с тобой ни за что! Ди Сааведра совсем умишка лишился, что ли?

— Ну чего ты кочевряжишься? — ласково уговаривала ветреница. — Мы же с тобой товарищи по оружию, а не па­рень с девицей. Мы же в разных переделках бывали. Я же по­мощи прошу, а не для развлечения.

— А муж твой что на это сказал?

— Ничего! А молчание — это знак согласия — всем извест­но.

— Да ты ему и не рассказала ничего, шебутная.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — сыпала сентенциями Лутеция. — Вань, ну давай уже, решайся. Мне вместо тебя чет­верку носильщиков нанимать придется. За деньги. А я жад­ная.

— Ладно, — протянул парень, видимо сраженный послед­ним аргументом. — Только морок какой набрось, чтоб я со стыда не сгорел.

— Всенепременно, — присела в церемониальном поклоне Лутеция. — Я знала, что могу положиться на своего Ивана-царевича!

— Нетушки, я у тебя Иван-дурак, — хохотнул парень. — У тебя нынче все в дураках ходят.

Агнешка наблюдала за воцарившимся весельем отстраненно. Таинственные совместные вылазки Ивана и Лутеции ее интересовали мало, гораздо больше княжну сейчас зани­мал цветущий вид зловредной подруги. Лутеция просто лу­чилась спокойной уверенной красотой. Блестели волосы, уложенные в аккуратную дамскую прическу, румянились всегда бледные щеки, широкая улыбка не сходила с ярких губ.

— Меня Цай пользует, — пояснила Лутеция, заметив при­стальный взгляд Агнешки. — Иглами своими. По десять раз на дню я к нему на экзекуции хожу.

— Помогает?

— Как видишь, — повела плечами ветреница. — Черепаха говорит, если все пять жизненных потоков по правильным руслам пустить, то здоровья мне на любой обряд хватит. Ока­зывается, по хинским учениям, стихий вовсе не четыре, как у нас принято…

— А он успеет твой пояс до праздника снять? — перебила подругу Агнешка.

Ветреница всплеснула руками.

— И лишить ректора минуты триумфа? Ты чего? Пеньяте нам в жизни такого кульбита не простит. Пусть уж потешит­ся старикан, покуражится.

— Кажется, ты времени зря не теряла, — одобрила Агнеш­ка. — Выяснила, как тебе Источник разбудить предстоит?

— Более или менее. Как время придет, со всем разберусь. Меня пока только одна мелочь гложет: не знаю, что я от Вани для своего покровителя передавала. В сверток-то я заглянуть не догадалась.

— А спросить у кабальеро тебе скромность не позволяет?

Иван мялся в сторонке, переступая с ноги на ногу.

— Я спрашивала, — грустно ответила Лутеция. — Только вот ответа не получила. Вопрошаемый сразу юлить начинает да отнекиваться. Зная своего покровителя, думаю, зарок там какой или заклятие наложено.

Агнешка тряхнула золотистыми локонами.

— Тогда я попробую спросить. Иван, что было в свертке, который вы передали донье Лутеции? Отвечайте! Смотрите мне в глаза! Не отвлекайтесь!

— Деревяшка, — пробормотал парень. — Поленце.

Лутеция встрепенулась, но Агнешка остановила ее реши­тельным жестом.

— Что за полено? Для чего?

— Для чего, не ведаю, — грустно ответил кабальеро. — Де­рево, кажись, туя или каркас пустынный. Мне его доксы по­жаловали, на случай, если с дядюшкой поломка какая слу­чится, чтоб можно было его подлатать.

— А другое дерево для големов не подходит? — не выдер­жала Лутоня. — Олива там или сосна?

Иван повел в сторону подруги мутным взглядом, но отве­чал Агнешке:

— Его еще «живое дерево» называют, живое из живого. Я это поленце берег как зеницу ока.

— А продал тогда зачем?

— Деньги нужны были, — повинился Ванечка. — Да к тому же мне пригрозили, что дядюшку распилят, ежели я и дальше жадничать буду.

— И кому же… — продолжала вопрошать Агнешка, но Лу­тоня перебила ее:

— Дело ясное, что дело темное. Спасибо, подруга!

— Мыслями своими не поделишься?

— Отчего же не поделиться? Только, кажется, тебе лучше будет нашу премудрую Черепаху о том расспросить. Цай рас­сказчик знатный.

— Ну, раз так, — обиженно протянула Агнешка, — пожа­луй, я пойду.

— И нам пора, — кивнула ветреница. — Ты и правда очень умна, донья Брошкешевич. Позволь выразить тебе свое вос­хищение. Принимай!

Лутеция изобразила кокетливый воздушный поцелуй и дернула за рукав Ивана.

— Давай, царевич, пошевеливайся, у нас тобой еще дел не­впроворот. Кстати, ты на швабском бегло говоришь?

— Бегло-то бегло, — обстоятельно отвечал кабальеро. — Только тарабарщина все больше получается.

— Значит, будешь помалкивать.

Агнешка не стала прислушиваться. Предстоящая беседа с хинским магом интересовала ее гораздо больше. Пять сти­хий, оказывается. Пять, а не четыре. А это значит… Либо очень многое, либо совсем ничего.

— Слышь, донья Брошкешевич, — обернулась через плечо медлящая ветреница. — У меня к тебе еще одно дельце имеет­ся.

Агнешка саркастически искривила губы.

— Совет хочешь дать или указания?

— Вань, ты давай топай дальше. Я тебя догоню. Иди, иди, не бойся, не подеремся, значит, и смотреть тут не на что. Сек­реты у нас девичьи, не для мужских ушей.

Богатырь прикоснулся к полям шляпы, прощаясь, и скрылся за валуном. Лутеция смотрела на собеседницу, буд­то подбирая слова. Княжна терпеливо ждала первого хода, не собираясь никому облегчать жизнь. Ветреница краснела, то ли от смущения, то ли от злости, и, наконец, осторожно поин­тересовалась:

— Тебе кто из них больше по сердцу — Иван или дон ди Сааведра?

Агнешка фыркнула:

— Я еще не решила. А что, у тебя на этих достойных кава­леров планы?

Лутеция рассмеялась:

— В мои планы входит одного из них удачно женить, же­лательно на девушке из приличной ляшской семьи. А также хотелось бы, чтоб девушка эта своих поклонников до смерто­убийства взаимного не довела. Но этого ведь не произойдет? Она ведь княжна, а не какая-то портовая вертихвостка?

— И кого бы ты этой загадочной девушке выбрать посове­товала?

— Это уж пусть ей сердце подскажет и светлый ум. Она ведь без посторонней помощи что-то в этих кабальеро раз­глядела, значит, и выбор сама сделает. Только очень я эту благородную донью попрошу, чтоб она была с мужчинами осмотрительна. И это не только кавалеров касается.

— Это мы сейчас о чем? — недоуменно спросила княжна.

— Обо всем, — погасив улыбку, ответила Лутеция. — Игра ведется жесткая, мужская. И даже ум здесь не пригодится, а только хитрость и осторожность. Заклинаю тебя, подруга, никому здесь не верь.

— А тебе можно?

— До определенного предела. Сейчас, в это самое мгнове­ние, верь, а дальше — как сама почуешь.

Агнешка задумалась.

— Ты хочешь сказать, что, если я сейчас попрошу тебя платье снять, ты мне не откажешь?

Темноволосая головка ветреницы кивнула одобрительно.

— Приятно с умными людьми беседы вести. Рада, что ты поняла. Засим прощаюсь. Кавалер твой заждался меня, поди.

— Еще минуту, — схватила водяница затянутый черным шелком локоток. — Не хочу на случай надеяться. Да и к тому же мало ли как все обернется. Не смогу же я при всем чест­ном народе на тебе платье рвать.