Читать интересную книгу Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна

Дон ди Сааведра не собирался проводить все утро в роза­рии. Его внимания и участия ожидал десяток неотложных дел, и алькальд, проводив прелестную доныо Брошкешевич рассеянным взглядом, решительно направился к выходу.

— Уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени?

Лутеция была в черном. Черное шелковое платье с квад­ратным вырезом, гагатовый гребень в темных волосах, кру­жевная мантилья.

— Если вы торопитесь, я с удовольствием сопроводила бы вас. — Девушка говорила негромко, ее янтарные глаза излу­чали спокойную уверенность. — Могу ли я расценивать ваше молчание как согласие, любезный дон?

Ди Сааведра, дернувшись, поклонился и предложил собе­седнице руку. Казалось, в этот момент вся кровь ударила ка­бальеро в голову. Ибо Лутеция дель Терра была прекрасна до головокружения, до обморока, до зубовного скрежета. Неве­роятные усилия требовались кабальеро, чтоб отвести вожде­леющий взгляд от белоснежной груди, контрастирующей с черным шелком декольте. А эти губы, а розоватые мочки ушей, а длинная беззащитная шея за кружевом мантильи…

— Вы здоровы?

Ветреница, видимо уловив замешательство собеседника, тихонько рассмеялась.

— Погодите минутку. — И быстро провела рукой в воздухе.

Пальчики девушки будто наигрывали мелодию на неви­димой мандолине. Воздух сгустился туманом, вбирая в себя крошечные капельки еще не исчезнувшей утренней росы. Последовала вспышка, будто солнечные лучи отразились од­новременно в сотне зеркал. Алькальд зажмурился. А когда открыл глаза, перед ним стояла дородная матрона, дама во всех отношениях выдающаяся — как впереди, так и по бокам.

— Наверное, так нам будет проще вести деловой разго­вор. — Телеса матроны колыхались в такт словам. — Или мне для надежности придумать какой-нибудь изъян, некий штрих, придающий композиции завершенность?

Алькальд растерянно молчал.

— К примеру, миленький горб, — продолжала матрона, пухленькая ручка которой выписывала в воздухе замыслова­тые фигуры. — Или шрам через все лицо…

Наконец ди Сааведра понял, что его разыгрывают, и со смехом перехватил запястье шалуньи.

— Достаточно, ваша цель и без того достигнута!

Преображенная Лутеция ответила раскатистым хохотом.

— Донья Брошкешевич жаловалась, что совсем не видит­ся с вами в последнее время, — светским тоном изрек аль­кальд, размеренно сопровождая свою даму по дорожке роза­рия. — Мне было бы любопытно узнать, какие сюрпризы вы успели для нас за это время подготовить.

— Ах, сударь, вы беззастенчивый льстец, — ворковала мат­рона. Девушка, спрятанная под грузной личиной, получала от представления нешуточное удовольствие, чего, впрочем, скрывать и не собиралась. — Какие уж каверзы! При нашем уме…

— А чем занят ваш супруг?

Спутница алькальда резко остановилась.

— Мне очень давно не было так весело, как с вами сей­час. — Янтарные глаза, нелепо смотрящиеся на чужом, слегка обрюзгшем лице, наполнились печалью. — Спасибо, Аль­фонсо.

Ди Сааведра слегка поклонился; его ноздрей коснулся свежий полынный аромат. Ах, тысяча демонов, какая доса­да…

— О чем вы хотели говорить со мной, Лутеция?

Она молчала, будто взвешивая все «за» и «против».

— Мне нужно, чтобы вы представили меня тайной курии, алькальд.

— Не понимаю, о чем вы.

— Отрицать очевидное — не лучшая политика в отноше­нии настойчивой женщины. Во-первых, я из абсолютно на­дежных источников осведомлена о существовании некого совета четырех домов, куда допущены только гранды, самые главные люди Кордобы, сливки сливок, так сказать. Да и, че­стно говоря, наличие такого собрания не требует особых под­тверждений. Оно логично, следовательно, существует.

— Аплодирую вашему уму, донья, но, к сожалению, не яв­ляясь не только грандом дома воды, но даже и магом…

— Давайте говорить начистоту, — резко возразила собе­седница. — Вы не хуже меня знаете, что времени на недомол­вки не осталось. Через несколько дней все решится, к вящей славе одного из стихийных домов или к бесславию всей сти­хийной магии.

— Но я…

— Вы — алькальд, вы — судия столицы магического коро­левства. И, как я с удивлением выяснила, ваша должность — единственная из высоких званий, вступление в которую не требует одобрения нашего солнцеподобного величества.

— Значит…

— Значит, остается только курия, любезный кабальеро. Вы ставленник грандов всех четырех домов и, я уверена, зна­комы с каждым из них.

— Хорошо, — устало проговорил ди Сааведра. — В сущест­вовании тайной курии вы меня убедили. Осталось поведать мне причину, ради которой достойные мужи соберутся вмес­те и призовут вас, Лутеция.

Матрона с янтарными глазами расхохоталась.

— Им будет достаточно, что я, Лутеция Ягг, связанная со всеми четырьмя домами, делаю первый шаг к знакомству. Вы считаете меня высокомерной, Альфонсо? Это не гак. Ну, раз­ве что совсем чуть-чуть. Меня явно готовили к некому дейст­ву, причем разделив мою скромную персону на манер запе­ченного поросенка. И каждый из участников рассчитывает на свой кусок яства. Смотрите, я — избранница ветра, изнача­льно подававшая немалые надежды, но по праву крови при­надлежащая клану Терра. Затем Акватико… Ну, здесь и так все понятно.

— Будьте любезны уточнить, — пробормотал алькальд.

Из широченных складок платья матрона извлекла боль­шой шелковый веер и кокетливо раскрыла его перед грудью.

— Брак, Альфонсито. Я уверена, что моя скромная персо­на привлекла внимание вашего батюшки задолго до нашей с вами встречи в портовой таверне. Когда мы с вами познако­мились, вы уже знали мое имя, как и то, что ваша женитьба — вопрос времени.

Ди Сааведра слегка покраснел, но кивнул.

— Таким образом, — продолжала Лутеция, — скромная студентка из Рутении оказалась связана с тремя стихийными домами. Фуэго, видимо, чувствовали себя слегка обделенны­ми. Но это продолжалось недолго — мэтр Пеньяте уравнял счет, заковав меня в железо.

Ди Сааведра внимал монологу с неослабевающим интере­сом.

— Вы уверены, что все это не череда нелепых случайно­стей, а воплощение некоего коварного плана?

— Случайностей не бывает, — грустно ответила собесед­ница. — Даже пройдоха Стрэмэтурару был в моей истории вовсе не случайным.

Алькальд тихонько сжал дрожащую девичью ладошку.

— Можно мне задать вам один нескромный вопрос, Луте­ция? Если не захотите, можете не отвечать. Князь осведом­лен о ваших планах?

— Нет, — просто ответила девушка. — И надеюсь, его неве­дение продлится как можно дольше.

— Но почему? Почему вы не хотите позволить ему защи­тить себя?

— Сейчас не я, а вы преувеличиваете мою важность, Аль­фонсо. К тому же безопасность Лутеции Ягг гарантирована ее незаменимостью, по крайней мере, до активации нового Источника. Влад — другое дело, для кордобских магов его присутствие всего лишь досадная помеха.

— Ваш супруг попросил у меня военной поддержки.

— Так помогите ему, — пожала плечами собеседница. — В случае победы вы войдете в легенды, как спаситель Кордо­бы от темных тварей. А в случае поражения… Что ж, думаю, в этом случае просто некому будет вас упрекнуть.

Собеседники замолчали, размеренно, плечом к плечу ша­гая по мозаичной дорожке. У позеленевшей от времени чаши фонтана Лутеция тронула спутника за локоть.

— У меня есть к вам еще одна просьба, Альфонсито. Толь­ко она слегка… то есть совсем…

— Говорите, — подбодрил алькальд девушку, чей смущен­ный румянец пробивался даже через наброшенную личи­ну. — Обещаю не истолковывать ваши слова превратно.

— Ёжкин кот! — пробормотала ветреница и громко про­должала: — Помогите мне увидеть голым Зигфрида фон Кляйнерманна.

Прежде чем ответить, алькальду пришлось досчитать про себя до пятидесяти.

Утро, вступившее в свои права, предвещало прекрасный безветренный день, когда Агнешка Брошкешевич покинула пределы пляссо дель Акватико. Дорога была знакома до ме­лочей, княжна размеренно шагала по тропке, огибающей ва­луны песчаника, и наслаждалась прогулкой.

— Погоды-то нынче какие стоят!

Бас у рутенского кабальеро Ивана был грудной, раскати­стый, поэтому княжна поначалу вознамерилась лишиться чувств, но затем, когда молодой человек приблизился, пере­думала. Голубые глаза юноши светились такой детской не­поддельной наивностью, что смотреться в их безмятежную глубину было гораздо приятнее, чем в черноту обморока.

— Да, — пролепетала Агнешка. — Погоды стоят. Нынче…

— Вы направляетесь к премудрому Цаю? Позволите про­водить вас, донья.

Донья благосклонно оперлась на предложенную руку.

— Вы ждали меня, Иван?

— Пожалуй, ждал, — ответил богатырь после долгого раз­думчивого молчания. — Я, знаете, шел себе, шел, птичек слу­шал, а потом подумалось мне: а хорошо бы встретить донью Брошкешевич. Тем более что побеседовать нам с вами давно пора.