Читать интересную книгу Интернет и идеологические движения в России - Коллектив Мохова

Диаграмма 9

Индекс одобрения президента Путина и премьер-министра Медведева

(строится как разница позитивных и негативных оценок)

На этом фоне разворачивающиеся в Украине события, массовые выступления против коррумпированного режима Януковича представляли серьезную угрозу и для нынешней российской олигархии.

Пропаганда, натравливающая российское общество на украинцев и новое киевское руководство и породившая волну антиукраинских настроений (см. диаграмму 10), последовательно била по нескольким чувствительным для национального сознания русских темам488.

Диаграмма 10

Индекс отношения к Украине

(строится как разница позитивных и негативных оценок)

Первый и главный мотив: Евромайдан — звено или часть инспирированных США массовых волнений и социально-политических переворотов, подготовленных с помощью Интернета и социальных сетей, деятельности зарубежных фондов, неправительственных организаций с целью ослабить Россию, вытеснить ее из зон традиционного влияния. Эта версия укладывалась в давнее российское антизападничество и была с готовностью принята в качестве рамки для объяснения украинских событий. 83 % опрошенных россиян (из числа тех, кто имел хоть какое-то представление о волнениях в Киеве) были согласны с тем, что массовые митинги и демонстрации в соседней стране инспирированы и организованы («проплачены») Западом.

Вторая особенность этой пропаганды заключается в использовании языка войны с фашизмом. Называя украинское демократическое движение «фашистами», «нацистами», «бандеровцами», а армию — «киевскими карателями», проводящими политику геноцида против русского населения, пропаганда возвращала массовое сознание в контекст Второй мировой войны, страданий, жертв, делая тем самым невозможной идентификацию русских с украинцами, понимание их мотивов и видение ситуации. Одновременно с этим пропаганда придавала действиям российского руководства нравственный характер, поскольку оно в этом случае оказывалось той силой, что защищала нормы гуманности и волеизъявления народов («подлинной, а не фальшивой, как на Западе, демократии»), а мирных жителей — от насилия со стороны бандитов.

Помимо антиукраинской риторики с течением времени все сильнее стал звучать тезис о том, что Россия не просто «защищает русских» в Украине (этот мотив постепенно ослабевает), а что она ведет себя так, как ей и подобает: она восстанавливает свою традиционную роль империи и возвращает исконные земли, которые из-за предательства или произвола, самодурства отдельных своих прежних правителей (Хрущева, Горбачева, Ельцина) утратила в недавнем прошлом. Геополитические планы Путина и заявления о защите «стратегических интересов России» вполне сочувственно встречаются российским обществом, явно разделяющим его видение мира (табл. 31–33). Западная критика действий России в этом плане для российского обывателя сама по себе уже служит свидетельством признания возросшей мощи страны.

И, наконец, еще один важный мотив, использованный политтехнологами, заключался в неявном, но очень действенном приеме: показывая пожары, столкновения, убитых, разрушенные дома, беженцев, пропаганда как бы говорила тем, кто сочувствовал лозунгам оппозиции и критикам Путина: «Вы хотели реформ, демократии, торопитесь жить как на Западе, вы не думаете о стабильности и спокойном развитии страны при нынешней власти — вот посмотрите, к чему вы ведете страну: хаосу, разрухе, гражданской войне». Для российского обывателя, крайне тяжело пережившего кризисы и спад жизненного уровня 1990-х гг., телевизионные кадры такого рода выглядят устрашающе и убедительнее аргументов противников Путина. Апелляция руководителей ведомств и политиков к выступлениям русских монархистов и реакционеров (особенно часто цитируется Петр Столыпин: «Вам [сторонникам широких реформ в 1907 г.] нужны потрясения, нам — Великая Россия») оказывается нормой чиновничьей лояльности.

Тотальная и агрессивная риторика дала свой результат — чрезвычайно быстро восстановилась поддержка Путина, все социальные показатели пошли вверх, народ видимым образом сплотился против Запада.

Таблица 30

О чем, по вашему мнению, прежде всего свидетельствует присоединение Крыма к России?, 2014 г.

В % от числа опрошенных

Таблица 31

Как вы считаете, что в первую очередь стоит за действиями российского руководства в отношении Крыма и Украины?, 2014 г.

N=1600; в % от числа опрошенных; сумма ответов больше 100, опрошенные могли отметить несколько вариантов ответа; ответы ранжированы

Таблица 32

Как вы считаете, какие цели в своей политике по отношению к Украине преследует Владимир Путин?, 2014 г.

N=1600; в % от числа опрошенных; сумма ответов больше 100, опрошенные могли отметить несколько вариантов ответа; ответы ранжированы

Весь смысл нынешней политики дестабилизации Украины заключается в том, чтобы дискредитировать силы демократической национальной консолидации в России и перенести недовольство российского населения с коррумпированной бюрократии на сторонников права, демократии и европеизации. Задача кремлевских политтехнологов состоит не просто в том, чтобы блокировать «экспансию» или «экспорт» демократии и европейских ценностей в Россию, представив их как нечто глубоко чуждое «русским традициям и морали», но и в том, чтобы дать массам устрашающий пример дестабилизации, неизбежной после свержения авторитарного и клептократического режима (в том, что российский режим именно таков, мало кто сомневается в России).

Таблица 33

Поддерживаете ли вы лозунг: «Нет оранжевой угрозе!», «Не допустим майдана в России!»?, март 2014 г.

1 Следует принять во внимание необычно высокий процент преобладающих категорических ответов «определенно поддерживаю» — 42 %. (Обычно наибольшая часть респондентов склоняется к умеренным, серединным вариантам суждений, как положительным, так и отрицательным; здесь явно преобладают акцентированные реакции согласия.)

В % от числа опрошенных, 100 по строке

Августовский опрос общественного мнения «Левада-Центра» показал первые признаки отрезвления и усталости от мобилизации. Одобрение планов прямого участия российской армии в военных действиях на востоке Украины снизилось с 74 % в марте до 41 %; готовность присоединить восточные и южные регионы Украины к России тоже заметно уменьшилась (преобладает идея фиктивного образования, протектората России — «Новороссии» — по образцу уже существующих, но не признанных в мире республик: Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии). Люди боятся перерастания локальных боев в широкую гражданскую войну и втягивания в нее России. Международные санкции против путинского окружения и госкорпораций не воспринимаются как нечто серьезное, а разногласия среди западных стран лишь подтверждают заверения пропаганды, что давление на Россию будет контрпродуктивным и не даст желаемого эффекта. Тем не менее рост цен и инфляции, вызванные санкциями, равно как и ответные «антисанкции», сильнее ударившие по потреблению россиян, чем западные, медленно, но неуклонно вызывают тревогу и сомнения в будущем. Через несколько месяцев волна русского бытового империализма, антиукраинских и антизападных настроений начнет спадать, хотя Кремль будет упорно продолжать провоцировать конфликты, держать соседнюю страну в состоянии хронической нестабильности, пытаясь максимально ослабить новое украинское государство и свернуть его руководство с выбранного европейского курса.

Трудные перспективы

Далеко не всегда системный кризис, возникающий в странах с переходной политической системой, ведет к демократии и трансформации общества в сторону более либерального и современного социального порядка, предполагающего разделение властей, правовое государство, свободную рыночную экономику, основанную на признании частной собственности, неприкосновенности прав личности и т. п. принципах и ценностях европейской культуры. Эволюция постсоветских государств, включая Россию, чаще показывает совершенно другие варианты развития: формирование авторитарных или даже деспотических режимов, пытающихся удержать свою власть путем ужесточения репрессий и внутреннего контроля над обществом. Начиная с середины 2000-х гг. в России идет процесс централизации власти, сужения, а затем и ликвидации пространства политической конкуренции, принципа многопартийности; вводится цензура в СМИ; усиливается подчинение судебной и правовой системы Администрации президента (с не определенными Конституцией РФ полномочиями и компетенциями); нарастает влияние на политическую и общественную жизнь спецслужб (прежде всего политической и уголовной полиции, армии); убыстряется возрастающая национализация экономики и т. п. Общество утратило какие-либо механизмы контроля и привлечения власти к ответственности. В правовой сфере имеет место ревизия всех правовых принципов и законов, на которых держится после Второй мировой войны международный порядок, а в публичном дискурсе режима — возвращение к геополитической философии XIX века. Время взаимных контактов, партнерства в сфере культурного обмена, образовательных программ, взаимодействия организаций гражданского общества европейских стран и России в области экологии, благотворительности и т. д. прошло — российское руководство резко ограничивает подобные отношения, делая ставку на изоляционизм, «замораживание» процессов глобализации и развития открытого общества. Все это резко повышает угрозу политического и военного авантюризма руководства России, крайне нуждающейся в признании своей легитимности внутри страны и восстанавливающей ее путем демонстрации имперской мощи и внешнеполитического влияния.