самом месте, лишь стёганое одеяло сползло с её обнажённого тела, она слегка вздрагивала от чего-то. Евдокия Лукьяновна прикрыла Ольгу стёганым одеялом.
Мы ни стали будить Ольгу. Все тут же вышли во двор. Там собирался народ. В основном осетины. Все в траурных одеждах.
— Что случилось? — спросил Павел Степанович, хозяина домиков. — Какая беда постигла ваш дом?
Осетин подошёл к носилкам, которые стояли в стороне. Носилки не заметили при входе во двор.
— Это мой сын, — ответил осетин, открывая простынь с носилок. — Ему было двадцать три года.
На носилках лежал красивый парень, у которого была пробита голова, проколото ножом сердце и отрезан член с яйцами. Тот самый почерк убийства, что сорок дней назад вовремя нашего пребывания во Владикавказе.
Точно так случилось тогда ночью в городском парке, когда мы были в этом городе по пути к себе домой в Старый хутор.
— «О! Боже!» — вдруг, догадалась сама. — «Ольга совершила убийство. Она, точно, стала чокнутой»
— Мы уезжаем сейчас же, — сказал Павел Степанович. — Здесь опасно оставаться. Вам наше соболезнование. Пусть земля вашему сыну будет пухом. Мы искренне сожалеем о случившемся.
Отец погибшего ничего не сказал на прощанье, лишь слегка кивнул головой и ушёл в свой дом. Фёдор вошёл в комнату, поднял Ольгу, накинул на неё домашний халат и в таком виде посадил в коляску к матери и отцу.
Мне хотелось сказать Фёдору об Ольге, но сдержалась. Не хотела портить столь радостный день. Ведь он четыре года терпеливо ждал, когда наконец-то созрею.
Мы все прошли в свои коляски и тут же продолжили дорогу домой в Тулу. Не знаю. Может быть, Павел Степанович, также догадался, что это убийство дело рук Ольги?
Но на раздумье времени не было. Нас всех могли убить за то, что убит осетин, если бы, кто- то догадался, что убийство совершили с нашей компании.
Нам надо было быстрее уезжать за пределы Осетии. Лучше всего за пределы Большого Кавказа. Наше спасение на территории России, а не Кавказа.
Когда наши коляски поднялись из долины, в которой находился Владикавказ, мы покинули черту города, дорога выровнялась. Фёдор приказал быстро гнать лошадей.
Словно на скачках, мы мчались мимо селений Беслан, Зильги, Даркоха. Дальше от Эльхотовских ворот и других населённых пунктов Осетии.
Каждый из нас боялся, что слух об убийстве парня опередит нас и тогда осетины устроят нам бойню, от которой нам некуда будет деться. Никто нас не сможет спасти в Осетии.
Бедные лошади. Вероятно, они также чувствовали опасность смерти и без кнута, изо всех сил, старались вырваться из опасного места. Как можно быстрее и дальше увести нас от Владикавказа, где пролилась кровь совершенно не виновного ни в чем парня, у которого, возможно, были вполне естественные мысли в отношении к женщине?
Ведь погибший парень совсем не виноват в том, что кто-то по-зверски отнёсся к милой девушке, когда насиловал её. За Эльхотовскими воротами, когда упала одна загнанная лошадь и сломала коляску, мы остановились на ремонт коляски.
Мужчины сразу заняли круговую оборону с ружьями наготове. Наши кучера стали быстро ремонтировать сломанную коляску и поменяли запасных лошадей.
До Кабарды осталось совсем близко, но опасность мы не миновали. Эльхотовские ворота были не далеко от Владикавказа. Оттуда, из-за Терека, в любой момент мог появиться вооружённый отряд осетин и навязать нам бой.
В такой момент кабардинцы и балкарцы могли прийти на помощь осетинам. Тогда нам несдобровать. Поэтому надо было Кабарду проезжать спешно, чтобы нам уже окончательно оторваться от возможного преследования. В Ставрополье и на Кубани опасности нет.
Когда вонючий запах мёртвого озера долетел до нас, гонки наши прекратились. Дальше можно было не спешить. За мёртвым озером Пятигорск. Там всюду русские поселения, станицы и хутора кубанских казаков, которые заселили обширные территории в предгорьях Северного Кавказа.
Мы могли спокойно остановиться на ночной отдых в Пятигорске. Дальше всюду необъятные просторы Ставрополья и кубанских полей.
15. Брачная ночь
Обычно, брачная ночь бывает после свадьбы. Но у нас так случилось, что батюшка Силантий повенчал нас и объявил, что с этого момента мы являемся мужем и женой.
Так что факт рождения брачных пар свершился. Что же касается свадьбы, то это перед брачной ночью застолье, которое можно отметить, как ритуал перед началом семейной жизни в любой обстановке.
Так вот и сейчас нам надо было как-то договориться с родителями, чтобы ритуал свершился заранее. Нет смысла ждать свадьбу дома, чтобы объявить брачную ночь. Помолвка была, венчание было у наших пар.
— Папы и мамы! — взял на себя инициативу Игнат Ермилов, когда наши семьи сели за стол в ресторане гостиницы. — После венчания грешно откладывать брачную ночь до свадьбы. Это будет просто смешно. Мы, фактически, стали семейными парами. Нет смысла откладывать свадьбу до Тулы. Тем более что родственники со всех сторон присутствуют здесь. Благословение мы получили. В церкви нас обвенчали на брачный союз.
— Горько! Горько! — поддержал инициативу своего сына, Фадей Матвеевич Ермилов. — Раз! Два!
Принялись считать родственники длительность поцелуев и аплодировать момент завершения наших поцелуев. На этот раз Фадей Матвеевич заказал ящик шампанского и с этого момента у нас, фактически, началась наша семейная жизнь.
От семейных пар наши родители ждали внуков. Естественно, что мы тоже были за это. За бокалами шампанского вина все как бы забыли о тревожном дне после нашего венчания.
Но внимательно наблюдала за поведением Ольги, которая молча, сидела за столом и как-то ехидно улыбалась, раздумывая о чём-то своём. Теперь у неё руки были развязаны от присутствия меня и Валентины.
Если два убийства во Владикавказе совершила она, то оставшись одна в гостиничном номере, сегодня ночью совершит очередное убийство не виновного парня. Надо как-то остановить её, чтобы здесь в Пятигорске не было беды.
— За Ольгой надо присмотреть. — шепнула, на ухо Фёдору. — Как бы ночью не случилась беда. Скажи своему отцу. Пусть они присмотрят за Ольгой. Её нельзя оставлять одну без присмотра.
Фёдор кивнул головой и отозвал своего отца в