— Ну умоляю, скажи, чего же?
— Того, что хочет любая женщина: хорошего мужчину, конечно, или нескольких, предпочтительно по очереди.
Джейм ухмыльнулась, показав полузаполнившуюся дырку в её передних зубах. Шиповник была права и насчёт времени роста зуба, и насчёт зуда при его прорезывании. — Вроде тебя? Вроде твоего дедушки, который преклоняется перед традициями? Как Каинрон, чей единственный бог это власть? Как Тори, который не может принять кто или что он такое? Лучший мужчина, которого я знаю, это семи футов росту девяностопятилетний кендар по имени Маркарн, о котором, предки знают, я скучаю всем сердцем.
— Ты, — сказал Тиммон, — очаровательна. И, более того, немножко эксцентрична. Хотел бы я увидеть тебя нормально одетой или, ещё лучше, раздетой. Мы могли бы приятно провести время, ты и я.
Он намотал свободную прядь её волос на свой палец и использовал это как предлог, чтобы провести им по изгибам её шеи. Джейм вздрогнула и отпрянула.
— Ты будешь только разочарован, — сказала она через плечо, поворачиваясь, чтобы уйти. — Парни частенько заблуждаются на мой счёт.
Его голос, весёлый и смеющийся, последовал вслед за ней: И в чём же здесь шутка?
IIIШли дни, лето приближалось к середине. По всей длине Заречья стада раздражённого чёрного крупнорогатого скота отогнали вверх на горные пастбища для выпаса, а вместе с ними и длиннорогих овец, с которых сначала остригли их густую шерсть. Лён был посеян, вишня и земляника собраны. Урожай яблок был прорежен, чтобы оставшиеся фрукты выросли побольше и подсвинки пировали на отходах под свисающими сучьями. Трава выросла густой и могучей, приближалось время покоса, называемого Малой Жатвой, тогда как овёс, рожь и пшеницу, созревающие на затапливаемых равнинах в прибрежной зоне и заливных лугам, собирали во время Большой Жатвы в конце лета.
На данный момент, всё хорошо, рапортовали мастера-урожая. Несмотря на отсутствие должного внимания в прошлом году, когда Кенцирское Воинство отмаршировало на Юг для схватки с Ордой, а не осталось дома, чтобы возделывать поля, у Заречья был небольшой шанс провести следующую зиму без нехватки продуктов.
Тем временем, прошлогодние запасы начали иссякать. Овсянка, заплесневелый сыр и ржаной хлеб, достаточно твёрдый, чтобы забивать им гвозди, дополнялись любыми фруктами или дичью, которые могли обеспечить лес, поле или небо. Скоро должен был начаться сезон охоты на оленей. Во всех ручьях велась интенсивная рыбалка или ставились ловушки. Тем не менее, сама Серебряная была оставлена в покое: всё что ловилось там на крючок или обрывало леску или утаскивало рыбака в глубину, причём больше его никто не видел. Во всяком случае, как сказала Рута, зачем рисковать прогневать Речную Змею? Вант мог смеяться над этим сколько угодно, но он тоже не связывался с Серебряной.
Шторм Предвестий принёс в долину, по всей её длине от севера до юга, другую, странную дичь: чёрные лебеди и свирепые маленькие соколы с перьями жемчужного цвета с лазурным оттенком; жуткие лоси, чьи восьмифутовые перекрученные рога обычно запутывались в подлеске; комкообразные пустынные существа, которые подхватили простуду от свежего горного воздуха и раздирали ночи своим резким кашлем; летающие лягушки и некие создания наподобие чёрных кожаных воздушных змей, которые убивали, обматывая самих себя вокруг голов своих жертв.
И было что-то ещё.
Одним утром Джейм и её десятка отправились вместе с кривоногим мастером-лошадником, чтобы привести свежих верховых лошадей с высокогорного пастбища, где пасся табун Норф.
Это оказалось трудной задачей. Табун нервничал, легко пугался, но не хотел далеко отходить от нижнего ограждения своего загона.
— Где-то неподалёку есть хищник, — сказал мастер, вглядываясь из-под своих лохматых бровей вверх по склону и вытирая покрытую потом, лысую голову. Он принюхался, как будто пытаясь поймать запах, но это было бы удивительно, подумала Джейм, если бы он вообще мог что-то чуять, поскольку когда-то в прошлом его нос был практически размазан по лицу.
У верхней границы пастбища располагалось беспорядочное нагромождение громадных валунов, многие из которых совсем недавно упали с гор выше.
Джейм заметила среди них мерцание чего-то белого и сразу же подумала о призраке винохир Бел-Тайри. Однако, когда она подвинулась в сторону, чтобы получше приглядеться, лошади вокруг неё внезапно заволновались, кося дикими глазами и поворачиваясь боком.
— Не лезь к кобылам! — закричал мастер лошадник. — Они лягнут тебя, если ты вклинишься между ними!
Джейм пригнувшись проскочила под животом мерина и прыгнула к ограждению. Та часть в которую она ударилась, похоже, была воротами, которые распахнулись, увлекая её за собой. Они остановились с резким толчком, из-за которого она перелетела через их верхнюю перекладину и приземлилась между воротами и оградой. Табун бросился через возникшее отверстие и загремел вниз по склону, преследуемый потными, кричащими кадетами. Шиповник одарила Джейм непостижимым взглядом, а потом, более степенно, последовала за ними, как будто вся это толпа, лошадей и кенцир, просто устроила небольшую пробежку к подземным конюшням.
— Возможно в будущем, — сказал мастер своим гнусавым голосом, косо на неё поглядывая, — тебе следует оставить выпас лошадей другим.
Джейм бросила взгляд на верхний склон. Сейчас там не было ничего белого, но оно там было и это был не винохир.
IVПотом был ленч из хлеба, жёсткого сыра и молока в сопровождении приглушённого смеха и быстрых взглядов на главный стол. К этому времени, все уже были в курсе о паническом бегстве табуна через большой зал и хаосе, который он оставил за собой.
Позднее, Джейм и её десятка изо всех сил старались не заснуть на бесконечной лекции по стратегии, которую читал рандон столь израненный, что он, казалось, сделал каждую ошибку, о которых теперь их предупреждал. Когда он возбуждался, он колотил по письменному столу своим деревянным кулаком, а иногда снимал его и бросал в дремлющего кадета.
Их следующий урок должен был проходить в большом зале Старого Тентира. Войдя, они обнаружили развёрнутые на плитах пола маты, предназначенные для практики в Сенетаре, и с полдесятка кадетов, развалившихся на них. Джейм приостановилась, узнав лицо Горбела с тяжёлыми веками, так похожее на лицо его отца, что заставило её стиснуть зубы. Четверо его хайборнов подхалимов искоса наблюдали за её приближением и тихо ржали между собой. За ними стояли пятеро молодых кендар Каинронов, их личные слуги и в тоже время полноправные кадеты, которые пристально смотрели на Шиповник Железный Шип с тяжёлым выражением лица, делающим их старше своих лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});