Процедуру профотбора можно было бы рассмотреть с этической точки зрения – насколько справедливо, имея в виду интересы не только отдельной личности, но и общества в целом, оставлять без работы отдельное лицо или группу лиц. Это было бы полезным аспектом анализа, но опять-таки здесь не место этим заниматься. Необходимо выяснить другие, лежащие в психологической области, вопросы.
Подготовленность носителя рабочей силы, конкретного кандидата на рабочее место к труду зависит от массы факторов. В конечном счете все эти факторы в своей совокупности отражаются непосредственно или опосредствованно на психике рабочего. Детальный и, кстати сказать, вполне доступный науке анализ мог бы выделить факторы, имеющие более консервативную, стойкую природу, и факторы, поддающиеся сравнительно легким изменениям, влияние которых можно с очевидной пользой для продавца рабочей силы устранить или перестроить. Однако покупателя рабочей силы интересовало только то, насколько покупаемый им товар соответствует – в целом! – его требованиям, и, в зависимости от состояния рынка, у него могли появиться те или другие запросы, не только направленные на отбор, но могли и не появиться, все зависело от спроса-предложения.
Налицо остались объективно существующие профессиональные требования к человеку, с одной стороны, и сам человек – с другой. То обстоятельство, что ни первый, ни второй член этого противостояния не суть метафизически неподвижные образования, отступило при обсуждении и исследовании проблемы куда-то на четвертый или десятый план. И была найдена формула, которая передала это в виде афоризма : «нужный человек на нужном месте». Очевидно, для воплощения в жизнь этого афоризма трудились психологи, проводя профотбор.
Надо отдать им должное – им пришлось нелегко. К тому времени, когда нужда в профотборе стала особенно актуальной, психологи не располагали сколько-нибудь обоснованными методиками для осуществления подобных практических работ. Наука не была подготовлена к решению поставленной перед ней практической задачи. Начав с методов, наивно моделирующих производственные ситуации, действуя где здравым смыслом, где аналогией, психологи, приобщив к своему арсеналу ряд математических приемов, придали всему делу достаточно солидный характер: если методы нельзя было обосновать психологической теорией, то, после их фактического применения, стали пытаться оправдать их теорией математико-статистической. Обоснование методов шло в направлении, обратном общепринятому: обоснование приходило из результатов практической проверки. Но нельзя сказать, что этим снимались трудности: сама-то проверка также требовала теоретического обоснования. Хорошо или плохо (большинство психологов сходится на том, что скорее плохо, чем хорошо), но в области профотбора сложились некоторые системы работы, которые, при всей их теоретической неясности, все-таки направлены были на то, чтобы избежать явного произвола в этой процедуре, от исхода которой в не меньшей степени, чем от судебного приговора, зависит будущее сотен тысяч людей, проходящих испытания. Но все эти меры по онаучиванию профотбора, разумеется, ни в малейшей степени не коснулись основной экономической задачи, которую он призван был разрешать. Вся проблема четко ограничивалась противостоянием: профессиональные требования – человек.
Из сказанного не следует вывод, будто не существует профессий, для работы в которых требуются определенные природные данные, и что психология не располагает возможностями установления этих природных данных. Но то, что не может быть отбора на все без исключения профессии, что мы должны отказаться от необоснованной презумпции, что отбирать нужно во все профессии, – это не подлежит сомнению. Такой отбор выявляет отнюдь не природные данные, но меру подготовленности, направлен на то, чтобы включить в производственную деятельность не всех трудящихся, а только наиболее к ней подготовленных. Поэтому психологические тесты, отвечающие этой задаче, устанавливают не природные данные, а именно то, что нужно заказчикам. Ранее мы также отмечали, что возросший поток исследований по проблеме личности показывает: наряду с тестами и взамен тестов все чаще и чаще применяются всевозможные системы опросников, анкет и интервью, претендующих на раскрытие таких сторон личности, как агрессивность, растерянность, беспокойство и т. п. Причем для теоретиков психологических методик индивидуального диагноза отнюдь не является секретом то, что психофизиологические признаки, устанавливаемые этими методиками, зависят не от одних природных данных, но обусловлены личным опытом, образом жизни. Это обстоятельство имеет огромное значение – здесь признается возможность дальнейшего изменения установленных признаков, однако такая проблема всерьез и в соответствующем масштабе в литературе по тестам не ставится.
...
«Лица, незнакомые с тем, как строятся и употребляются психологические тесты, иногда полагают, что эти тесты измеряют “врожденный интеллект” “врожденные способности”, “наследственные предрасположения личности” и т. п. Теперь нам должно быть ясно, что это явная бессмыслица», – пишет А. Анастази, известная исследовательница индивидуально-психологических различий и авторитетный тестолог. Далее она продолжает: «Всякий тест измеряет образец поведения индивида. Никакой тест не имеет специальных приспособлений или “фокусов”, позволяющих проникнуть “за” поведение или элиминировать влияние прошлого опыта человека. Все условия, влияющие на поведение, неизбежно отражаются на тестовой оценке. Поскольку успешность в данном тесте коррелирует с успешностью в других ситуациях, тест может служить для диагноза и прогноза» (Anastasi А., 1958, р. 82).
В контексте выделенной в этом разделе темы еще раз обратим внимание на следующее: тест берет человека в том его состоянии, которое в силу его природных данных и его прошлого опыта характеризует его в данный, и только в данный, момент. Ни на что большее тест не претендует и не может претендовать. То, что сказано о тесте, можно перенести и на другие диагностические методики. Допустим, что состояние, о котором шла речь выше, не исчезнет в какой-то краткий промежуток времени, хотя это допущение абсолютно произвольно. Однако ни самые методики диагноза, ни наши знания о характере поведения не дают нам ни малейших поводов предсказывать, как сложится судьба человека в дальнейшем, когда его жизненные обстоятельства существенно переменятся, когда изменится его мотивация и т. п.
Следовало бы обратить особое внимание на последнюю фразу цитаты из труда
А. Анастази. Тест может служить для диагноза и прогноза в той мере, в какой успешность по тесту коррелирует с успешностью в другой деятельности. Оставим пока без рассмотрения подчеркнуто прагматический подход к оценке теста – ведь, наверное, наиболее высокий уровень корреляции при равных условиях даст не психологический тест, а оценка по квалификации. Заслуживает специального внимания то, что А. Анастази и в этом случае не пытается выделить те, собственно психофизиологические, предпосылки успешной деятельности, которые зависят от природных данных, – она говорит о совокупности результатов успешности по тесту, а чем обусловлена эта последняя – ею было отмечено ранее.
Все эти тестологические положения имеют совсем не невинный смысл в обществе, где каждый, по самому факту своего происхождения, сразу поставлен, введен в совершенно определенную социально-экономическую среду и имеет такие условия для развития и накопления опыта, которые ему предоставляет эта среда. Поскольку для подавляющей массы людей, живущих в обществе, не предвидится экстренных изменений этих условий, психологические методики приобретают предсказательную силу; действительно, тот, кто был наименее развит, не научился широким обобщениям, тот при сохранении прежнего образа жизни вероятнее всего таким и останется. Правда, современная жизнь, с ее неожиданными поворотами и коллизиями, иной раз перемещает большие массы резко «вверх» или «вниз», и это как раз снижает валидность тестов. Если же случайно изучаемая группа не попала в зону подобных катаклизмов, по-видимому, сохранение образа жизни повлечет за собой и сохранение образа поведения, понимая под последним и интеллектуальный уровень, стимулируемый требованиями среды. Р. Торндайк и Н. Хаген, психологи, не лишенные прогрессивных идей, признавая так же, как и А. Анастази, роль жизненных условий, пишут:
...
«Нужно оценивать индивида с учетом тех возможностей, которые предоставила ему среда». IQ «имеет различный смысл для негритянского мальчика, первые годы жизни которого прошли в фургоне издольщика на юге в сельскохозяйственных районах, и для сына местного банкира» (Thorndike R., Hagen N., 1961, p. 252).