Читать интересную книгу Гай Мэннеринг, или Астролог - Вальтер Скотт

Читатель, вероятно, помнит, что, как явствовало из слов самой этой женщины, Глоссин отнюдь не пользовался ее расположением. Поэтому, будучи вызвана им, она явилась не сразу и с большой неохотой и поздоровалась с ним крайне холодно. Тут между ними произошел следующий разговор:

- Хорошая сегодня погода, миссис Мак-Кэндлиш.

- Да, погода ничего себе, - сухо отвечала хозяйка.

- Миссис Мак-Кэндлиш, мне хотелось бы знать: что, во вторник после заседания судьи у вас будут обедать?

- Думаю, что будут, всегда ведь обедают. (Она хотела уйти.) - Подождите минуточку, миссис Мак-Кэндлиш, вы что-то очень торопитесь! По-моему, неплохо было бы, если бы раз в месяц весь наш клуб к вам на обед собирался, не правда ли?

- Да, конечно, если бы собирался клуб людей почтенных.

- Верно, верно, - сказал Глоссин, - я ведь и имею в виду помещиков и всех достойных джентльменов нашего края, и мне бы хотелось положить этому начало.

Короткий сухой кашель, которым миссис Мак-Кэндлиш встретила это предложение, никак не означал, что она против пего в целом, но, казалось, ставил под вопрос успешность всего предприятия в случае, если оно будет возглавлено ее теперешним собеседником. Это был не кашель отрицания, но кашель сомнения, и Глоссин это хорошо понял; но он считал, что сейчас не время обижаться.

- Ну как, миссис Мак-Кэндлиш, народу приезжало много?

- Да, немало. Но мне пора идти.

- Нет, нет, подождите минутку. Не можете вы, что ли, старому клиенту одолжение сделать? Помните, тут у вас как-то на прошлой неделе высокий такой молодой человек ночевал?

- Честное слово, не могу сказать, - мне-то совсем неважно, высокий ли он сам вырос, только бы счет его рос.

- Ну, если счет не дорос, так вы уж как-нибудь его натянете, не так ли, миссис Мак-Кэндлиш? Ха-ха-ха! Но этот молодой человек, про которого я вас спрашиваю, был ни много ни мало шести футов ростом и одет в темный кафтан с металлическими пуговицами, волосы у него светлые и не напудренные, глаза голубые, нос прямой, путешествовал он пешком, без вещей и без слуги. Ну что, помните такого?

- Буду я еще помнить всякую ерунду, - ответила - миссис Мак-Кэндлиш, стараясь избежать дальнейших расспросов. - Знаете, я и так по горло занята, а тут, изволите видеть, замечай, какие у твоих постояльцев волосы, да глаза, да носы.

- Так вот, миссис Мак-Кэндлиш, я должен вам прямо сказать, что человека этого подозревают в преступлении, и я, как судья, требую, чтобы вы мне сообщили о нем все, что вам известно; если вы откажетесь, я должен буду привести вас к присяге.

- Что вы! Не могу я никак присягать. [t34] Правда, пока мой милый муженек, Бейли Мак-Кэндлиш [c155], жив был (царство ему небесное), мы еще ходили в пресвитерианскую церковь, ему там и по должности быть полагалось, но, с тех пор как господь отозвал его в лучший мир, я опять стала ходить к преподобному Мак-Грейнеру. Словом, вы видите, что я никак не могу к присяге идти, пока с пастором сначала не посоветуюсь, особенно же против бедного молодого человека, у которого нет здесь ни друзей, ни защиты.

- Может быть, ваши сомнения и без мистера Мак-Грепнера рассеются, если я скажу вам, что человек, про которого я спрашиваю, стрелял в приятеля вашего, Чарлза Хейзлвуда.

- Боже мой! Кто бы мог подумать, что это возможно? Нет, будь это за долги или за какую-нибудь ссору с таможенными, тогда сам черт не мог бы заставить Нелли Мак-Кэндлиш говорить против него. Но если он и вправду стрелял в молодого Хейзлвуда... Только не так оно было, мистер Глоссин, знаем мы ваши проделки. Ни за что я не поверю, чтобы этот славный парень... Да нет, все это ваши выдумки, вам бы только схватить его.

- Я вижу, что вы мне не верите, миссис Мак-Кэндлиш; взгляните тогда на эти вот показания, подписанные очевидцами происшествия, и теперь ответьте мне, не похож ли ваш гость на описанного здесь негодяя.

Глоссин передал ей бумаги, и она очень внимательно стала их читать, то и дело снимая очки, чтобы обратить взгляд к небесам или смахнуть навернувшуюся слезу, потому что молодой Хейлзвуд был ее любимцем.

- Ладно же, ладно, - сказала она, прочтя все до конца, - раз так, то я наведу вас на след этого негодяя. Но до чего же легко ошибиться в людях! Он такой обходительный был, такой любезный! Я думала, что это джентльмен какой-нибудь в несчастье... Нет, не стану я его покрывать, подлеца такого, подумайте только, стрелять в Чарлза Хейзлвуда, да еще при барышнях!.. Бедняжки! Я его покрывать не стану!

- Так, значит, действительно этот человек накануне здесь ночевал?

- Да, ночевал, и он здесь всему дому понравился, это был такой милый, такой любезный молодой человек. Не то чтобы он много всего заказывал, нет, взял только кусок баранины, кружку пива, стакан-другой вина, Да я его пригласила чаю попить с нами, это я ему даже в счет не поставила. А от ужина он отказался: устал, говорит, всю ночь в дороге... Видно, за чем-то на добычу ходил.

- Так вы, верно, знаете, как его зовут?

- Как же, знаю, - ответила хозяйка, теперь уже сама стремясь сообщить все, что ей было известно, так же как перед этим стремилась все скрыть. - Он сказал мне, что его зовут Браун, да еще говорил, что его, может быть, будет спрашивать старуха такая, на цыганку похожая. Ну-ну! Скажи мне, кто твои друзья, и я тебе скажу, кто ты! Ах, он, подлец этакий... Утром, правда, перед тем как уйти, он все сполна заплатил по счету, да еще что-то служанке подарил; от меня ведь она только пару башмаков в год получает, да еще разве когда на рождество что-нибудь подарю.

Тут Глоссип нашел нужным остановить ее и перевести разговор на прежнюю тему.

- Ну так вот, он и говорил, что, если эта старуха придет и спросит Брауна, скажите ей, что я пошел на озеро Криран, как оно тут зовется, поглядеть как там на коньках катаются, а к обеду вернусь. Но он так и не вернулся, хоть я и ждала его, даже еще цыпленка сама зажарила да рыбьи головы нафаршировала, а я это не каждому готовлю, мистер Глоссин. Только не думала, не гадала, какое у него катанье на уме, - в такую овечку, в бедного мистера Чарлза стрелять!

Как и подобало умному следователю, Глоссин, дав сперва свидетельнице высказать все свое удивление, начал теперь расспрашивать ее, не оставил ли этот человек в гостинице каких-нибудь вещей или бумаг.

- Как же, оставил маленький узелок да еще дал мне денег, чтобы я заказала ему полдюжины сорочек с манжетами, Пег Цэсли их шить взяла; пригодятся, может быть, они теперь этому проходимцу, когда его по Лонмаркету поведут. [t35].

Глоссин попросил показать ему этот узелок, но хозяйка заколебалась.

- Этого я не могу, - сказала она. - Не то чтобы я решила супротив властей поступать, но только раз уж мне доверие оказали, так я и отвечать за вещи перед тем человеком должна. Я вот пошлю за церковным старостой Берклифом, а вы, мистер Глоссин, при нем составите опись вещей и расписку дадите. Тогда я спокойна буду; я хочу, чтобы все по закону делалось.

Как врожденная осторожность, так и благоприобретенная подозрительность миссис Мак-Кэндлиш были непоколебимы. Поэтому Глоссин послал за Берклифом "на предмет беседы с ним о преступнике, стрелявшем в Чарлза Хейзлвуда". Берклиф незамедлительно явился; парик его был сдвинут набок, потому что, спеша на зов судьи, он еле успел нахлобучить его на голову вместо килмарнокского колпака, в котором он обычно обслуживал своих покупателей. Тогда миссис Мак-Кэндлиш вытащила узелок, оставленный Брауном. В нем нашли кошелек цыганки. Увидев, сколько там было драгоценных вещей, миссис Мак-Кэндлиш обрадовалась, что приняла все необходимые меры предосторожности перед тем, как сдать эти вещи Глоссину. С видом человека совершенно честного и чуждого соблазну, Глоссин предложил тщательно переписать драгоценности и оставить их на хранение Берклифу, чтобы потом переслать прямо в суд.

- - Я не могу взять на себя ответственность, - сказал он, - за такие ценные вещи, которые, вне всякого сомнения, приобретены нечестным путем.

Потом он внимательно рассмотрел бумагу, в которую был завернут кошелек. Оказалось, что это кусок письма; на оборотной стороне его было написано: "В. Брауну, эсквайру", адрес, однако, был оторван. Хозяйка, которая только что с особенной осторожностью обходила молчанием все обстоятельства бегства преступника, стала теперь, напротив, особенно словоохотливой, а взглянув на кошелек, она еще больше прониклась убеждением, что дело тут нечисто. И тогда миссис Мак-Кэндлиш дала понять Глоссину, что и кучер ее и конюх - оба видели незнакомца на льду утром того дня, когда ранили молодого Хейзлвуда.

Первым был вызван уже хорошо известный нашему читателю Джок. Джейбос, который прямо признался, что он не только видел незнакомца на льду, но у него даже был разговор с тем человеком, который, по всей видимости, ночевал в гостинице "Гордонов щит".

- Ну, и как же он обернулся? - спросил Глоссин.