стянувшие плохо лежавший окорочок.
Вот такое-вот оно, зло. Человечное, многогранное и несправедливое. Не всем повезло быть утопленным котенком, абортированным плодом или блаженным идиотом с синдромом лишней хромосомы. Украл в столовой в детстве лишний кусочек хлеба? Вор! Добро пожаловать!
Но Котя и Гурьянов видели лишь лаву с едким дымом, в которой горели чьи-то шевелящиеся останки.
Полковник попятился. Он плакал и стенал.
— Костя, вы не могли бы завершить начатое? — Люцифер обратился к Коте и показал на Гурьянова с дырой в спине.
— Что-то не очень горю желанием, — ответил тот.
— Право же! А чего вы добивались, делая приписку в вашей записке? — Люцифер впился взглядом в Котю, наслаждаясь, как до того доходит, что его шалости не остались незамеченными. — Не это ли конечная цель — возмездие?
Люцифер тихо смеялся, подрагивая крыльями.
— Не позорьтесь, Костя, ничего не отвечайте. Но вы все-таки обязаны завершить начатое. Чтобы в следующий раз вы имели причину хорошенько задуматься над последствиями ваши будущих поступков.
— Ну! — Люцифер рявкнул так, что на го лице зашевелились прожилки цвета горящей лавы, а глаза стали двумя черными дырами, какими и должны быть сингулярности абсолютного зла.
Гурьянов упал в ноги Коте, плакал и умолял. Сатана ухмылялся и давал понять, что у Коти нет никаких вариантов, кроме как завершить дело.
Привратник был достаточно силен, чтобы поднять за шиворот взрослого мужчину.
— Я прошу прощения. Хотя вы меня и не простите. — начал Котя.
— Да он теперь вечность будет вас проклинать, Костя. Заканчивайте цирк. — продолжал получать кайф от происходящего Люцифер.
В Коте назревал нервный срыв. Одно дело писать доносы, пусть и справедливые. Он даже был готов сразиться на мечах. Но вот так обречь на муки вечные… Нет, он не мог так поступить.
Резкая подсечка, мужик с крыльями попытался выставить вперед руки, Котя быстро схватил его за крылья, и, как курицу с сильным толчком отправил того в портал вместо Гурьянова.
— Будто бы вреда не причинил на своей территории, как говорится.
Полковник был полностью растерян. Он только что ожил, познакомился с Люцифером и чуть не упал в лаву, где сразу бы не сгорел, а мучился, растворяясь в ней невесть сколько.
Котя вывел нелепого полковника в коридор, открыл дверь и вытолкал взашей.
— Что теперь будет со мной? — спросил тот.
— Да откуда мне знать, я даже не знаю, что теперь будет со мной. — сказал Котя и захлопнул дверь.
— Да ничего не будет, — Котя обернулся и увидел Гавриила, — он, как у вас говорят, брал тебя на понт.
— Странные у вас развлечения, — печально подметил Котя, — и вы с ним странные.
— Поживешь с наше — и не так раскорячишься. — Люцци печально ухмыльнулся. — Котя, ты чего задумал? — спросил он.
— Вы о чем сейчас?
— Я о твоей затее с записками. Нет, ты ничего не подумай, просто обычно привратники развлекаются, живут на полную, с барышнями имеют частый и регулярный успех. А ты вот задумал что-то.
Гавриил прошелся к бару, открыл замысловатую бутылку и отпил с горла.
— Ты бы мог напиваться, и ничего твоему здоровью не сделалось.
Он прошелся по залу и посмотрел на ковер.
— Мусорим? — спросил он ехидно.
— Да вы издеваетесь! — бросил ему Котя, — Уже несмешно.
— Пожалуй. — Гавриил смотрел на ковер, на том исчезали пятна.
— А вот за это спасибо. — сказал Котя.
— А я тут не при чем, здесь все примет изначальный вид, — повел рукой Гавриил, — тебе не показалось страннм, что зубровка все еще полна?
— Ясно. Так вы меня пришли пугать или уму-разуму учить? Предостеречь хотите?
— Упаси госп… упаси тебя, я же правду говорю: чистое любопытство.
Он немного призадумался.
— А знаешь что, — сказал Гавриил, — я тебе даже помогу! — в его глазах проскочило адское пламя азарта, — Я знаю где то, что тебе нужно!
— И что же мне нужно? — едко спросил Котя.
— Ты хочешь перемещаться между мирами, я это точно знаю.
— Ну допустим!
Гавриил приблизился и всмотрелся в Котино лицо.
— Как же это любопытно, куда же это нас заведет, ну да ладно, Святослава я беру на себя, поверь, он согласится, особенно после твоей выходки!
Гавриил искренне смеялся и тыкал пальцем в Котю.
— Он… даже… — выдавливал сквозь смех Гавриил, — не ожидал. А ты его… Умора, представляю его харю, перекошенную от неожиданности. — он немного пришел в себя, — Еще никто такого не выкидывал. Говорю тебе, он точно согласится. Открой-ка мне дверь! — и Гавриил протянул руку.
Когда Котя открыл портал, там был все тот же Ад с лавой и горящими в нем существами, никогда и не думавшими, что они обречены с самого рождения.
— Кольцо врат находится в логове тех, к кому стремятся попасть твои апостолы.
Котя слушал и понимал, что все их копошение как на ладони, и что теперь они просто сериал за ужином для всей их шайки ангелов, архангелов и, возможно, самого главного.
— Я сейчас договорюсь со Святославом, что твой переход пока что будет заморожен по техническим причинам. А ты давай, дуй к друзьям. Привратничек ты наш. — с этими словами Гавриил шагнул в проход. Котя смотрел на его падающего со сложенными серыми крыльями, пока тот не погрузился в саму пучину Ада.
Котя закрыл дверь и пошел к бутылке кюрасао, что уже начал ангел. Он взял большую кружку на пол-литра и налил полную, затем отпил половину и сел читать записку.
Записка гласила: “Уважаемая Земля 2011 года, идите в жопу!”
Мишка сидел в кресле и делал вид, что смотрит в окно, но на самом деле он хотел спросить у Дашки, может ли та разделиться на двоих, например, на Машку и Наташку. Просто те как раз занимались тем, что дразнили его, вытворяя нежности на их с Дашкой большой кровати. Они вышли из ванной как есть и сходу завалились на кровать. Мишка пытался заставить себя представлять, что подруги заняты аэробикой, растяжкой, борьбой, акробатикой и массажем. Только с пальцами и языком. Встать и выйти он не хотел принципиально. Он должен был победить их злодейский замысел. И он побеждал. Если Даша уже и была здесь в комнате, то она могла бы им гордиться.
— А разве Даша тебе разрешает смотреть на такое? — дразнила его Машка. Пусть одна ночь у них и была, зато Машка его совсем не стеснялась, а что касалось Наташки, то она начинала чувствовать себя неуютно именно в одежде. Она скорее ощущала себя разумным животным, чем человеком, и немного жалела остальных, что они стараются отдалиться в своем самоощущении подальше от природы. Но