— Немедленно выполнить приказ императора Фредерика, разумеется, — удивился принц. — А как еще?
— То есть никому и в голову не пришло, что я могу не послушаться? Или запаниковать?
Брэндон лишь пожал плечами. Потом подумал и заметил:
— Это очень хорошо, что вы не стандартная. И в чем-то неправильная.
— Вот спасибо, — фыркнула я.
Мы замолчали.
Время тянулось медленно. Его высочество, хотя был одет, пребывал в постели, из которой ему категорически не разрешали выбираться. Он просматривал документы, недовольно хмурился. Я, сидя в уютном кресле, читала детектив, непонятно как оказавшийся в кабинете Брэндона — мне его принес Ирвин. Он же повторил приказ императора — пока идет операция по задержанию, я никуда не выхожу из покоев наследника. И не порчу сюрприз службы безопасности для деятелей, что решили выманить меня из дворца.
Сосредоточиться на тексте я не могла, да и книжка оказалась не захватывающей. Много трупов, кровь рекой и слишком противный главный герой — бездна пафоса и минимум толка. И вообще, у меня создалось впечатление, что тот, кто это писал, представлял себе работу сотрудников Уголовной полиции весьма и весьма невнятно.
Тут я зафыркала, надсмехаясь надо собой — тоже мне, специалист. Хотя… Если бы у меня была фантазия написать детектив… Я вспомнила и сотрудника полиции, который сначала пообещал мне, что потащит меня в карету за волосы, а потом дал мне совет не подписывать никаких бумаг. И целителей, которые меня спасли. И палача, что отправился за милордом Милфордом… Я так и не уяснила для себя — хорошие люди мне встретились в тот страшный день — или все-таки плохие. Но они были интереснее, чем те фигуры, что автор описывал в своем тексте…
— Вы одновременно и хмуритесь, и посмеиваетесь, когда читаете, — обратил на меня внимание наследный принц. — Что-то совсем невозможное?
— Можно сказать и так, ваше высочество.
— Вероника, — поморщился молодой мужчина. — Мы же с вами договорились общаться без официоза.
— Тогда объясните мне, что было вчера?
Принц насмешливо фыркнул.
— Понимаете, я бы хотела понимать, когда с вами можно разговаривать. Хоть как-то. А когда не стоит, — я с удовольствием отложила книгу и подняла на него насмешливый взгляд.
— Со мной не стоит разговаривать, когда нет ничего, кроме праздного любопытства. Или профессионального интереса.
И такая надменность в голосе. Ну, просто барство дикое…
Все-таки преподавательский опыт — он бесценен. Особенно, когда возникает жизненная необходимость как следует продышаться и тщательно посчитать циферки перед тем, как что-то кому-то ответить. Сколько раз мне приходилось молчать, пока слова облекались в цензурную форму. Вот и еще раз пришлось…
— Мы с Джулианой просто беспокоились, — попыталась я еще раз. — Его величество сообщил, что вы были ранены.
— Я не приемлю жалости, — это прозвучало высокопарно.
Тут я умилилась. Ну, вот что на него злиться — детский сад, он и в Империи детский сад. А тут еще и имени августейшей фамилии…
Покачала головой — и вернулась к подвигам и приключениям главного героя. И кого-то он мне глупостью, надменностью и патетичностью напоминает.
Хихикнула. И стала читать. Теперь, когда я представляла наследного принца на месте храброго следователя Уголовной полиции, текст пошел легче.
Время от времени я ловила на себе настороженные взгляды. Наконец наследник решился:
— Вы обиделись?
— Нет, — ответила я, не глядя на него, и перевернула страницу.
— А…госпожа Блер? Вчера?
— Я думаю, об этом надо спросить госпожу Блер. А вы как считаете?
— Вы все-таки рассердились.
— Просто мне нравится, когда я понимаю: можно ли общаться с человеком… Или все-таки не стоит. И крайне раздражаюсь, когда это самое мнение приходится менять. Что же касается вас…
— Вероника, я бы хотел извиниться, — перебил меня Брэндон.
— Вы знаете, я не любитель давать советы, но в вашем случае я, пожалуй, изменю своему принципу.
Теперь замолчал принц.
— Никогда, слышите, никогда не срывайтесь на тех, кто дорог вам. Это-то как раз и вызывает жалость, которую вы не приемлете. Я правильно поняла? Так вот — сильный человек признается самому себе в том, что его беспокоит и найдет в себе силы выяснить этот вопрос с тем, кто ему не безразличен… Злитесь на себя — разбирайтесь с собой лично. Есть претензии к Ричарду — пойдите и выскажите их ему. Не довольны отцом — опять-таки — идите и беседуйте с ним. С женщиной, которая вам нравится, тоже можно поговорить — хуже не будет.
Брэндон горько рассмеялся.
— Оооо, вот только не надо, — поморщилась я. — Что в вашей семье за манеры! Трое замечательных мужчин — умных, порядочных, талантливых, сильных, красивых. Загляденье. И что… Один мучается тем, что бастард. И все плохое с ним случается именно поэтому. Другой страдает исключительно потому, что император. А третий…
Я посмотрела прямо в глаза принцу. Да… Было видно, что он в ярости. Вздохнула, понадеялась, что он не будет превращать меня, например, в жабу. Хотя, ладно — если что — Ричард меня расколдует.
— Брэндон, — сказала я значительно мягче, чем планировала. А что — чувство самосохранения и мне не чуждо, между прочим. Я мать троих детей — мне себя беречь надо!
— В общении с людьми или в управлении государством, — мы все ошибаемся, когда что-то делаем. И это не потому, что вы более слабый маг, или менее любимый сын, чем Ричард. Кстати, и то, и другое — не правда.
— Да что вы… — ядовито протянул младший сын императора.
— Знаете, со стороны — виднее.
— Вы же ничего не знаете…
— Отчего же. Я много общалась и с вашим отцом, и с вашим старшим братом. И я, например, помню, что Фредерик говорил вам после того, как вы смогли снять заклятие, которое на вас повесили…
Тут я запнулась.
— Что же вы… Продолжайте, — желчно обронил наследник.
— Вы как маг необыкновенно сильны. Вы самостоятельно сняли заклятие, которое было невозможно снять в принципе, — все же договорила я. Потом поднялась, склонила голову — приседать в положенном реверансе не собиралась — и молча направилась на выход.
— Вероника, постойте, — раздалось мне в спину. — Вам пока нельзя выходить отсюда.
— Возможно, — остановилась я перед дверью, — но и с вами я не желаю оставаться.
— Может быть, договоримся, что этого разговора не было? — предложил наследный принц.
— Хорошо, ваше высочество, — кивнула я и отправилась к креслу, в котором сидела до этого.
Повисло молчание.
— Вы злитесь? — опять начал разговор Брэндон.