Мгновение спустя меч Найджела и молот Кока Бэддинга нашли свои жертвы и заставили противников отступить. Все пятеро благополучно выбрались на палубу, однако самое трудное было еще впереди. Французские моряки, нормандцы и бретонцы, вооруженные топорами и мечами, отличались крепостью и силой. Ни в храбрости, ни в умении отказать им было нельзя. Они напали на маленький отряд со всех сторон. Черный Саймон свалил чернобородого французского шкипера, но тут же сам упал с рассеченным скальпом. Сокрушительный удар топора покончил с Уотом из Хита. Найджела сбили с ног, хотя он тут же вскочил и пронзил мечом нападавшего.
Но его вместе с Бэддингом и Мастерсом оттеснили назад к борту, им становилось все труднее отбивать яростные выпады врагов, как вдруг стрела, словно бы пущенная с моря, поразила в сердце переднего из нападавших. Мгновение спустя к борту пристала лодка, и на залитую кровью палубу вскарабкались четыре моряка с «Мари-Роз». В следующую минуту оставшиеся французы были перебиты или схвачены. Девять распростертых на палубе фигур показывали, каким бешеным было нападение и каким отчаянным — сопротивление.
Бэддинг оперся на молот, еле переводя дыхание.
— Клянусь святым Леонардом! — воскликнул он. — Я уж думал, что маленький сквайр притащил нас сюда на погибель. Бог видит, подоспели вы как раз вовремя, хоть и не понимаю, откуда вы взялись! Но уж без этого лучника дело не обошлось.
Первым, кого они увидели, был Эйлуорд, все еще бледный после морской болезни и насквозь мокрый. Найджел уставился на него в изумлении.
— Я искал тебя на нашем корабле, Эйлуорд, — сказал он. — Но нигде не увидел.
— А потому что я был в воде, благородный сэр, и, клянусь луком, моему животу это куда полезнее, чем плавать по ней! Я еще в первый раз поплыл за вами, заметив, что французы привязали свою лодку к корме, и задумал захватить ее, пока вы будете их отвлекать. Но когда доплыл, вы уже повернули назад, а потому я укрылся за ней и начал молиться так, как давно уже не молился. А тут вы поплыли к ним снова, смотреть на меня было некому, и я залез в лодку, перерубил веревку, взял весла и отправился за подкреплением.
— Клянусь святым Павлом! Ты действовал очень разумно и ловко, — сказал Найджел. — И, думается мне, всех больше чести досталось нынче на твою долю. Однако ни среди мертвых, ни среди живых я не вижу никого, похожего на Рыжего Хорька, каким его описал сэр Чандос. Того, кто чинил нам в прошлом столько вреда. Судьба зло над нами подшутила, если после всех наших трудов окажется, что удрал он во Францию на каком-то другом корабле.
— Это мы скоро узнаем, — ответил Бэддинг. — Пойдем обыщем корабль от верхушки мачты до киля. Ему от нас не уйти.
Люк в нутро корабля находился у подножия мачты, и они было направились к нему, но тотчас застыли на месте, ошеломленные нежданным зрелищем. В темном квадрате люка возникла круглая медная голова. Мгновение спустя за ней последовали сверкающие плечи, и на палубу медленно поднялся человек, с ног до головы облаченный в кованые доспехи. Правая рука в железной рукавице сжимала тяжелую железную булаву. Высоко подняв ее, он двинулся на врагов в гробовом молчании, только поножи гремели по палубе. В этой фигуре было что-то нечеловеческое: грозная, устрашающая, лишенная хоть какого-то выражения, она размеренным шагом приближалась к ним, неумолимая и чудовищная.
Англичан охватил ужас. Кто-то попытался проскочить за спину медного человека, но тот быстрым движением прижал несчастного к борту и размозжил ему голову мощным ударом тяжелой булавы. Остальные в панике бросились к лодке. Эйлуорд пустил стрелу, но его тетива отсырела, и стрела, со звоном ударившись о нагрудник, отскочила и упала в море. Мастерс опустил меч на медный шлем, но лезвие переломилось, даже не промяв его, и в следующий миг лучник без чувств распростерся на палубе. Моряки, забыв свой боевой задор, сбились на корме, не спуская завороженных глаз с жуткого медного истукана.
Вновь он занес булаву и двинулся на кучку беззащитных людей — более слабые духом теснились вокруг тех, кто сохранил мужество, и мешали им. Но тут Найджел растолкал всех и прыгнул вперед с мечом в руке и радостной улыбкой на губах.
Солнце зашло, и длинная багряная полоса над западной частью пролива быстро угасала, сменяясь серыми сумерками. В вышине замерцали первые звезды, но света еще хватало для того, чтобы эту картину можно было рассмотреть во всех подробностях: невдалеке за кормой плавно поднимается и опускается покачиваемая зыбью «Мари-Роз»; усеянная трупами широкая белая палуба французского судна вся в разводах крови; группа людей на корме — одни пытаются выбраться на открытое пространство палубы, другие отталкивают их, чтобы спуститься в лодку.
А между ними и мачтой — две фигуры: вооруженный сверкающий человек в неуязвимой броне, подняв булаву, ждет безмолвно и неподвижно, Найджел с непокрытой головой и счастливым лицом пригибается, устремив бесстрашные глаза на врага, перебегает на быстрых ногах то туда, то сюда, и меч его вспыхивает, как солнечный луч, выискивая хоть какое-то отверстие в металлической скорлупе.
Француз понимал, что ему надо только оттеснить своего противника в угол, а уж там он с ним сразу разделается. Но у него ничего не получалось. Человек без доспехов двигался гораздо легче и стремительнее. Два-три быстрых шага вправо или влево — и медная махина вновь промахивалась. Эйлуорд и Бэддинг бросились было на помощь Найджелу, но он крикнул, чтобы они не вмешивались, столь гневно и властно, что у них опустились руки.
Напрягая зрение, они угрюмо наблюдали за неравным поединком. Внезапно им показалось, что Найджел погиб — отпрыгивая назад, он споткнулся о труп и упал навзничь. Но молниеносно выскользнул из-под опускающейся булавы, вскочил на ноги, и лезвие его меча глубоко впилось в шлем врага. Вновь булава опустилась, и Найджел оказался недостаточно проворен. Она отбила его меч и задела левое плечо. Он пошатнулся, и опять железный шар взвился вверх, чтобы покончить с ним.
Во мгновение ока Найджел сообразил, что увернуться не успеет. Но можно поднырнуть под нее! Он бросил меч, прыгнул к французу и обхватил его поперек живота. Противник передвинул булаву в руке, но сумел задеть льняную голову только рукояткой, а в следующий миг под восхищенные вопли зрителей Найджел могучим рывком оторвал врага от палубы и под оглушительный лязг доспехов опрокинул на спину. Голова у него кружилась, в глазах темнело, но он уже вытащил охотничий нож и вставил острие в щель забрала.
— Сдавайся, благородный сэр! — сказал он.