— Ее сиятельство сказали, что если вы плохо себя чувствуете, то можете позавтракать в постели.
— Спасибо, — голос Виолы был слегка охрипшим. Она с испугом смотрела на еще одну чайную пару на подносе.
Горничная ничего не сказала по этому поводу и принялась разжигать огонь в камине. Странно, что она припозднилась с этим. Обычно потрескивание дров пробуждало Виолу по утрам. Чем все это объясняется? Неужели служанка заглянула в ее комнату раньше, чем Мишель ушел к себе?…
Горничная поклонилась и вышла. Запах кофе и свежевыпеченных булочек впервые в жизни показался Виоле отвратительным. Она отодвинула подальше поднос и забилась в угол постели. Отчаяние охватило ее.
Девушке нестерпимо, даже мучительно, хотелось принять ванну, чтобы немедленно смыть с себя все следы ночного происшествия. Но она не решалась позвонить служанке. А что теперь делать с испорченной простыней? Что делать с испорченной жизнью?
Не соображая, что делает, девушка бросилась к комоду и принялась лихорадочно искать ножницы. Ей оставалось лишь обрезать течение своей судьбы…
Легкий шорох заставил девушку остановить свои поиски.
Княгиня плотно закрыла за собой дверь. Виола метнулась к постели, но, бросив взгляд на Софию, замерла в испуге.
Она все знала. Она знала. Самая добрая, лучшая, благороднейшая женщина, мать девушки, на которой он собирался жениться, хозяйка дома, где ей дали прибежище… Виола стала задыхаться и закрыла глаза, не смея смотреть в лицо княгине. Ноги ее подкашивались. Слезы потекли из глаз. Слезы стыда и ужаса. Она медленно опустилась на колени…
— Тихо… тихо… — теплые руки коснулись плеч Виолы. Опустившись на пол, София прижала рыдающую девушку к своей груди. — Тихо, все будет хорошо…
— Мне… так стыдно…
— Тихо, милая… — София прижалась щекой к волосам девушки. — Не надо мне ничего рассказывать…
Виола уткнулась в кружевную блузку княгини и расплакалась. Сочувствие, жалость, нежная рука, гладящая ее волосы, повергли девушку в еще большее отчаяние. Она не могла поверить, что княгиня Маре-Розару жалеет ее после всего произошедшего.
— Простите меня… — с трудом произнесла она сквозь рыдания. — Я не хотела… я не понимала… — голос ее сорвался.
— Пойдем со мной, — София подняла ее на ноги. — Тебя ждет горячая ванна.
Виола взглянула на кровать.
— Простыня… Теперь все узнают…
— Это не имеет значения.
Ее слова испугали девушку.
— Они уже знают?
София ласково промокнула платочком слезы на щеках девушки.
— Мы поговорим об этом чуть позже.
Виола онемела. Если слуги все знают… Ее заклеймят позором.
Словно во сне она направилась вместе с княгиней в ванную комнату. София помогла ей забраться в теплую воду, подала душистое мыло. Виоле хотелось утонуть, но она даже этого не могла сделать.
С трудом понимая, что происходит, девушка смыла с себя остатки ночи, приняла из рук княгини теплое полотенце, а затем оделась. Слезы без конца текли по ее щекам.
Когда они вернулись в спальню, София усадила девушку перед огнем в камине и укрыла пледом.
— Мадам, я не понимаю, как я… И как вы можете быть такой доброй со мной?
София слегка улыбнулась. В ее глазах не было ни тени осуждения.
— Вы ненавидите меня? Презираете?
Княгиня еще шире улыбнулась своей светлой улыбкой и протянула девушке чашку с кофе. Он оказался горячим. Видимо, пока Виола принимала ванну, горничная принесла новый завтрак.
— Ты нравишься мне, девочка. Очень. И я хочу надеяться, что Мишель не обманет моих ожиданий.
— Слуги все знают..?
— Дворецкий сообщил мне обо всем перед завтраком. Хочу заметить, что это никого не удивило. В доме давно ходят слухи, что Лео — ваш общий ребенок и что ваша связь имеет давнюю историю.
Чашка зазвенела в руках девушки. Она с трудом опустила ее на стол и с ужасом уставилась на княгиню.
— Всем с самого начала показалось странным твое появление в доме.
— Это чужой ребенок! Клянусь вам! Вы можете спросить у инспектора Тобиаса, кто мать Лео!
Княгиня с жалостью взглянула на нее.
— Это не обязательно. Теперь я знаю, что сегодня ты впервые была с мужчиной.
Виола прикусила губу.
— Я понимаю, что теперь должна покинуть ваш дом.
— Я не хочу этого.
— Но… я покрыла себя позором. Вы не должны страдать из-за моего присутствия здесь. В доме гости… Мадемуазель Элина…
— Я не хочу, чтобы ты ушла, — она пристально взглянула на Виолу. — Я хочу, чтобы ты стала храброй. Оставайся и смело смотри всем в лицо, моя милая девочка.
— Я не думаю, что в силах это сделать… — голос изменил девушке. Она стиснула пальцы.
— Куда же ты направишься?
— Я… хотела стать переписчицей бумаг. Или чтицей. Я могла бы зарабатывать этим. Но… у меня нет рекомендательного письма.
— Значит, ты считаешь, что Мишель ничем тебе не обязан?
Виола была готова вновь расплакаться, и, чтобы сдержаться, до боли прикусила губу.
— Нет, мадам.
— В самом деле? Я хочу верить, что знаю его лучше, чем ты. Пожалуй, мне следует узнать его мнение.
— Он ничем мне не обязан. Это… было его ошибкой. Я уйду, и он сможет жениться на Элине, — быстро проговорила девушка.
София задумчиво рассматривала огонь в камине.
— Я не слышала, чтобы они решили объявить о своей помолвке. И не думаю, что это возможно.
Виола только сейчас вспомнила, что княгиня была против этой женитьбы.
— Но, мадам… вы не в силах заставить его разлюбить вашу дочь! Даже если прикажете ему… женитьбой на мне скрыть мой позор…
— Боюсь, что в этом ты права. Ну что же… Ты свободна в своем решении уйти. Но всем нам будет тяжело расстаться с тобой. И он с этим вряд ли смирится.
— Вы не хотите, чтобы они поженились? И я должна помочь вам помешать их свадьбе?
София нахмурилась.
— Я люблю свою дочь. Я люблю своего сына. И я люблю Мишеля. Они все — мои дети. Я хочу, чтобы они были счастливы. Чтобы все были счастливы. И особенно — Мишель.
— Как чудесно иметь такую мать, как вы… — тихо произнесла Виола, разглядывая яркий ковер на полу.
— Вы должны остаться и дать ему шанс поступить, как должно.
У девушки опустились плечи. Мысль о том, что он поступит «как должно», показалась ей ужасной.
— Мне лучше уйти, мадам.
— Разве он вам безразличен?
— Он любит вашу дочь, — Виола отвернулась, чтобы спрятать лицо.
— С этим покончено. Моя дочь — ваш друг. Неужели вы считаете, что она захочет выйти замуж за человека, который… был с вами? Узнав обо всем, Элина будет ожидать, что он поступит честно по отношению к вам. В противном случае она сочтет его подлецом.