Читать интересную книгу Иван-царевича не надо (СИ) - Шах Ольга

Поэтому мы и не можем ни мельницу свою поставить, ни лесопилку, не хватит у Серебрянки крутящего момента. А жаль, могли бы развернуться. Собрав свой табор, мы по пути купили хлеба в первом же трактире, Заварзины ещё какой-то снеди, нашли нашу молодежь на площади, и поехали обустраиваться на отдых и ночлег.

Пока все сделали, начало уже и смеркаться. Крестьяне свой костерок запалили, готовили себе немудрящий ужин. У нас был свой костер, мы готовили ужин из того, что нам собрала в дорогу Марфа. Поев, долго сидели у костерка, Андрей и Яков Семёнович обсуждали дела, связанные со строительством сахарного завода. Яков Семёнович сообщил, что оборудование он уже заказал, в течение месяца оно придёт, потом надо будет приглашать мастера-наладчика, отправлять рабочих на обучение. Как раз к сбору урожая и управиться бы со всем. Ещё управляющий сказал, что первые поставки торфа уже в пути. Я усомнилась - не рано ли? Яков Семёнович растолковал мне, непонятливой.

-Нет, Катерина Сергеевна, в самый раз! Надо сделать запас, чтобы распутица не помешала работе завода! Пусть лучше лежит на складах, просохнет дополнительно, чем будут задержки. А так нам хватит топлива до зимника. Кстати, Катерина Сергеевна, вы бы своему соседу, Ивану Аркадьевичу, рассказали бы о торфе, глядишь, у него бы и виды на ваш дубовый лес уменьшились!

Управляющий глянул на меня со значением, я правильно его поняла. Яков Семёнович имел в виду не только мой лес, но и меня саму, я не скрывала от него свое желания избавиться от назойливого внимания соседа. Тем более, упаси Боже, от его матушки! Мне сегодня общения с ней хватило выше крыши.

Мужчины продолжили свои мужские разговоры, а я была рада этому. Радовалась я тому, что моего управляющего серьезные и деловые люди легко приняли в свой круг, он вполне достойно держался среди них, не вызывал никаких сословных предубеждений. Ну, а такие как Аполлинария Семёновна и ее семейка были всегда, будут и в будущем.

Кстати, о Пешковых. Пока мужчины заняты своими разговорами, мы с Надей сидели чуть поодаль, чтобы дым от костра не раздражал глаза. И я не громко спросила:

-Простите, если я лезу не в свое дело, но мне показалось, что Анна Аркадьевна симпатизирует вашему брату? И есть какие-то определенные планы? Вроде бы Андрей Петрович просто вежливо относится к ней, как впрочем, и ко всем окружающим дамам.

Наденька вздохнула, как мне показалось, достаточно горько:

-Да, Катя, вы очень внимательны. Аннушке и в самом деле нравится Андрюша, почему бы и нет? В нашей глухомани не так и много подходящих партий для молодой девушки. Да и ее маменька, Аполлинария Семёновна, не против, всё-таки поместье у нас не самое нищее, да и Андрюша старается, все, что он скопил за годы службы, вкладывает в имение. Но и в другом вы, Катя, правы. Андрей лишь вежливый интерес проявляет, не более. Не знаю, сколько ещё будет помниться ему та несчастливая любовь. Когда-нибудь он наверняка женится, но, как мне кажется, это скорее будет союз разума и расчета, чем сердца.

Мы немного помолчали, потом Надя, криво усмехнулась.

-Я ценю вашу деликатность, Катенька, вы ни разу не спросили и не намекнули даже, что вам известно обо мне и моем неудачном романе. Лучше я вам сама расскажу, чем до вас дойдут местные сплетни. Да, я была влюблена в Ивана Пешкова. Он как раз недавно вернулся со службы, но ещё щеголял на здешних балах и приемах в гусарском ментике. В него невозможно было не влюбиться! Высокий, широкоплечий красавец-блондин с голубыми глазами, ослепительной улыбкой! Ах, какие он говорил комплименты и как целовал ручки барышням и дамам! По нему вздыхали не только мы, юные дурочки, но и окрестные вдовушки. Но он, казалось, выбрал меня. Я была на седьмом небе от счастья и не замечала ничего - ни иногда помятого вида Ивана на местных балах, когда он исчезал на короткое время из зала, ни счастливого вида очередной вдовушки, ни поджатых губ Аполлинарии Семёновны при взгляде на меня. Я летала! И ожидала официального сватовства. Андрей, хоть и неохотно, но обещал дать согласие. Но все закончилось внезапно.

Перед Рождеством я ездила в Вестинки, передать собранные немудрящие подарки для детей в странноприимном доме при храме. На обратном пути завернула на постоялый двор, выпить чаю и согреться перед дальней дорогой. Я сидела спиной к перегородке, а за ней ссорилась парочка. Вначале я не прислушивалась, но потом голос мужчины мне показался знаком. Я прислушалась и о, ужас! Это был Иван! Визгливый женский голос выговаривал ему, что он волочится за молоденькой глупышкой и совсем забыл о своих обещаниях! Иван оправдывался, мол, это мать заставляет его искать выгодную партию, а сам он только и помнит ее, свою любовь! Как только мать согласится с его личным выбором, он сразу же и бросит молодую глупышку. Зачем я тогда встала и зашла за перегородку - до сих пор не знаю! Встала бы и ушла - могла бы, потом делать вид, что это я его бросила, сама! А не на до мной посмеялись! А так стояла и смотрела в растерянное лицо Ивана и торжествующее какой-то незнакомой мне женщины. Не слушая ничего, что кричал мне вслед Иван, я повернулась и ушла. Почти всю дорогу до дома я проплакала. Потом сил плакать не стало, но мне стало дурно, нечем дышать. Я крикнула кучеру остановить карету. Вышла, мы, оказывается, ехали по мосту через Пчёлку. Подошла к перилам, оперлась, пытаясь отдышаться. Голова кружилась все сильнее, и я упала вниз. Мост был низко над рекой, я бы не разбилась, ну, отделалась бы парой ушибов и все. Но я не знала, что там была полынья, как раз под мостом. Вытащил меня кучер и погнал лошадей домой. Но я всё равно сильно застудилась и тяжело заболела. Если бы не ваша бабушка, я бы, наверное, умерла. А когда выздоровела, узнала, что ходят слухи, что меня, обесчещенную, бросил Иван Пешков и я пыталась утопиться от позора. И слухи эти поползли как раз от их семьи. Вот и вся история. Теперь вы знаете и можете судить сами.

Девушка крепилась изо всех сил, но голос то звенел, то звучал глухо, надломлено. Нет, ну вот гады же, какие гады! Девчонка при смерти, а они такое про нее болтают, тем более враньё! Я придвинулась ближе к Наде и, в душевном порыве, обняла ее за плечи, прижав к себе.

Какое-то время мы так сидели, потом Андрей, бросив взгляд в нашу сторону, встал и подошёл. Поднял сестру, обнял ее бережно и с благодарностью кивнул мне. Видимо, за то, что поддержала, когда девушке было плохо, не оттолкнула, не осудила. И повел Надю к их карете. Ну и правильно, пусть отдыхает.

Я ещё немного посидела у костра в одиночестве, вороша длинным прутом прогорающие угли. Думала. Вот не зря мне сразу показалось подозрительным назойливое внимание Ивана Пешкова, слащавые комплименты, насквозь фальшивое ухаживание! На наивную, романтичную Наденьку это подействовало безошибочно, но в моем случае - облом-с вам, Иван - царевич!

Это по легенде я - наивная, молоденькая девица-институтка. На самом деле я и старше, и вообще-прожженная, циничная и никому не верящая стерва из своего времени. И плевать, что сексуального опыта у меня не больше, чем у Наденьки, зато я все знаю об отношениях полов от подруг. Я хмыкнула, вспоминая свои неловкие попытки вступить в эти самые отношения.

Вероятно, у меня была какая-то гормональная задержка развития, так как когда мои одноклассницы таинственно шептались по углам на переменах или бурно выясняли отношения со своими бой-френдами по тем же углам, я со своей подружкой Нинкой шаталась по киношкам, лопала мороженое на террасе кафе-мороженого, и даже сидела на представлении в цирке, раскрыв рот. На выпускном, хватив для храбрости водки, мой одноклассник, Вовка Дементьев, пытался затащить меня в спортзал. Не поняв, в чем дело, я было, пошла с ним, но опомнилась, когда он попытался одновременно завалить меня на стопку матов и задрать подол платья. Ну, в общем, стонал и ругался он ещё долго, пока я убегала из длинного пустого коридора. Болело у него причинное место, куда я с размаху залепила ногой в остроносой туфле.