— О, Ребекка, ты как раз вовремя! — сказала Дорис, словно ничего не заметив. — Познакомься, это Мэри Джордан, моя невестка. А это — Ребекка Паттерсон и Джейк Торнтон. Они погостят у меня пару дней.
На глазах у Джейка заботливая и любящая невестка мгновенно превратилась в чужую и откровенно грубую женщину, которую они видели в библиотеке. Да, Ребекка права. У Мэри Джордан и вправду затравленный вид, словно ее преследуют призраки.
Но ведь грубость и бездушие явно ей не свойственны. Это встреча с Ребеккой так ее потрясла!.. Мэри Джордан что-то известно о Ребекке, и это неведомое «что-то» повергает ее то ли в ужас, то ли в ярость.
Ребекка неловко шагнула вперед, дружелюбно протянула руку.
— Очень приятно, Мэри, — сказала она.
Хрупкая белокурая женщина уставилась на эту руку, словно то была смердящая длань мертвеца или окровавленная рука леди Макбет.
Затем Мэри Джордан упрямо вздернула подбородок, коротко пожала протянутую руку — и тут же отдернула свою.
— Рада познакомиться с вами, мисс Паттерсон. И с вами, мистер Торнтон. Спасибо за приглашение, Дорис, но у меня на сегодняшний вечер свои планы, и я уже опаздываю. С вашего разрешения, мне пора.
— Да, конечно. Как-нибудь в другой раз.
Дорис тоже не сводила с Мэри пристального, напряженного взгляда.
Та круто развернулась и стремительно зашагала к своей машине — миниатюрная, неестественно прямая фигурка.
— Эта женщина ненавидит меня, — негромко проговорила Ребекка, когда автомобиль Мэри скрылся за углом.
Дорис тоже смотрела ему вслед.
— Мэри совершенно на себя не похожа. Я-то как раз думала…
— Что? — резко спросил Джейк. — Что вы думали?
Он мог побиться об заклад, что уже знает ответ на этот вопрос и знает также, почему Дорис пригласила Ребекку погостить у нее. И тем не менее спросил.
Дорис неловко улыбнулась.
— Что вы и Мэри отлично поладите друг с другом. Судя по всему, я ошиблась. Знаете, у меня что-то проснулся зверский голод. Пойду-ка я наверх, приведу себя в порядок, и тогда мы отправимся в ресторан.
— А мы с Ребеккой пока доедем до парка и доставим сюда мою машину, — бодро отозвался Джейк. — Не слишком-то мне по душе ехать на ней ночью с разбитой фарой. Если б я вообще уезжал из города — дело другое, но ведь Фарли Гейтс наверняка уже примеряется, как бы выписать мне новый штраф. Думаю, он был бы просто счастлив, если б смог арестовать меня как злостного нарушителя.
Дорис улыбнулась так, словно услышала сущую нелепость.
— Да, нашего Фарли порой заносит. Что же, постараюсь быть готова к вашему возвращению.
И она скрылась в доме, а Ребекка и Джейк направились к машине.
— Дорис думала, что Мэри и есть моя мать, правда? — тихо спросила Ребекка. — Она решила, что Мэри тайно родила и отказалась от ребенка, так как боялась, что после смерти мужа не сможет одна его вырастить. Дорис думала, что я — ее внучка.
Джейк кивнул.
— Да, наверное. Что-то в этом роде.
Он распахнул перед Ребеккой дверцу машины. Девушка повернулась к нему, нервным движением отбросила со лба волосы и прямо взглянула в его глаза — словно так хотела заставить их обоих трезво оценить неприятную истину.
— Да, — сказала она, — только это не так. Вспомни, как Мэри сегодня смотрела на меня, как она держалась с нами в библиотеке, вспомни рассказ Дорис о том, как ее невестка изменилась после смерти Бена. Все эти факты как нельзя лучше подтверждают твою идею, что у Бена Джордана была любовница, которая родила уже после его гибели. Мэри узнала об измене мужа и пришла в такую ярость, что даже не появилась на его похоронах. И сейчас каждая наша встреча вновь напоминает ей о неверности Бена. Джейк, она меня ненавидит.
— Возможно, но наверняка мы этого не знаем.
Ребекка лишь вздохнула, опускаясь на переднее сиденье. Вид у нее был совсем измученный, и Джейк лишь сейчас понял, как много сил отняла у нее встреча с враждебной Мэри Джордан, чего стоило ей вынудить Мэри пожать ей руку.
— Зато мы знаем наверняка, что женщина, с которой я познакомилась только вчера, ненавидит меня всеми фибрами души. Значит, у нее есть на то причина.
— Предположим сразу наихудшее: Дорис Джордан действительно твоя бабушка. И кого бы ты предпочла в отцы — ее сына или Чарльза Мортона?
Ребекка выдавила слабую улыбку.
— Ее сына, конечно.
Они доехали до парка, и Джейк пересел в свою машину. Выезжая со стоянки, он заметил в переулке черный автомобиль без особых примет, и ему показалось, что за рулем сидит Фарли Гейтс.
У тебя развилась мания преследования, сказал себе Джейк. Если б это и вправду был Гейтс, он нагнал бы тебя и с огромным удовольствием выписал бы новый штраф, если не сделал бы чего похуже. Джейк представил себе, как шериф старательно бьет себя в глаз дубинкой, а потом арестовывает его, Джейка, за нанесение увечья стражу закона при исполнении…
Эта нелепая картина вызвала у него невеселую ухмылку.
Впрочем, все, что ни творится в этом городе — сплошная нелепость. Джейку доводилось и прежде встречать бессердечных типов, которые не желали иметь ничего общего со своими детьми, но они не подбрасывали ненужным отпрыскам змей, не били фары и не воровали вещественные доказательства.
Неважно, был или нет Бен Джордан отцом Ребекки — все же хорошо, что женщины подружились. Дорис одинока, и ей надо о ком-то заботиться. Ребекку она полюбила с первой встречи, еще до того, как заметила в девушке некое сходство с Беном и сочла, что это ее внучка. Быть может, в конце концов, Ребекка решит прекратить бесплодные поиски и удовлетворится дружбой с Дорис Джордан. Тогда они обе не будут больше одиноки, и никто не станет вспоминать о настоящих родителях Ребекки, которым она совершенно не нужна.
И тогда Джейк наконец сможет с чистой совестью вернуться в Даллас, к прежней своей жизни. Очень скоро он забудет о Ребекке, о том, как сладко пахнут ее волосы, как податливо в объятиях ее жаркое тело, как она горда и в то же время бесконечно уязвима. Забудет даже о странном чувстве — то ли сожалении, то ли грусти, — которое жалит его всякий раз при мысли, что больше он ее не увидит.
Следуя за Джейком к дому Дорис, Ребекка старалась думать только о предстоящем вечере и выбросить из головы Мэри Джордан. Она искренне предвкушала ужин в обществе Дорис и Джейка. Потом она переночует в доме Дорис — единственном месте, где, впервые за долгое время, ей было тепло и уютно.
И все же образ Мэри Джордан никак не желал оставлять ее мысли. Эта хрупкая женщина так сердечно говорила с Дорис, но стоило появиться Ребекке, в глазах ее застыл арктический холод. Нет, даже не холод — пустота. Словно упал незримый занавес, надежно и глухо отделив ее от Ребекки. Даже когда Мэри пришлось пожать ей руку, она отшатнулась так поспешно, словно ей сунули дохлую рыбу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});