по тебе скучаю. Только не подумай ничего лишнего. А то возомнишь ещё о себе, — хмыкнул он. Мотор коляски зажужжал, когда он поехал прочь. — Кстати, ты задолжала мне желание. Так вот — это оно. Я хочу, чтобы ты вернулась, — крикнул он, не оборачиваясь: точно знал, что я смотрю ему вслед. А потом резко развернулся и остановился. — У меня есть для тебя новости.
— Какие? — удивилась я.
— Тебе понравится, — улыбнулся он, блеснув зубами.
Всё же у него была потрясающая улыбка. И она так ему шла, засранцу.
— Я рада, что ты выжил, Игорь, — достала я из сумки упаковку от бинта.
Он отъехал достаточно, чтобы сразу понять, что у меня в руках. Но всё же понял.
— Откуда ты?..
— Прости. Я дурак. Люблю тебя. Всегда любил, — зачитывала я на ходу, идя к нему. — Твой Ротман, печально известный. Я рада, что ты не забыл, как мы вместе придумывали надпись на твоё надгробие, чтобы оригинальное, личное, загадочное и каждая твоя девушка думала, что это ей, — я нагнулась и вручила ему бумагу. — Но ещё больше рада, что она пока не пригодилась.
— Всё ещё хочешь, чтобы я принял смерть исключительно из твоих рук?
— Конечно, Ротман. И никак иначе.
— Мир, дружба, жвачка? — протянул он мизинец.
— Но, если ещё раз назовёшь меня шлюхой… — зацепилась я за его мизинец своим и выкрутила, больно.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, словно он не почувствовал.
— Это было отчаяние, малыш, — вздохнул он. — Прости.
— Прощён, — расцепив руки, толкнула я его пальцем в лоб, заставив запрокинуть голову. — На ужин буду белое полусладкое.
— Оно будет тебя ждать. В девять?
— Работы много. Давай ближе к десяти.
— Хорошо. В десять. А где ты, кстати, была?
— На выставке гадюк, — пожала я плечами.
— И как? — удивился он.
— Отлично. Вернулась с медалью и грамотой. Пока, Ротман! — махнула я рукой с цветами.
— До вечера. И чёрт бы тебя побрал! — крикнул он.
— Эй, это были мои слова! — возмутилась я.
Но он только засмеялся. И Ринат уже открыл ему дверь машины.
До свиданья, чудесные пионы, — выбросила я увядший букет в мусорное ведро.
Здравствуйте, замечательные эустомы, — поставила в чистую воду и помытую вазу свежий букет. Нежный, изысканный, сложный.
Да чтоб тебя, Ротман! — улыбнулась я.
И полезла в карман за телефоном.
Звонили с неизвестного номера.
Глава 27
— Здравствуйте, это ассистент доктора Копыловой, — представился приятный женский голос.
— Кто? — сразу и не сообразила я.
— Вы записаны на участие в исследовании на базе Национального исследовательского университета при Академии наук. Сегодня первая встреча — ДНК-вечеринка. В девятнадцать часов. Я уточняю количество участников. Вас ждать?
— Э-э-э, — взяла я паузу. И неожиданно для себя вдруг согласилась. — Да, — ответила я.
И даже не стала думать почему. Потому что я фанатка науки и доктора Копыловой. Хоть на вступительное собрание схожу. У меня как раз есть два часа.
— Отлично, — обрадовалась ассистент. — Мы вас ждём.
Я посмотрела на часы и, спустя две зарплатных ведомости, вызвала такси.
Наверное, не много желающих, думала я, пока ехала по названному адресу, раз лично всех обзванивали. Но когда мне выдали девяносто пятый номерок и набор для сдачи ДНК, поняла, насколько ошиблась.
В большой аудитории на последнем этаже, что представляла собой нечто среднее между современным лофтом с огромными окнами и производственным корпусом какого-нибудь завода оказалось полным-полно народа.
— Здравствуйте, — приветливо встречала всех на входе девушка. — Я Мария. Вы записаны? Если нет, то я вас запишу. Можно ник, можно выдуманное имя — неважно, лишь бы оно было уникальным и по нему вас можно было отличить от остальных. Кристина-95? — переспросила она, когда, посмотрев на приколотый к груди номер, я назвалась. — Отлично.
— Что нужно делать? — крутила я в руках вручённую коробку.
— Для начала проходите вон туда, к лаборантам. Затем можно скоротать время в баре. Вода, сок, закуски, чай, — перечислила она. — А затем Анастасия Петровна сама всё расскажет.
— Я одна, ничего? — уточнила я на всякий случай, когда ватной палочкой из моего индивидуального набора номер «95» с тыльной стороны щеки, другая приятная девушка, взяла мазок.
— Ничего, ничего. Для чистоты эксперимента даже лучше, — уточнила она и тоже отправила к бару.
Я взяла сок. Встала где-то в центре зала, ничего не предвкушая, не ожидая, не торопя.
Вернее, нет, предвкушая отличный вечер, кучу интересной информации, возможно, небольшое прозрение, лёгкое озарение, некое откровение.
И меня слегка озарило, когда, сделав пару глотков через широкую трубочку, я поняла, что сок овощной и несолёный. А потом над ухом прозвучал мужской голос:
— Сюда бы капельку алкоголя, да?
И вот тут я прозрела и чуть не выронила стакан.
Его здесь не может быть. Это голос. Просто голос. Спокойный и глубокий. Он мне мерещится, — уговаривала я себя, боясь повернуться. Повернуться — и ошибиться. И его не увидеть.
Но это был он.
— Помнится, ты хотела со мной напиться. Почему бы не сегодня?
Сердце пропустило удар. Миро̀.
— Привет, — обнял он меня сзади. Вдохнул запах. Коснулся губами шеи.
Мучительно нежно. Бесконечно бережно. Нестерпимо ласково.
Сколько в человеческом теле мурашек? Все они, предатели, сейчас же метнулись к нему, рискуя опрокинуть меня как лодку. Он приручил даже мои мурашки.
— Миро̀, — выдохнула я, боясь проснуться.
В этом прекрасном сне