С улыбкой глядя на ребяческий восторг, охвативший ученых при виде каменного сооружения, Джек обернулся к немке, оставшейся стоять рядом с ним.
– Как вас зовут?
– Хельга.
– Полагаю мне представляться не надо. Во всяком случае, ваш друг Фогель был довольно хорошо информирован обо мне.
– Герр Фогель хорошо информирован обо всем, офицер Стоун. – Немка нарочно подчеркнула окончание фразы, чтобы Джек проникся ее познаниями в чужой биографии.
– Почему вы приказали не стрелять в нас на лесопилке? – Джек посмотрел прямо в светлые глаза блондинки. Темная униформа откровенно хорошо шла ей, подчеркивая все достоинства спортивной фигуры.
– Я? Не припомню такого. Если бы у меня была возможность, я пристрелила бы вас и сейчас. Всех вас, – с вызовом произнесла она и вздернула слегка курносый нос кверху.
– Не думаю. Что-то человеческое в вас все же должно быть.
– Просто дайте мне оружие, и я разрешу все ваши сомнения, – Хельга была непреклонна.
– Пожалуй, не буду играть с огнем. Шагайте наверх! Нам надо поторапливаться.
Девушка зашагала по влажным камням вперед. Идя за ней следом, Стоун любовался ее горделивой осанкой и твердой походкой. Хельга явно не чувствовала себя пленницей и не испытывала дискомфорта по этому поводу. Впрочем, она все же была на своей территории и, может быть, с этим была связана ее самонадеянность. Джек чувствовал большую усталость за прошедшие сутки. Отсутствие полноценного отдыха и питания, странные климатические условия подводного и подземного мира, повышенные физические нагрузки и бесконечные псевдонаучные разговоры про магию – все это несколько притупляло в нем желание разбираться и анализировать происходящее. Он устал и сейчас отрешенно плелся позади всех, наслаждаясь мгновениями, когда его никто не видит, и можно немного перевести дух. Вскоре они поднимутся к храму, и ему снова придется взять на себя роль лидера. А пока можно расслабиться.
* * *
Храм представлял собой высокое здание, сложенное из огромных каменных блоков и примыкавшее вплотную к высокой стене горы. Его стены были украшены множеством рунических символов, а вместо колонн, подпиравших своды, в различных позах сидели фигуры диковинных животных с женскими лицами и подобием огромных крыльев за спиной.
– Что это за место? – спросил Джек, подходя к группе ученых, стоявших перед входом.
– Вне всякого сомнения – это древнее кладбище, – безапелляционно заявил Мороний.
– С чего вы взяли?
– Вон над входом, видите? Это тотен-руна. Она похожа на руну жизни Альгиз, которую я вам уже показывал, только эта перевернута вверх ногами, что, собственно, и означает «смерть». А сбоку от нее находится опфер-руна, знак самопожертвования. И наконец, вон там руна бога войны Тора, а также руна непримиримости в бою.
– Честно говоря, у меня есть одна версия, – сказал Пирсон, внимательно разглядывая каменные барельефы.
– И какова же она? – поинтересовался Мороний, готовый защищать свою теорию о древнем кладбище.
– Я думаю, что это Вальхалла, дворец для павших доблестных воинов. Я согласен с Моронием относительно его трактовки этих рун, и потому полагаю, что статуи женщин с крыльями представляют собой валькирий, которые и доставляют сюда воинов, отдавших свои жизни в бою.
– И зачем им дворец? – спросил Джек, удивленный тем, что Кайл и Мороний, пожалуй, впервые были единодушны в своих выводах.
– Ну, легенда гласит, что здесь павшие воины каждый день восстают из мертвых, чтобы снова надеть доспехи и вступить в бой. Весь день они бьются насмерть, а вечером вновь восстают, чтобы сесть за общий стол и всю ночь пировать. Так они будут делать вечно, пока великий бог Один не позовет их на финальную битву под названием Рагнарек.
– Между прочим, – Мороний счел нужным высказаться и по этому поводу, – этот миф очень древний. Поэтому, когда христианство начало бороться с язычеством, то они очень тонко произвели подмену понятий. И тогда Вальхалла стала синонимом ада, а герои, которые покоятся здесь и каждый день продолжают свою битву, превратились в грешников.
– Не очень понимаю, в чем здесь аналогия, – признался Стоун.
– Да все просто, – ответил за Морония Пирсон. – Принцип бесконечной кровавой бойни и ежедневный пир после воскрешения из мертвых с отрастанием отрубленных конечностей были отождествлены христианами с бесконечностью адских мук. Этакий ловкий маркетинг, который довольно сильно исказил изначальный смысл легенды.
– Вот именно, – заметил Мороний, – в христианской религии ведь не говорится о том, что эти «грешники» каждую ночь пируют, веселятся, едят мясо вепря Сехримнира и запивают его медом волшебной козы, которая, между прочим, питается исключительно листьями мирового дерева Иггдрасиль, к плодам которого мы и сами были бы не прочь прикоснуться. Ну, а про прекрасных девушек, ублажающих воинов до утра, в христианской версии информации нет и – подавно.
– И впрямь картинка сильно меняется, – ответил Стоун. – Может быть, зайдем тогда внутрь?
– Непременно зайдем, – утвердительно сказал Пирсон.
Глава корпорации первым пошел по ступеням древнего храма. Антиквар не отставал от него ни на шаг, следом шла Ева, за ней Хельга, и замыкал колонну детектив Стоун. Внутри было темно, потому что наружный свет практически не проникал сюда. Пирсон включил фонарь, а Мороний вновь принялся фотографировать окружающее пространство на телефон. Воздух был сухим и пах чем-то слегка сладковатым, будто кто-то жег здесь сандаловые веточки. Пространство храма быстро наполнилось топотом ног путников, поскольку эхо гулко разносило звуки их шагов по полированным до блеска каменным плитам пола.
Зал и впрямь был похож чем-то на столовую для проведения пира. Вспышки смартфона Морония выхватывали из темноты предметы интерьера – длинные каменные скамьи, широкий стол с массивной резной столешницей, покрытой древними рунами, большие полукруглые каменные чаши. На потолке были видны золотые копья и щиты со скругленной свастикой. Джек даже не понимал, как к этому относиться, ведь он уже знал, что фашисты лишь позаимствовали древний символ, немного изменив его смысл.
Он подошел ближе к Пирсону и Еве, положение антиквара в темноте было определить трудно, и только вспышки его телефона периодически указывали на то, что он носится по залу с огромной скоростью, снимая все подряд. Хельга осталась стоять при входе – было похоже, что увиденное произвело на нее даже большее впечатление, чем на ученых. Сейчас Стоун практически не видел ее силуэта.
– Кайл, что это за свастика со скругленными концами? – детектив указал на крупную эмблему на одной из стен.
– Это «зонненрад», символ солнца и вечной жизни. Вообще, здесь довольно много различных символов, и я знаю далеко не все из них.
– А это? – Джек перехватил руку Пирсона, который шарил широким лучом фонаря по стенам. В промелькнувшем пятне света Джеку показалось что-то знакомым.
– Где?
– Вот тут. Только что вы светили на огромный рыцарский щит с большой эмблемой, похожей на… – Джеку удалось отыскать этот фрагмент, и он навел луч прожектора на сияющие символы. – Похожей на две скрещенные семерки…
Стоун с замиранием сердца смотрел на зловещий символ, который ярко светился в темноте, поднимая в его душе целую бурю эмоций.
– Честно говоря, я не знаю. Он как бы напоминает свастику, только… какую-то неполную, что ли. В ней словно не хватает каких-то элементов, и я впервые вижу такой знак.
– Это руна возрождения, – из темноты послышался ровный голос.
Джек дернулся, словно его ужалила ядовитая змея, но моментально ощутил, как в его тело с разных сторон уперлись дула нескольких автоматов. В зале зажегся приглушенный свет, и золотые барельефы на стенах заиграли красками, создавая невероятно красивое и яркое зрелище. Глаза, привыкшие к темноте, не сразу адаптировались к хорошему освещению. Тем не менее сомнений не было – перед ними стоял Фогель.
* * *