надо. — Если их убивать, то сработают их друзья-люди, начнут выброс информации в прессу. Я уже говорил, что нам нужен компромисс и переговоры, и арниэли на это идут.
Эвгар остановился. Сделал еще один глоток из фляги.
— Какие гарантии они дают?
— Честное слово, — ответила Анна. Эвгар осклабился.
— Считай, что ничего.
— Это с вашей точки зрения, — рука Джона свесилась со стола, и Анне хотелось взять ее и уложить на место. Прикоснуться к Джону в последний раз.
Если душа человеческая улетала к Богу, то где теперь Джон? Где все его стремления, стойкость, надежды? Где их мечты и сны, где все слова, которые они говорили друг другу?
Анна поняла, что сейчас разрыдается. Не выдержит.
— У нас нет другого выхода, — сказал Дерек. — В соборе так ничего и не нашли. Все связи арниэлей с людьми не отследить. Хозяева еще ладно, но это может быть, например, дворовый мальчишка, которому арниэль купил горячий пирог зимой и дал несколько монеток. Или проститутка, которую он взял на ночь, но и пальцем не тронул. И вот поверьте слову профессионала: их никто не вычислит, но они сделают свое дело, когда будет нужно.
Эвгар вздохнул. Его взгляд, направленный на Дерека, сделался неприятно липким.
— Я должен об этом подумать, — угрюмо произнес он. — Подумать и посоветоваться с его величеством. Пока все свободны, никого не задерживаю.
Анна все-таки заплакала — уже потом, когда приехала в свой дом и почти бегом бросилась по лестнице в свою комнату. Краем уха она слышала, как Дерек отдает отрывистые и четкие приказания, а Ринна и Майзон испуганно повторяют: “Да, милорд. Сию секунду, милорд” — но это не имело значения. Рухнув на кровать, словно подрубленное дерево, Анна уткнулась лицом в подушку, и слезы полились ручьем, но на душе не становилось легче. Она оплакивала отца, Джона, жизнь, которую у них отняли, и пустота, которая раскинула над ней крылья, становилась все гуще и темнее.
Потом Анна поняла, что чья-то рука лежит у нее на плече — и слезы иссякли. Она обернулась — Дерек смотрел на нее с лукавым весельем, крутил в пальцах серебряную пластинку артефакта и выглядел, как ребенок, который получил долгожданный подарок.
Господи, завтра же новый год… Могла ли Анна предположить, что будет встречать его вот так — без отца, без Джона, переполненная отчаянием?
— У меня для тебя новогодний подарок, — произнес Дерек и протянул ей артефакт. — Кажется, это и есть база Гейба Коннора.
* * *
— Невозможно! Нет, этого просто не может быть!
Когда Анна услышала о базе своего отца, то ее слезы моментально высохли, а настроение стало энергичным и злым. Поднявшись с кровати, она чуть ли не бегом бросилась из спальни в кабинет, едва не сбила с ног служанку, приключившуюся на пути, и Дерек подумал, что сейчас она нравится ему даже больше, чем в день их встречи.
— Как? С чего ты это взял?
Рабочий кабинет Гейба Коннора был похож на обиталище алхимика — бесчисленные колбы и банки, заготовки для артефактов в стеклянных коробках, увеличительные стекла, механизмы, которые угрожающе щелкали сверкающими конечностями — их назначения Дерек не понял. Пройдя к столу, Анна закрепила артефакт на подставке и направила на него некое подобие лупы. В зеленоватых линзах плавали золотые искры, и Дерек почувствовал, как на голове зашевелились волосы.
— Когда я срезал кожу с Кайла, то у него такого артефакта не было, — сообщил Дерек. — А у Джона он есть. К тому же, спецификация — она этот артефакт никак не описывает, он там вообще не нужен. Понимаешь, что это значит?
Артефакт отозвался — к золотым искрам поплыли сиреневые, и цветочные завитки на серебре плавно зашевелились.
— Твой дядюшка искал базу в мозгу Джона, — продолжал Дерек, надеясь, что не выглядит слишком уж торжествующим. Анна посмотрела на него, и теперь в ее глазах был восторг — и любовь. — А она все это время была в двигательном центре. Возможно, Джон пошел на смерть для того, чтобы мы смогли получить к ней доступ.
— Как же я ее не заметила… — пробормотала Анна. Дерек усмехнулся — он и сам-то заметил пластинку только после того, как Эвгар, беснуясь, выдрал механические потроха.
— Ты смотрела глазами горюющей женщины, — ответил Дерек, и в это время кабинет наполнился мелодичным перезвоном. Над артефактом поплыли призрачные листы бумаги, покрытые буквами, таблицами и дагерротипическими снимками. Дерек узнал банковский отчет, увидел, кому он принадлежит, и резким движением руки отстранил лупу от артефакта. Перезвон иссяк, и база Гейба Коннора растаяла.
— Я этого не видел, и ты этого не видела, — сказал он. — Нам лучше не узнавать всех подробностей.
Анна машинально вернула лупу на место, прошла к креслу и, опустившись в него, уткнулась лицом в ладони. Ее отца убили из-за этой пластинки. Джон умер из-за нее. И теперь база Гейба Коннора у них в руках.
И Дерек не знал, что с ней делать.
— И что теперь? — едва слышно спросила Анна. Дерек пожал плечами.
— Я не думаю, что у всех арниэлей есть такой артефакт. Хватит и одного листка, чтобы все они стали ходячими бомбами под Хаому, — он присел на край стола и подумал, что завтра новый год, а подарок для Анны так и не куплен. Более того — он слабо представлял, что вообще можно подарить такой девушке.
— Ты отдашь базу принцу? — Анна смотрела так, словно Дерек был комнатной собачкой Эвгара и прыгал за сладкие косточки. Прыжок — и вот тебе медаль святого Антония. Еще прыжок — получай квартиру в Карнабере. Еще прыжок — и, например, министерское кресло легко и непринужденно влетает прямо под седалище.
Но Дерек не любил прыгать. У него это никогда не получалось.
И он, кажется, понял, что именно можно подарить Анне.
— Нет. Я бы оставил ее тебе, но ты слишком бестолкова для этого, уж прости, — Анна залилась румянцем и открыла было рот, чтобы сказать, что никто во всем свете не смеет считать ее бестолковой, но благоразумие почти сразу взяло верх. — Так что лучше всего пустить это на переплавку. И окончательно склонить Эвгара к переговорам.
Анна кивнула. Сняв артефакт с подставки, она протянула его Дереку и сказала:
— Что ж, пусть так. Пусть больше никто не умрет из-за этого.
— Джон точно мертв? — уточнил Дерек. Когда он запустил руку в механическое нутро мертвого арниэля, то на какой-то миг ему показалось, что там, в глубине, еще теплится что-то живое. Дерек не знал, откуда к нему пришло это чувство,