– Это ваше, – сказала Ленка призракам. – Налетайте, друзья.
Призраки налетели. Они хватали камни, крошили их, а пыль пускали по ветру.
Болезненные крики тварей божиих разметались по поляне, постепенно угасая. Твари проклинали, молились, звали на помощь – и умирали. Одна за другой. Вместе с ними умер и Капустин.
Вернее, подумала Ленка, он умер уже давно, а сейчас просто освободился из плена. Успокоился.
Почему-то она ждала, что призрак Капустина сейчас отделится от тела, присоединиться к другим, поможет добить перепуганных тварей. Но этого не произошло. Иней растаял, капли влаги застыли на мёртвом лице.
– Ну вот и всё, – пробормотала Ленка.
Теперь уже точно стало легче.
Алла разлепила глаза, увидела Ленку, идущую к ней. В траве лежал брат – одна нога согнута в колене, вторая вытянута. Трава вокруг него съеживалась и рыжела. Брат был мёртв. Не случилось эпической битвы добра со злом, не было противостояние двух героев.
Дочь опустилась перед матерью на колени. Спросила:
– Больше никого нет в голове?
– Нет. Там тихо и пусто.
Ленка коротко улыбнулась, бегая взглядом по лицу Аллы, ощупывая каждую морщинку, порезы, синяки. Пробормотала:
– Это хорошо, мам.
– Ленка?
– Что, мам?
– Я тебя люблю, моя хорошая. Люблю так сильно, как никогда никого не любила. Прости, что смогла понять это только твоей смерти. Мне всю жизнь казалось, что у меня есть цель, что я спасаю людей, которых нахожу, что стараюсь не допустить того, что произошло с Андреем. И эта цель умерла вместе с твоим исчезновением. Блин, Ленка, я долго отказывалась устраивать твои похороны. Меня уговаривали провести церемонию, закопать пустой гроб, а я говорила, что не могу так, что хочу оставить тебя в памяти живой. Тогда-то и поняла, насколько любила тебя. Как дура себя вела, понимаешь? Надо было бросить всё и жить только ради тебя. Тогда бы всё было иначе, моя хорошая. Тогда бы мы с тобой не расставались.
Ленка слушала внимательно, грустно улыбаясь. Погладила волосы Аллы, убрала завиток, упавший на глаза.
– Ты не права, мама, – сказала она. – Не нужно жить ради меня или кого-то ещё. Нужно было просто – жить. Настоящим.
Алла тяжело легла на траву. В голубом небе не было ни облачка. Крики тварей божиих стихли, никого не осталось. Призраки летали над головой, кроша камни в пыль и развеивая её по ветру.
– Ты пришла, чтобы отомстить, верно? Только это держит тебя?
– Если это вопрос, останусь ли я здесь с тобой, то ответ – нет, – Ленка пожала плечами. – Думаю, я скоро уйду.
– Куда?
– Не знаю, я не добралась до того света, не посмотрела, что там. Но надеюсь, что-то очень хорошее. А то устала от негатива. То в могиле лежишь, то тварей пришибаешь…
Они тихо рассмеялись. Алла нащупала руку Ленки, сжала. Боль и слабость растекались по телу медовыми ручьями.
– Можно с тобой?
– Мам, у тебя тут ещё много незаконченных дел.
– Например?
– Спастись самой и спасти Выхина. Жалко его.
– С него-то и началось…
– Если бы не Выхин, то кто-нибудь другой нашёл бы кенотаф. Не тогда, так сейчас. К тому же он искупил, поверь. Привёл меня к пещере, уничтожил первые камни. Выхин умница.
Алла помолчала и сказала:
– Я знаю.
Она закрыла глаза, позволив слабости одержать вверх. Когда открыла, Ленки рядом уже не было. Тени призраков во главе с дочерью кружили вокруг сосуда из окровавленных тел. Кружили – и разрушали его. Они вытаскивали из сосуда людей, отволакивали их в сторону, складывали на краю поляны, под деревьями. Люди извивались в траве, будто черви. Сосуд лишившись изящества и опоры, совсем скоро развалился, и призракам осталось только разгрести тела и сложить их в траву.
Алла тяжело села. Кровь из ран в плече и шее залила одежду. Ещё немного, и сил не останется совсем. Впрочем, сейчас уже и умирать было не страшно.
Она наблюдала, как призраки заканчивают работу. Голые деревья по краям поляны шевелили ветками, сбрасывая остатки погибших листьев. Холод отступил, солнце растопило иней, и трава вокруг серебрилась капельками влаги. Красиво, ничего не скажешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Рядом зашевелился и сел Выхин. Только это был уже не монстр, а обычный взрослый Выхин, приехавший в город несколько дней назад. Губы его кровоточили, правая щека была порвана под глазами – синяки.
– Ну, привет, – сказала Алла. – Ты вовремя. Умирать вдвоем не так страшно.
3.
Последнее, что Выхин помнил, перед тем как прийти в себя на поляне в лесу – это крепкие объятия с молодым собой, запах влажной воды, мертвечины и брызги яркого света.
Света было много. Как и голосов. Твари божии пели и разговаривали. Шептали и кричали. Подбадривали и радовались. Выхин был в ужасе от происходящего, но радовался вместе с ними. Не мог удержаться. Казалось, он оказался в центре всепоглощающего счастья.
Потом ощущение счастья пропало. А вместе с ним пропали и голоса.
Стало невероятно, болезненно тихо. Будто в уши против воли напихали ваты. В голове появилось ощущение пустоты, нехватки чего-то важного. Мысли ускользали, не давая сосредоточиться.
Проще было отдаться на волю тварям божиим, чтобы они позаботились, направили, объяснили как жить.
Он ведь так и сделал, правда?
Выхин сел, ощущая тяжесть и ломоту, усталость и нервное безразличие. Ощупал лицо, шею. Кончики пальцев макнули в кровь. Рядом сидела Алла. Как же ужасно она выглядела. Под подбородком дрожала рукоять ножа, армейская куртка была вся в тёмных разводах, щеки и лоб исцарапаны.
– Ну, привет, – сказала Алла.
Продолжения он не услышал. Внезапно тело скрутила боль, в голове зародился пронзительный упругий гул, будто множество голосов кричали в единой тональности. Выхин схватился за голову, тяжело поднялся. Горячий воздух давил на плечи, клонил к земле. Гул нарастал, и, раскрыв рот, Выхин выпустил его на волю.
Кричал так громко, что заболело горло. Твари божии выплескивались из его головы, как помои из ведра. Голоса растворялись в летнем воздухе, умирая. Крик вскоре перешёл в хрип. Сквозь проступившие слезы Выхин увидел перед собой Ленку. Она стояла около трупа Капустина и копошилась в своём расстёгнутом рюкзачке.
Вытащила что-то, протянула Алле.
– Держите, вам сейчас пригодится.
Упаковка бактерицидных пластырей. Алла грустно, сквозь слёзы, рассмеялась.
– Ты думаешь, это нас спасёт?
– Думаю, мам. Какое-то времч протяните.
– Ох, Ленка…
Крик истощился, и Выхин замолчал. Внутри стало совсем пусто, а в желудке заурчало. Ленка повернулась, подмигнула:
– Мы справились, Выхин. Уничтожили их.
– И пещеру? – он не помнил ничего.
– И пещеру. Тварей тоже больше нет. Не в этом лесу точно.
– А что с тобой будет?
– О, это самый частый вопрос в последнее время. Наверное, отправлюсь на тот свет, как все нормальные призраки.
Выхин не знал, что ещё спросить, а потому просто пожал плечами.
– Вам надо возвращаться в город, – сказала Ленка. – Не теряйте время.
– А если я всё же захочу остаться с тобой? – Алла неуверенно поднялась. Её пошатывало. Выхин никак не мог отвести взгляда от рукояти ножа, торчащего из шеи.
– Не нужно, мам. Мы же не знаем, чем всё закончится. У меня уже нет продолжения, а у вас, возможно, будет.
Алла подошла к Ленке очень близко. Выхину показалось, что они сейчас обнимутся, но этого не произошло. Ленка засунула руки в карманы джинсов, а Алла застыла в нерешительности. Пробормотала:
– Я люблю тебя.
– И я тебя мам. Только давай прощаться без этих вот сентиментальный соплей. Не люблю такое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Кто ж любит…
Алла постояла ещё некоторое время. Выхин отвёл взгляд и разглядел на краю поляны десятки тел. Кто-то шевелился, кто-то лежал без движения, кто-то сидел в траве, пошатываясь, будто не мог найти в себе сил подняться. Среди сидевших людей Выхин узнал старика, которого много лет назад часто встречал в городе и даже как-то нарисовал в своей тетради со скетчами. Старик постоянно таскал с собой котомку для грибов, а ещё ворчал на подростков, когда они слишком шумели, пробегая мимо.