входил и ряд других полисов: Коринф, Мегары, города Эвбеи… Но сопротивление угрозе, исходящей от Филиппа, было явно организовано слишком поздно. К тому же в нем приняли участие далеко не все греческие государства. В частности, Спарта заявила о своем нейтралитете.
В 338 г. до н. э. близ города Херонеи в Беотии произошло решающее сражение между македонским войском Филиппа II и союзной греческой армией, основу которой составляло афино-фиванское ополчение. В афинской фаланге в качестве рядового гоплита сражался и Демосфен (и якобы также Диоген, как мы упоминали выше, но это, конечно, не соответствует действительности). Силы сторон были примерно равны по размерам: и то и другое войско насчитывало примерно по 30 тысяч человек.
Битва была длительной и трудной как для греков, так и для македонян, и исход ее долгое время оставался неясным. Вначале, казалось, перевес был на стороне греческой коалиции, но затем фланговая атака македонской кавалерии, которой командовал Александр, юный сын Филиппа и ученик Аристотеля, сокрушила элитные силы фиванцев и обратила греков в бегство.
Херонейское сражение оказалось для Эллады воистину роковым, ознаменовало конец независимости греческого полисного мира и установление македонской гегемонии. Его можно назвать одной из самых трагических страниц древнегреческой истории, по сути дела, завершившей собой ее классический период. Символична судьба престарелого Исократа (ему было 98 лет). Еще недавно он сам призывал Филиппа объединить Элладу, но, увидев, какими насильственными методами действует македонский царь, Исократ был глубоко удручен. Вскоре после битвы при Херонее он покончил самоубийством, отказавшись принимать пищу.
Можно, конечно, давать самые разные оценки борьбе Филиппа II за гегемонию в Греции и тем приемам, которые он применял в этой борьбе. Однако несомненно одно: историческое поражение полисного мира, судя по всему, было неизбежным. Установление македонского владычества стало закономерным результатом кризиса классического полиса и всей системы межполисных отношений. С каким бы уважением ни относились мы к Демосфену, славному борцу за независимость демократических Афин, все-таки следует помнить: он защищал обреченные, уходящие в прошлое ценности, победа которых в новых условиях вряд ли была возможна.
* * *
После поражения при Херонее в Афинах со дня на день ждали вторжения македонян. Предлагались самые различные меры, направленные на укрепление обороноспособности города. Так, Гиперид — оратор и политик ярко выраженной антимакедонской ориентации, один из вождей радикальных демократов — внес предложение освободить и вооружить рабов, предоставить гражданские права метэкам. Столь революционная инициатива не вызвала сочувствия даже у Демосфена и, конечно, была отклонена.
Впрочем, Филипп не пошел на Афины. Он прекрасно понимал, что дело подчинения Греции его гегемонии еще не закончено. Эллины были побеждены, но не сломлены. Чтобы утвердить македонское господство насильственным путем, пришлось бы осаждать и захватывать один за другим полисы различных греческих областей, а эта задача была вряд ли выполнимой. Поэтому царь Македонии предпочел действовать дипломатическими методами, тем более что теперь он мог говорить с греками с позиции силы, языком победителя.
После Херонейской битвы Филипп проявил демонстративное милосердие и миролюбие. Наказанию подверглись только Фивы, которые ранее находились в союзе с македонянами, а затем перешли на противоположную сторону. С Афинами же был заключен мирный договор на весьма щадящих условиях: афиняне не понесли почти никаких территориальных потерь. Афинские воины, взятые в плен при Херонее, были возвращены на родину без выкупа. Политические лидеры, проявившие себя как враги Македонии (Демосфен, Гиперид и др.), не подверглись никаким репрессиям, демократия в Афинах не была ликвидирована. Таким образом Филипп желал показать, что он — не жестокий завоеватель, а объединитель Греции, тот самый долгожданный гегемон, который принесет мир, порядок и процветание в раздробленный мир эллинских полисов, будет не самовластно диктовать свою волю, а прислушиваться во всех важнейших вопросах к мнению греков.
В 337 г. до и. э. по инициативе Филиппа в Коринфе был созван общегреческий конгресс, который должен был подвести итоги греко-македонского противостояния, утвердить победу Македонии правовыми актами и наметить перспективы дальнейших действий. На конгресс прибыли представители всех полисов Балканской Греции (кроме Спарты, которая по-прежнему сохраняла нейтралитет и отказывалась сотрудничать с Филиппом[49]).
В ходе переговоров на конгрессе был принят ряд важных решений, которые определили историческую судьбу греческого мира на последующие десятилетия. Объявлялось о завершении войн и установлении всеобщего мира в Элладе, гарантом которого выступал македонский царь. Более того, запрещалось вести не только внешние вооруженные конфликты друг с другом, но и междоусобные войны внутри полисов, организовывать государственные перевороты и изменять существующий политический строй, прибегать к массовым казням и конфискациям имущества, проводить радикальные социально-экономические реформы, такие как отмена долгов, передел земель, освобождение больших групп рабов. Объявлялась свобода торговли и мореплавания, для безопасности которого должна была вестись борьба с пиратством.
Таким образом, Филипп выступал в чрезвычайно выигрышной роли «благодетеля» Эллады, даровавшего ее измученной земле стабильность и благосостояние. В то же время за красивыми фразами отчетливо прочитывалась олигархическая направленность основных мероприятий конгресса: ведь они были нацелены не в последнюю очередь против сторонников крайней демократии.
Важнейшим решением Коринфского конгресса стало создание общегреческого военно-политического союза, гегемоном которого и главнокомандующим вооруженными силами объявлялся Филипп. Следует подчеркнуть: царь Македонии не включил Грецию в состав своих владений, не сделал ее частью македонского государства. По отношению к грекам он выступал не в качестве властелина, а в качестве покровителя. Соответственно, он обязался не вмешиваться во внутренние дела греческих полисов.
Главной целью новосозданного союза провозглашалась война против Персии, которая тут же, на конгрессе, и была объявлена. Для ведения военных действий создавалась союзная армия, которая должна была комплектоваться частью из македонян, частью — из контингентов, выставляемых греческими полисами. Таким образом, Филипп — вольно или невольно — оказывался тем государственным деятелем, который претворял в жизнь панэллинскую программу Исократа.
Однако, объединив Грецию, он уже не успел в полной мере приступить к реализации «второго пункта» этой программы — великого похода на Восток. Правда, по приказу Филиппа сразу же после завершения Коринфского конгресса в Малую Азию был переправлен десятитысячный македонский корпус под командованием опытного полководца Пармениона для ведения военных действий против персов. Первые стычки принесли македонянам успех. Филипп уже готовился и сам отправляться в персидские владения с основными греко-македонскими силами. Но роковая случайность разрушила все его планы, оборвав жизнь этого энергичного правителя. В 336 г. до н. э. во время торжеств, которые Филипп устроил по случаю замужества своей дочери, молодой македонский аристократ, незадолго до того претерпевший от царя обиду и жаждавший мести, заколол его кинжалом.
Продолжать дело отца предстояло двадцатилетнему престолонаследнику (уже знакомому нам, да и всем прекрасно знакомому, совершенно независимо