Рон, пробежавший после мили еще три мили с хорошим временем — 13.48,0, присоединился ко мне на следующий день. Мы пробежали 20 миль. Я не думал тогда, что вскоре, в том же сезоне, Рон станет мировым рекордсменом на 10 000 м и 6 миль, а позднее на три мили и 5000 м.
Тем временем Джон организовал встречу в Токороа, центре знаменитых лесных участков острова Северный. Эту встречу финансировала «Нью Зиленд Форест продактс», компания, где Джон работал. Чтобы придать соревнованиям международный характер, из Австралии был приглашен Тревор Винсент, хорошо подготовленный на милю, хотя более известный как бегун на 3000 м с препятствиями.
Погода не благоприятствовала состязанию и в особенности не годилась для меня. Моя сила — в энергичном толчке, благодаря которому я могу бежать размашистым шагом. На твердой поверхности я чувствую себя точно на пружинах, но на сырой я увязаю. Соревнование выиграл снова Джон Дэвис, и на этот раз я отстал от него на целую прямую. Даже учитывая, что погода была более неблагоприятной для меня, чем для Дэвиса, я не мог не чувствовать его превосходства в тот вечер, когда он, хорошо подготовленный, бежал перед своей публикой.
Это поражение вместе с неудачей в Местертоне создало для меня значительные трудности. Сторонники Артура, намекая на наш разрыв, уже многозначительно говорили «ага».
Спустя десять дней я снова стоял на старте рядом с уверенным в себе Джоном. На этот раз соревнования были организованы «Краун Линн Поттериз». Теперь у меня было немножко больше шансов на победу, чем у Джона, потому что мы состязались на 1000 м. На стадионе собралась огромная толпа, и я думаю, что большая часть публики пришла, чтобы приветствовать нового чемпиона.
Мы прошли половину мили за 1.50,0, довольно близко к графику мирового рекорда. Перед состязанием было объявлено, что мировой рекорд может пасть. Джон вел бег и, как только мы прошли полмили, начал спринт.
Я бежал вплотную к его плечу, готовый к поединку на последней прямой, как вдруг неожиданно моя левая рука задела его ногу, и Джон растянулся на земле, почти на том же самом место, что и Ривз в свое время.
По инерции я прошел мимо него, но тут же импульсивно сбавил скорость бега, сознавая, что Джон лежит на дорожке по моей вине. Джон поднялся, продолжил бег и выиграл соревнование. Я пришел на финиш трусцой вслед за Бобом Гамильтоном. Само собой разумеется, о хороших результатах не могло быть и речи.
Хотя вплоть до несчастного падения темп бега был довольно высок, я все же не чувствовал себя в форме. Это подтвердилось и в Нельсоне, где я пробежал полмили всего за 1.52,0. Однако у меня не оставалось времени раздумывать над своим состоянием, потому что был уже конец января и в Новую Зеландию приехала американская команда бегунов — Кэри Вейзигер, С. К. Янг и Даррил Хорн. Ее турне начиналось соревнованиями в Вангануи.
В Вангануи я пробежал милю практически в одиночестве, показав 3.57,6. Мой старый соперник Билл Бейли смог удержаться за мной почти до самого финиша и впервые за свою долгую спортивную карьеру выбежал из четырех минут. В то время ему было 29 лет. Вейзигер пришел третьим, и было очевидно, что ему придется еще пробежать один-два раза, прежде чем он войдет в форму.
Неожиданно я наконец обрел себя. Эта миля привела меня в норму. Спустя два дня я отправился в Гисборн на ленч в «Ротари-Клуб». До этого я согласился принять участие в еженедельной клубной встрече и сказал, что, возможно, проведу показательное выступление. Я рассчитывал провести бег без особого напряжения, так как через два дня после этого мне предстояли новые международные состязания.
Однако когда я прибыл в оклендский аэропорт и увидел там барьеристку Эвис Макинтош, у меня возникло тяжелое предчувствие. Она сказала мне, что тоже летит на соревнования в Гисборн. Это показалось мне странным. Мой проезд оплачивался ассоциацией в Нейпире, потому что из Гисборна я должен был поехать туда на международную встречу. Но каким образом, размышлял я, Гисборн может платить за проезд Эвис, если это только соревнования местного клуба?
Мои сомнения усилились, когда мы прибыли в Гисборн и я увидел выставленные в витринах магазинов афиши, приглашающие зрителей на соревнования.
Когда же я увидел пятитысячную толпу на стадионе, мне стало ясно, что это за «клубная встреча». Такая реклама и такая толпа зрителей означали, что я должен был распроститься с намерением совершить легкую пробежку, скажем, за 1.56,0.
Забег был гандикапированный, и мне пришлось пробежать первый круг за 54 секунды, прежде чем я достал лидеров. Затем я несколько сбавил темп, но за 220 ярдов до финиша сделал энергичный рывок и пришел к ленточке с результатом 1.50,8. После всех моих сомнений и предчувствий я был доволен, что бег оказался для меня легким.
На следующее утро я отправился поездом в Вейроа, чтобы присутствовать на другой клубной встрече. Здесь мне также предстояло показательное выступление. Я снова был настроен провести состязание с как можно меньшей затратой сил, но, поскольку местные бегуны были полны решимости бороться со мной, мне пришлось сначала пробежать 100 ярдов за 10,2 (мой лучший результат на эту дистанцию), а затем полмили за 1.54,0.
Во время этого забега я довольно плохо почувствовал себя на втором круге. Я отнес это недомогание на счет предшествующего выступления в Гисборне и больше о нем не думал. Прилетел в Нейпир, сделал пробежку и отправился отдыхать в отель. Около 6 часов вечера меня опять начало поташнивать, как и во время пробежки в Вейроа, но на этот раз у меня быстро развились все симптомы легкой дизентерии. Хозяин отеля рекомендовал мне брэнди и портвейн, но эти средства, может быть и хорошие для других, на меня не оказали никакого действия.
Я должен был выступать на полмили против Кэри и Джона. Я спустился на дорожку и объяснил судьям, что чувствую себя плохо и если во время разминки мне не станет лучше, то участвовать в соревновании не смогу. Разминку я начал чувствуя крайнюю слабость, а в конце ее мне стало еще хуже. Незадолго до старта я решил, что мне лучше не бежать, и подошел сказать об этом организатору соревнований. «Конечно, — ответил он, — Однако мы должны вызвать доктора, чтобы снять с себя ответственность за ваш отказ».
Позвали врача, и тот, осмотрев меня, взялся прощупать мой пульс. К тому времени я уже размялся и поэтому немало подивился, размышляя, что может сказать доктору мой пульс. Я объяснил свое самочувствие и признаки болезни и был ошарашен, когда он сделал предположение, что мое недомогание — результат естественного волнения перед стартом. «Не будет абсолютно никакого вреда, — добавил он, — если вы возьмете старт. В конце концов, если появится недомогание, можно прекратить бег».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});