Понимаю, что это не моё дело, но мне чрезвычайно любопытно…
- Нет, - покачал головой тот, и глаза его смеялись. – Никаких девушек до вас мне перевозить не приходилось. Господин ни разу никого не приглашал в свою карету.
Я смутилась и замолчала. Вообще-то хотела спросить, где находится резиденция инкуба и далеко ли нам ещё ехать… но если так разобраться, Генри ответил на вопрос, который интересовал меня намного больше.
- И предупреждая ваш следующий, в поместье господина не ступала женская нога.
Я решила, что дальше разыгрывать светский вид и утончённую невозмутимость смысла нет.
Склонилась ближе.
- Что, даже служанок?
Генри пожал плечами и неуловимо улыбнулся краешком рта.
- Господин обоснованно полагает, что это добавило бы лишних хлопот и суеты ввиду… гм… повышенного внимания к его персоне и необходимости слишком частой смены обслуживающего персонала.
Я не могла не признать справедливость этой логики. И даже внутренне апплодировала ей с каким-то мстительным злорадством. Ох уж эти инкубы, утомлённые вниманием к своей исключительной персоне! Наверняка немало девичьих сердец было разбито из-за разрушенной мечты поработать служанкой у такого мужчины.
- Мы с женой проживаем в отдельном коттедже в дальнем краю поместья. Она у меня кухарка от бога, и то её дальше нашей собственной кухни не пускают, я всё сам хозяину на стол ношу. То, что у нас нет детей, особенно взрослых дочерей, вероятно, служило немалым плюсом при устройстве на работу, - Генри мне подмигнул. – Ещё есть пара мальчишек-слуг на побегушках и садовник, но он немой. А камердинеров господин на дух не выносит, предпочитая заботиться о собственной одежде самостоятельно. Так что в «Пустом гнезде» вы не встретите много народу, не бойтесь.
- Как вы сказали? – я вздрогнула, и по спине прошёл холодок.
Генри помрачнел.
- Вообще-то, когда-то давно это место называлось «Орлиное гнездо». Мне однажды попались на глаза документы о покупке, столетней давности. Но видимо, хозяин переименовал. Табличка на входе явно моложе кладки стен.
Пустое гнездо.
В котором нет и никогда не будет птенцов.
- Почему вы со мной так откровенны?
Генри вздохнул и аккуратно подвинул ко мне ближе блюдо с булочками.
- Потому что впервые на моей памяти гнездо перестанет быть пустым, леди.
Глава 18.
Как и предсказывал Генри, в центре городка, на одном-единственном оживлённом проспекте с променадом, нашлось всё необходимое.
Лавки и магазинчики теснились небольшим кварталом. Даже в провинции угождать дамам в их стремлении быть красивыми и очаровательными – очень прибыльное дело.
Помню, даже у нас в Кроуфорде на местных балах никто не появлялся в одном и том же наряде дважды. Ну, кроме гувернанток, конечно же.
В заведение с самой броской витриной, в которой выставлено было готовое платье, я вошла не без робости.
Молоденькая модистка, скучавшая в уголке, осмотрела меня с ног до головы и скривилась. Кажется, приняла за праздношатающуюся, что от нечего делать ходят иногда по таким заведениям поглазеть на платья, которые никогда не смогут себе позволить. Но на её беду, в лавке в этот момент присутствовала и хозяйка.
Полноватая женщина средних лет вынырнула откуда-то из-за прилавка, бросила один только острый взгляд на меня и моего спутника, объемный кошель которого демонстративно маячил на поясе, и тут же подняла работницу с места незаметным пинком в табурет.
- Чего вы желаете, леди? В нашей лавке найдется всё, чего только ваша душа пожелает! – пропела она, подскакивая ко мне лично с лентой для обмеров.
Я на минуту содрогнулась от страха. Мне предстоит нешуточное испытание! Но взяла себя в руки.
- Наша душа желает стать неотразимой! – Я уверенно улыбнулась хозяйке. – Превратите меня из серой мышки в красавицу. Мне нужно, чтобы мой мужчина потерял от меня голову.
Блондинка в углу, которая уже имитировала бурную деятельность, перебирая тонкими пальчиками платья на вешалке, презрительно покосилась на Генри.
Тот ухмыльнулся, бросил кошель на прилавок и величественно провозгласил:
- Мой хозяин, покровитель этой леди, велел исполнять любые её желания! Если сумеете ей угодить, получите столько же.
И он похлопал себя по карману, где тоже звякнуло. Мне захотелось тут же сбежать, снова пришлось себя останавливать.
Кажется, я погорячилась. Судя по всему, мой безумный инкуб набил бездонный сюртук своего слуги золотом по самый воротник, чтоб только основательно меня побаловать.
Хозяйка заведения расплылась в такой елейной улыбке, что даже в лавке, кажется, посветлело.
- Вы пришли по правильному адресу!
Дальше помню плохо.
Меня утащили куда-то в примерочные, тормошили, вертели, раздевали, обмеряли, одевали, подшивали, подкалывали, снова раздевали, снова одевали, одновременно причёсывая, завивая и выискивая всё новые и новые способы, как бы потратить бездонную кубышку Велиара.
Я с удивлением узнала, без какого количества «жизненно необходимых всякой уважающей себя леди» вещей благополучно прожила всю свою жизнь.
В конце концов смирилась, и просто отдалась на волю хозяйки. У которой был настоящий звёздный час. Для меня же в конце концов все эти тряпки и мишура слились в один пёстрый калейдоскоп, от которого рябило в глазах.
Но всё же одна вещь заставила и моё сердце забиться быстрее. Я решила, что инкубу должно понравиться. Тем более, у меня никогда в жизни не было, и я поняла, что в тайне всегда мечтала и пожалуй, украдкой завидовала леди на балах, не признаваясь самой себе, конечно же.
Просто когда у нашей семьи ещё была возможность покупать мне такое, я была слишком мала. А когда по возрасту стало в самый раз, мне было уже совершенно не до того. Я даже думать забыла. А вот теперь вдруг поняла, какое же потрясающее чувство, когда можешь себе позволить.
Наверное, уже стемнело, когда я вышла к Генри и он, кряхтя, принялся нагружаться бесконечным количеством моих пакетов, пакетиков и свёртков.
Я сама уже тоже была во всём новом с головы до пят, и даже меховую мантилью мне подобрали – из белого меха такой сказочной красоты и чистоты, что я испугалась, как вообще в таком можно ходить по грязным улицам. Но хозяйка убедила меня, что моя кожа в нём просто светится и вообще «как на меня шили».
Пришлось сдаться. Судя по всему, если бы я оставила в лавке хоть что-то некупленным сегодня вечером, хозяйка посчитала бы, что не до конца использовала свой дар убеждения.
Вру.
Одну вещь она бы мне точно никогда, ни за что не смогла продать.
Мне стало больно дышать, когда,