Читать интересную книгу От дружбы до любви - Xeni Niellse

скорее.

Делает последнюю затяжку и слабо улыбается, наблюдая, как поверх одеяла спит Сеня. Взгляд мечется по телу, по расслабленному лицу и связанным в косу волосам. Кирилл любуется ей достаточно долго, сидя на стуле у стола. Не может заставить себя вернуться в постель, продолжая размышлять и искать пути решения.

Решение только одно.

И слишком болезненное.

***

— Господи, как же я была права, — хохочет Трунова, запрокидывая голову, когда Кирилл отвечает с лёгкой ухмылкой и покачиванием головы «да» на вопрос: «Связали тебя, значит, по рукам и ногам?»

Они не виделись несколько месяцев, потому что оба погрязли в колее своих жизней. Вика пропала с горизонта также быстро, как и появилась. Они виделись несколько раз, но не могли поговорить с глазу на глаз, как сейчас. Кирилл выбрал идеальное время и место, чтобы побеседовать с подругой (исключительно, подругой) о непростом вопросе, вставший поперёк трассы, по которой летели счастливые Дубровский с Пановой.

— Я с самого начала знала, что ты ненормальный по отношению к ней, — она снова использует местоимения, и Кириллу это нравится. — Твои взгляды и то, как ты ведёшь себя… Ну, тут только слепой не заметит, как с уголка твоего рта капает противная слюнка, пока она трётся рядом.

— Трунова, — тяжело вздыхает парень, качая головой и делая глоток горячего кофе. — Твои методы, где надо применять язык, вполне хороши, — на губах играет кривая усмешка, пока Вика округляет глаза.

— Ты сейчас имеешь в виду то, о чём я подумала, да? — тихо спрашивает, поддавшись вперёд. Озирается на полупустое кафе, высматривая тех, кто может следить за ними. — Господи, ты серьёзно это делал своим грязным языком, Дубровский? — одобрительный кивок. — Поверить не могу! Эта девочка крутит не только твоими чувствами, но и всеми частями тела, — она многозначительно играет бровями. — Ладно, и тебе нравится?

— Более, чем я мог представить.

— Ты говорил, что не любишь такое.

— Люблю доставлять удовольствие исключительно ей, Трунова, — гордо заявляет Кирилл. — Тем более, что надо было как-то развлекаться, пока мой член не пометил её. Это был хороший опыт для меня и для неё в освоении орального секса. Если что, рекомендую.

Она глухо смеётся, качая головой.

— Вообще-то, мой новый… партнёр, если можно так назвать, тоже пристрастен к куни, — несмело отзывается Вика, покривив рот. — Как бы я не хвасталась, но его язык и впрямь творит чудеса.

— Трунова, Трунова, — качает головой Кирилл, улыбаясь. — Я рад, что у тебя появился хороший бойфренд.

— Он не мой бойфренд. Ты знаешь, что я не встречаюсь с мужчинами. От вас одни проблемы, которые заканчиваются разбитым сердцем. Погоди, — резко останавливается, будто что-то вспомнила. — Боже, ты лишил её девственности?! — вскрик заставляет Кирилла расширить глаза и обернуться по сторонам.

— Конечно, я лишил её девственности, — он закатывает глаза. — И, если тебе нетрудно, говори потише. Тот ботан, сидящий позади меня, навострил уши от слова «девственность».

— Кирилл, — она смеётся, прикладывая ладони к покрасневшим щекам. — Если бы мы жили в средневековье, тебе бы пришлось на ней жениться. Иначе ей претил бы позор в деревне. Я так и знала, что ты сорвёшь её вишенку. Правда, думала, что вы будете бороться с этим дольше, — хмыкает Вика.

— К счастью или к сожалению, мы не в средневековье, — подмечает он тут же. — И вишенка сорвана мной. Вот я засранец, да?

— Ну, ты долго ждал, чтобы заполучить её, — девушка жмёт плечами. — Я понимаю, что ты просто был слегка нетерпелив и жаден.

Кирилл закатывает глаза, но растягивает губы в улыбке.

— Если у тебя всё хорошо, почему мы встречаемся в этом кафе ранним утром? — накрашенные брови хмурятся в непонимании, а глаза внимательно уставляются на Дубровского, который ёрзает на стуле и испускает тяжёлый вздох. — Я так понимаю, что у тебя случилось какое-то дерьмо, которое связано с ней.

— И да, и нет. Мне нужно будет уехать примерно на год в другой город, чтобы доказать отцу, что я могу управлять бизнесом без его указок.

— И что в этом плохого?

— Плохое в том, что мне придётся оставить Сеню на триста шесть десять пять дней, и я даже не знаю, как она воспримет эту ошеломительно-хреновую новость.

— Ты не сказал ей? — с подозрением интересуется Трунова, но тут же поражённо моргает, когда Кирилл качает головой. — Ты идиот. Иногда всё-таки язык нужно использовать для разговоров, знаешь?

— Трунова, — в голосе звучат нотки предостережения.

— А что я могу тебе сказать, Кирилл? Если ты боишься расстроить и специально оттягиваешь момент признания, то это крайне глупая идея. Ну, сам посуди. Тебе было бы приятно узнать в последний день перед отъездом, что ей нужно срочно-срочно уехать за херову кучу километров, чтобы работать или чего другое?

— Я просто не знаю, как тактично сообщить об этом, — раздражённо выдыхает. — Она такая счастливая, и я просто не смогу смотреть на неё, если вдруг она заплачет.

— Разумеется, она заплачет, кретин! — недовольно бормочет Вика. — И сколько ты уже скрываешь от неё?

— Месяц.

— Ты больной, — она в неверии качает головой. — Сейчас апрель. Май и июнь пролетят, ты не заметишь, как придётся уезжать. Не оставляй её с разбитым сердцем.

— Я не собираюсь расставаться с ней, Трунова, — зло выплёвывает Кирилл. — Говорю же, что не знаю, как более правильно подойти к такому вопросу. Не буду же я ей в лоб сообщать, что мне надо уехать. Это как-то неправильно.

— А лучше говорить загадками?

Кирилл молчит, пока Вика сканирует его пытающим взглядом.

— Ты любишь её?

Дубровский тяжело выдыхает, игнорируя вопросы. Трунова задевает своими словами болезненные внутренние нити, которые вот-вот порвутся.

Любит ли он Панову?

Стопроцентное и блядское «да» вертится на языке. Конечно, он любит её, но только не так, как можно представить. Это не просто высокое чувство, которое описывают в книжках, это бодрящее и выворачивающее наизнанку всю твою подноготную, чтобы потом это всё дерьмо заменилось чем-то стоящим, чтобы не разочаровать человека. Чтобы просто показать ему, что он достоин лучшего. Чтобы дать понять, что старается быть тем, о ком можно говорить с восхищением.

— А если отец отправит тебя не на год, а на пять лет? Что будет тогда? Она будет ждать тебя, беречь себя и отпугивать парней, пока ты будешь работать и флиртовать с другими бабами? И не говори, что так не будет, потому что я знаю тебя слишком хорошо, чтобы смело заявлять о подобном. Может, первое время ты будешь не проявлять своё обаяние и героически отвергать всех, но скоро устанешь приезжать на пару часов, чтобы удовлетворить недельное желание, и возьмёшься