медиков.
Она снова поворачивается к нам с Кассием и испытующе смотрит на нас, прикидывая, какова наша роль в этом деле, но не спеша поднять нас с палубы. И тут я замечаю у нее ониксовый имплантат. Змея, пожирающая собственный хвост, лентой обвивает руку и поднимается над костяшками пальцев. Реликт предыдущей войны. Криптея. Тайная полиция и служба разведки лорд-губернаторов Газовых Гигантов. Бабушка утверждала, что уничтожила их всех после сожжения Реи. Так кто же эта женщина?
Когда в ангар входит нобиль со шрамом в сером мундире летчика-истребителя, воцаряется благоговейная тишина. Ему лет двадцать пять, у него длинные, до плеч, волосы оттенка белого золота, в которых запутались черные пряди. Бледное безбородое лицо, сохранившее под маской жестокости печать красоты, узкие мрачные глаза. Полные губы, длинные ресницы, множество шрамов, хмурый взгляд и искривленный носовой хрящ. На шлеме, который он держит в левой руке, изображен дракон, полускрытый мечущей молнии тучей. Левого уха у нобиля нет. За ним следуют трое мужчин в сером. Когда он видит куонов, дожевывающих останки женщины из спасенного экипажа, его глаза делаются еще темнее. Его сила так необузданна, истинна и безрассудна, что он кажется чистым, словно порождение стихии. Не омраченным компромиссами, не прирученным обществом. Когда я осознаю, что на свете есть люди, подобные ему, то чувствую себя пойманным в ловушку, грязным и, внезапно, очень маленьким.
Старуха становится у него на пути – словно лицом к лицу с грозой.
– Диомед… – произносит она.
– Венатор Пандора, где она?
Его низкий голос – порождение невзгод, но слетевшее с уст Диомеда имя избавляет меня от чар, которым я было поддался. Пандора… Я думал, она – миф окраины. Величайший убийца из дальних миров. Призрак Илиона, иссохший и постаревший, но все еще живой.
– Здесь, на корабле. Медики уже выносят ее, – скрежещет Пандора.
В эту минуту желтые вывозят ту девушку-золотую на каталке, и Диомед вихрем проносится мимо старухи вверх по трапу. Когда он подлетает к медикам, те останавливаются.
– Маленький Ястреб, – нежно произносит он. – Он целует девушку и прижимается лбом к ее лбу. – Маленький Ястреб. Я думал, ты ушла в пыль.
– Диомед… – шелестит девушка.
С того места, где я лежу, ее почти не слышно. В полубреду от морфона, она тянется погладить его по лицу. Я напрягаю шею, чтобы лучше ее видеть.
– Радость моя… Как… Откуда ты здесь?
– Где же еще мне быть? – Он слабо улыбается. – Когда сестра пропадает, брат ее ищет. Меня послал отец, Серафина.
Серафина… Мне известно это имя, как и имя ее брата. Я смотрю на Кассия. Он тоже слышал эти имена, и любые надежды, которые питал мой друг, иссякают.
– Отец… – бормочет она.
Диомед кивает. Его голос становится напряженным.
– Пандора тоже здесь.
– Нет! – с испугом произносит девушка. Она поворачивается и видит Пандору, стоящую в изножье ее каталки. Глаза девушки расширяются от страха. – Нет!
– Отдохни, – говорит Диомед. – Все хорошо.
Но девушка не унимается:
– Где Ферара? Хьорнир?
– Ферара с остальными предателями в трюме, – скрипит Пандора. – Пока дышит. Это все, что можно сказать о твоем вороне. Он сообщил, каким путем ты будешь возвращаться, лишь когда я вырвала ему зубы.
– Ах ты, старая кошелка с костями!..
Серафина хватается за каталку, пытаясь слезть с нее. Пандора смотрит на золотого офицера Криптеи. Тот качает головой и спускается по трапу, забрав с корабля скудные пожитки девушки.
– Где он? – спрашивает Пандора, подойдя поближе к девушке. – Не может быть, чтобы ты проделала весь этот путь впустую. Он у тебя в зубе? В животе?
– Я ничего не нашла, – с горечью произносит Серафина. – Я ошиблась.
Я смотрю на Кассия: может, он понимает больше моего? Какая цель погнала ее в Пропасть? Что заставило эту девушку нарушить Пакс Илиум? Нарушение границ почти наверняка означает смерть…
– Пандора, успокойся, – предостерегающе говорит Диомед. Он пытается утихомирить сестру, уложить ее обратно на каталку. – Серафина, отец послал меня за тобой. Дома ждут нас обоих. А сейчас тебе нужно показаться хирургам.
Но девушка не слушает его. Даже теперь она норовит встать с каталки и добраться до Пандоры. Диомед делает знак одному из медиков, и тот стремительно всаживает девушке в плечо иглу шприца. Постепенно глаза Серафины утрачивают яростное выражение, и она оседает на каталку. Медики, повинуясь указаниям офицера Криптеи, собираются везти ее дальше, но Диомед преграждает им путь. Возникает неловкое противостояние между людьми Диомеда и Пандоры.
– Ваша светлость, ее следует допросить, – говорит Пандора. – Если она что-то нашла…
– Что она могла найти, Пандора? – спрашивает Диомед. – Чего боится мой отец?
– Ничего, ваша светлость. Но надо соблюдать осторожность. Ваш отец…
– …Не садист. Он желает получить свою дочь обратно, причем живой. А это необычное состояние для тех, кого ты допрашиваешь. Я не виню тебя за твою природу, Пандора. Ты хорошо служишь моему отцу – настоящая богиня охоты! Но прежде чем побыть наедине с моей сестрой, тебе придется иметь дело со мной. – Старуха пристально смотрит на Диомеда, и он усмехается. – В твое время это могло бы стать проблемой. Но твое время прошло. Серафина под моей защитой. – Старуха неохотно кивает, Диомед смотрит на гончих-куонов, потом обводит взглядом остальных и останавливается на Кассии. – Как и остальные пленники – до тех пор, пока наш правитель не вынесет приговор.
– Он захочет, чтобы их допросили. Они могут оказаться шпионами.
– Какой у тебя дар – читать мысли моего отца через столько лиг. – Эти слова заставляют старуху смириться. – Мы отправляемся домой. Отзови остальные свои пикеты.
– Разве этот флот больше не мой? – хрипит Пандора. – Разве власть Рыцаря Бури простирается столь далеко?
Захваченный врасплох Диомед моргает:
– Нет. Извини. Ты, конечно же, права. Я перешел границы.
Он низко кланяется и застывает в таком положении.
– Извинения приняты. – Старуха вздыхает.
Диомед выпрямляется, отворачивается от нее и поднимает сестру с каталки, чтобы самому перенести ее с этого корабля на свой. Когда он уходит, мы остаемся с людьми Пандоры.
– Этих отвести в белые резервуары, госпожа? – спрашивает солдат.
Старуха задумывается.
– Нет. Ты слышал, что сказал Рыцарь Бури. Отправь их в камеры.
Казалось бы, я должен быть вне себя от радости, ведь нас избавили от пыток. Но когда меня поволокли на их корабль, прочь от Кассия и Питы, радость померкла, ибо отдельные факты сошлись воедино: шрам, лезвие-хлыст, звериная жестокость юной аурейки, военный корабль, изображения дракона, и вот теперь – имена. Я знал родословную собственного дома, восходящего к Силениусу Светоносному, еще до того, как мне исполнилось пять лет. Родословные остальных основных домов –