— Не хотите, чтобы вас видели со студенткой, имеющей сомнительную репутацию? — она спокойно произносила слова, а внутри клокотала злость.
Мариса ругала себя за слабость и доверчивость, за напрасные надежды. Бесстрастное лицо господина Брума подтверждало её самые худшие предположения. Резко остановив экипаж, маг откинулся назад, прикрыл глаза, напугав Марису.
— Голова? — позабыв о гневе, она обеспокоенно потянулась к нему, чтобы помочь.
Он выпрямился и повернулся к первокурснице, строгая складка пролегла между тёмных бровей. Мариса невольно замерла, заворожённая холодной красотой Северина. Он выглядел заметно уставшим.
— Я опасный спутник, — рука с тонкими чувствительными пальцами, убеждая, легла на её руку. — Ты несколько раз видела иллюзию. У меня есть враг, который не должен знать о тебе.
Мариса устыдилась своих сомнений в Северине и покраснела, не зная, что ответить. А Рин вздохнул и терпеливо добавил:
— В Академии тебе может показаться, что я не смотрю в твою сторону, что мне безразлична студентка Мариса Дэй. Это неправда. Наш договор остаётся в силе. Завтра в четыре приходи в библиотеку.
И тогда она осмелилась на самое малое — развернув ладонь, ответила пожатием на прикосновение Северина.
— Иногда девушкам приходится повторять очевидное. Я знаю, что со мной трудно.
— С тобой невероятно легко, Ма́ри.
41.
Господин Брум передал учебники, которые она и пыталась достать. Их упоминал старик-маг из трущоб. Удивительно, но Мариса запомнила каждое занятие с Северином. Встречи в тайном месте на берегу стали их общим секретом, который согревал сердце и волновал. Как и говорил, Брум оставался сдержанным и молчаливым при случайных пересечениях в Академии, но за ледяной маской Мариса всё равно продолжала видеть молодого Рина, переполненного чувствами, каким узнала его во время прогулки. Она с радостью приходила в библиотеку, с нетерпением ждала мага, думала о нём во время долгих лекций. Келена понимающе улыбалась рассеянности и мечтательному взгляду подруги. Лирой Фолэнт не тревожил Марису после стычки с менталом, а сплетни внезапно утихли. Виновного в странной болезни сплетников и нашествии жаб так и не нашли, но болтуны прикусили языки. Задумываясь о тревожном затишье, она гнала прочь дурные мысли, понимая, что Фолэнт не из тех, кто легко отпускает добычу на свободу.
Наедине Брум так же был предельно вежлив и сдержан, ничем не напоминая о поцелуе и признании. В первый же день перед тренировкой Северин предупредил:
— Прежде, чем мы приступим к обучению, я должен испросить разрешения прикасаться к тебе. Это необходимо, — он смотрел прямо, показывая, что не имеет никаких тайных мыслей.
— Я разрешаю, — не поверить серьёзному и открытому взгляду Рина было трудно. — Только как часть практики.
Сомнения Марисы рассеялись. Она успела ознакомиться с учебником и знала, что с помощью более опытного мага иллюзий результат можно получить быстрее.
— Не более нужного для уроков, — склонив голову, он позволил появиться улыбке на строгих губах.
Этот первый раз Мариса запомнила острее всего. Она стояла лицом к морю, чувствуя напряжённой спиной, как Рин подошёл сзади, коснулся пальцами руки, подхватывая и поднимая её ладонь, иссечённую шрамами. Она должна будет довериться учителю, иначе ничего не получится. Это и было самым сложным.
— Расслабь мышцы. Свобода и поток. Почувствуй, как тянутся амарантовые нити. С помощью тренировок мы можем поменять полярность. Я размышлял об аномалии. Завеса зарядила тебя искажённой магией креаторов, опасной для остальных. Мы изменим это.
В первые минуты присутствие Рина, тепло его кожи и сила молодого тела мешали сосредоточиться. Они наедине в пустынном месте. Ничто не помешает магу воспользоваться девичьей слабостью. Как она могла согласиться?
«Он никогда не причинит мне зла. Северин совсем не похож на Лироя. Он заставил замолчать Даниса Лазара и остальных сплетников», — она попыталась успокоить себя, вспомнив все случаи, когда господин Брум помогал ей.
Решившись, Мариса закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на далёкое марево магической завесы, не думать о шторме, который десять лет назад унёс жизнь Фроста Талеса. Потому что следом приходили образы Дозорной Башни, боль и Лирой Фолэнт с надменным взглядом избалованного аристократа.
Остались лишь Северин и дар эмпата, оплетённый силой креаторов. Она должна обуздать поток, пока в Академии никто не догадался, что скрывает студентка Дэй. Мариса не заметила, как отклонилась назад, удобно устроившись на груди Брума, а маг стал надёжной опорой для неё.
— Не думай о моей руке. Её нет, — шёпот мага сливался с шумом волн, размеренно накатывая вместе с морем на Марису. — Один лепесток амарантового цветка в твоей ладони.
На миг она потеряла ощущение горячих пальцев, но Северин тут же положил руку ей на солнечное сплетение. Тело немедленно откликнулось, отторгая опасную близость, напомнившую о Дозорной Башне. Тугой узел внутри перекрыл путь для всех нитей магии. Она отклонилась от стажёра.
— Я друг, — спокойный низкий голос и волновал, и успокаивал Марису. — Ты всегда можешь отступить. Скажешь: «Нет», — и я остановлюсь. Ты главная. Ты контролируешь магию и ход урока.
Растерявшись, Мариса впитывала его слова. Каждое из них оказалось точным и правильным, чтобы поддержать сомневающуюся ученицу и дать почувствовать полную безопасность. И она позволила идти дальше.
Рин ждал, но не изменил позы, упорно следуя требуемой схеме занятия.
— Продолжим?
Сглотнув, Мариса бросила короткое:
— Да…
Когда беспокойство ушло, появились новые чувства. Лицо пылало, дыхание сбилось. Неужели простое прикосновение способно настолько смутить её? Она студентка, которую обучают необходимым азам магии иллюзий. Стажёр предупредил о важности контакта. Чувства или его притязания тут совсем не причём. Пришлось напомнить себе о реальности, где не было места для сомнений и романтических переживаний.
«Тебе следует поучиться у Рина ледяному спокойствию. Только дело», — подумала Мариса, выравнивая дыхание.
Казалось, что Брум создан из камня, с такой твёрдостью и непоколебимостью он вёл ученицу. Расслабившись, избавляясь от страха, заронённого в ней Лироем, она прочувствовала амарантовую силу внутри себя, а золотые нити дара эмпата самовольно потянулись к Северину. И тут рука мага дрогнула, пальцы шевельнулись, словно тело Марисы было одной из граней будущего артефакта. Она снова невольно откликнулась, но вовсе не с животным тёмным ужасом, а со сладким томлением, за которым скрывалось ожидание чего-то большего. Совершенный алмаз дара ментала, лёгкие ароматы горьких трав и молодая живость Северина манили Марису. Эта борьба с самой собой была вечной. Обретая доверие к магу, она начинала тонуть в неожиданных и непривычных чувствах к нему.
— Цветок, созданный из хаоса, — хрипло сказал маг. — Сейчас твоя сила не имеет формы. Маги иллюзий растили цветок медленно и тщательно вместе с силой. Они набирались опыта и мощи. Обретение контроля — это формирование амарантового цветка.
— Я чувствую…
Мариса мучительно долго лавировала между противоречивыми желаниями, ловя поднимающуюся волну магии креаторов, будто рука Северина пробудила её.
— Нити в беспорядке, — она стала уверенней, поймав верный образ.
— Распутывай. Создавай структуру. Раскрывай бутон…
Подчиняясь словам и рукам мага, Мариса старательно повторяла упражнение.
+++
Они проделывали это день за днём. Бережные руки Северина и он сам сделались привычным атрибутом занятий. Мягкое скольжение пальцев, короткие надавливания в определенных точках. Жар близости и холод осеннего моря. Он работал с Марисой, как с ментальной схемой. Тихая и приятная похвала:
— Умница.
Спустя две недели он всё чаще оставался в стороне, наблюдая за плавными движениями Марисы, создающей на ладони амарантовый цветок, как отражение внутренней силы дара креаторов. Иллюзорный бутон раскрывался, изгибая багрово-алые лепестки. Строгое и лаконичное подбадривание со стороны мага заставляло улыбаться. Обретение силы искрилось в ней юной радостью.