Белый мастер, все еще придерживавший миледи за руку, показал ему одобрительный знак.
— Швы не разошлись? — Калеб поднялся на ноги.
— Нет, вроде, — Авис потрогал свою щеку.
— Да я не про тебя, — отмахнулся Калеб, направляясь к лестнице. — Я про шар.
— А! Те швы. Да чего им сделается? — беззаботно отозвался Авис, отодвинулся от люка, и оба изобретателя скрылись на втором этаже. Оттуда сразу понеслось стариковское ворчание, звонкий мальчишеский смех, лязг механизмов и прочие звуки, свидетельствующие, что все идет хорошо, и пассажиры могут выдохнуть.
— Как вы? — спросил Кан, отпуская леди Ветту. Та ничего не ответила, только встряхнулась и подошла к дверям, открытым теперь в чистое небо. Далеко внизу виднелись крыши домов, бегали, запрокинув головы вверх, смешные маленькие людишки.
— Это… наш Город? — миледи чуть свесилась вперед и вниз, держась за дверной проем. Белый мастер на всякий случай ухватил ее за пояс.
— Он такой маленький, — миледи отмахнулась от мастера, опустилась вниз и села на порог, свесив ноги наружу. Кан опустился рядом. Под старыми, обшарпанными сапогами леди Ветты медленно проплывали квадраты огородов и пашен.
— Ой, смотри, старая башня! — миледи радостно ткнула пальцем в знакомое с детства строение. — Я там играла когда-то. А вон в том пруду я чуть не утонула.
— Не помню такого, — сказал Кан.
— Это еще до тебя было, — отмахнулась миледи. — Зато вон, смотри, песчаный берег. Мы там гуляли с тобой когда-то, помнишь? Я тебе еще тогда «Свод правил королевского двора» читала.
— Помню, — губы Кана тронула улыбка. — Как не запомнить самое скучное чтиво за всю мою жизнь. Вон, видите овраг за мельницей? Там я и сжег эту чертову книженцию.
— Так это был ты? — возмутилась миледи. — Я думала, Элви стащил.
— Ну не мог же я признаться своей госпоже, что у нее ужасные литературные вкусы, — невозмутимо отозвался Кан. — Три недели слушать, как король должен приветствовать подданных всех мастей, что должен надевать, да что говорить, когда ему приспичило на горшок — такое мало кто выдержит.
— Неуч, — миледи шутливо ткнула его в бок. — Тебе лишь бы баллады про рыцарей и драконов слушать. Но надо же хоть иногда просвещаться.
— Можно я лучше буду просвещаться в том, как лучше владеть мечом? Все-таки, это моя профессия.
— Не-а, — миледи задорно мотнула кудряшками. — Только дворцовый этикет. В крайнем случае — кулинарное искусство. Кстати, что у нас сегодня на обед?
— Я думал, вы теперь у нас за обед отвечаете, — пожал плечами Кан.
— Чего? — возмутилась миледи. — Да никогда. Я просто так, от скуки готовкой занялась. Даже не думай это на меня перекладывать. А вообще, может наймем служанку, а? Нам же теперь не нужно на дом деньги откладывать. Какую-нибудь тихую, послушную женщину. Только чтоб вкусно готовила. Хотя бы как та девочка — Сайка.
— А я вам предлагал приютить детей, — напомнил Кан. — Если б мы их сразу к себе забрали, никто бы не пострадал.
— Никакой магии в моем доме, — твердо сказала миледи. — Ладно еще твой Авис: он хотя бы не колдун. Но девочка…
— Мы бы ее попросили не колдовать дома, — пожал плечами Кан.
— Бесполезно, — миледи помрачнела. — Любая сильная эмоция: страх, возмущение, радость или даже банальная влюбленность, и из нее магия польется без всяких ограничений. Это взрослый маг может держать себя в руках, а ребенок — вряд ли. Нет уж. Если нам удастся ее спасти, пусть Авис ее увозит в свою Элакию: так всем будет лучше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Почему вы так привязаны к дому с белыми клибисами? Мы там живем-то всего ничего.
— А ты не привязан? — миледи посмотрела на Кана снисходительным взглядом. — Ты же сам еще двенадцать лет назад его нашел и сказал, что однажды купишь себе такой.
— Правда? — удивился Кан. — Я не помню.
— Зато я помню, — миледи снова стала смотреть на проплывающий под ними пейзаж. — Ты сказал, что эти белые деревья подходят к твоему образу. И что дом просторный — как раз на большую семью, о которой ты мечтал. Хотел построить себе такой же. Говорил, что в старости будешь сидеть в кресле-качалке, пить вино и смотреть, как осыпаются белые лепестки…
— Я не помню всего этого, — тихо и слегка растерянно откликнулся Кан.
— Давно было, — вздохнула миледи. — С тех пор многое изменилось. Столько пришлось вытерпеть. Неудивительно, что ты забыл. А я… Когда убегала, почему-то сразу подумала о том доме. И потом не раз к нему приходила, смотрела, как тот старик, что тогда еще жил там, ухаживает за деревьями. Он знал, что делает, ушлый старикашка. А вот его дети — дураки. Продали нам дом за гроши только потому, что он стоит на улице, что чаще других страдает от Слияний. Разумеется, я не стала им рассказывать, как этот дом ценен. Я буду жить в нем до конца своей жизни. Пить вино, сидя в кресле-качалке и любуясь опадающими лепестками, стареть потихонечку и ни о чем не жалеть.
Миледи задумчиво улыбнулась, провожая взглядом проплывающий мимо лес. Ветер тронул ее кудряшки, ледяной волной забрался под рубаху. Ветта вздрогнула.
— Хорошо, — тихо сказал Кан, укрывая ее своим длинным рукавом. — Я понял.
Глава 14. Платья для леди
Авис смотрел на них сверху, на их усталые фигуры, спокойные жесты и думал: какими же странными люди становятся с возрастом. Так любят поучать, делиться опытом, давать советы, в то время как сами погрязли в собственных проблемах. Окажись Авис на месте леди Ветты, давно бы уже возглавил народное ополчение и как минимум вернул бы себе должность начальника городской стражи. А она сидит тут, сгорбленная, как старуха, и смотрит на мир такими глазами, будто все, что она видит — одни лишь воспоминания и никакого будущего попросту нет. Есть только бесконечное унылое настоящее. А мастер Кан? Он хоть и выглядит весельчаком и балагуром, но в те минуты, когда думает, что никто его не видит, тут же словно бы угасает. Словно он не для себя радуется жизни. Ну вот что мешает им обоим сражаться за свое счастье, за свои мечты? Почему вообще люди становятся стариками? Калеб вон хоть и седой, а куда моложе этих двоих. Стоит себе, уцепившись за штурвал, чуть ли не приплясывает.
Авис прошелся по верхнему уровню, поглядел, как замедляется движение земли под ними: это Калеб решил, наконец, испробовать магический двигатель, и теперь пытался повернуть обратно. Ветер загудел куда ярче: они теперь летели против него. Воздух закручивался внутри дома, выл и гудел. Леса и луга снова сменились пашнями. Показались стада овец и коров, а в серой дымке вдали снова стали различимы крыши домов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Авис взял найденный в одном из сундуков старый и обшарпанный бинокль, лег на живот на самом краю второго уровня и вгляделся в силуэты домов. Силуэты были весьма и весьма расплывчатыми, и почему-то на правый глаз изображение шло точнее, чем на левый, так что Авису пришлось долго крутить колесики для настройки, прежде чем город стал хорошо видим.