— Человек, — шипит монстр, поднимая нос и принюхиваясь. — От тебя пахнет монстром.
Я сглатываю, отказываясь бояться. Уверена, что он чувствует мой страх, но все равно притворяюсь.
— Потому что я — пара монстра.
— Нет, не спарилась. — Он фыркает, вышагивая вокруг меня. — По крайней мере, пока нет.
— Вообще-то у нас не было времени. — Я хмыкаю, а он усмехается, снова останавливаясь передо мной.
— Они хотят, чтобы я тебя размножил, — рычит он, шипя мне в лицо.
— Они могут пойти на хрен, а если ты ко мне прикоснешься, я убью тебя, монстр ты или нет, а потом придет моя пара и разорвет твой труп на куски за то, что ты даже посмотрел на меня, — фыркаю я.
Он смеется.
— Ты мне нравишься. Ты сильная, не то что другие люди, от которых воняет ложью и страхом.
— Я не такая, как они. Я на твоей стороне, — уверяю я. Оглядываюсь на охранника. — Слышишь, ублюдок? Я на их стороне. Пошел ты со своими дурацкими экспериментами, кусок дерьма! — в ярости бью кулаками по стеклу. — Я никогда, блядь, не помогу тебе! — Задыхаясь, я снова смотрю на монстра. — Ты собираешься попытаться меня размножить?
— Нет. — Он качает головой. — Я никогда не сделаю того, что они хотят. Сначала им придется меня убить.
Я немного расслабляюсь, бродя по его крошечной камере без возможности уединения, пока охранник наблюдает за нами, не зная, что делать.
— Кто ты? Ты не похож на тех монстров, которых я знаю.
— Я — Сплайс. Меня создали здесь. Я не знаю ничего, кроме этой лаборатории, — отвечает он, с любопытством наблюдая за мной.
Я смотрю на него, кивая.
— Они изменили твою генетику. Интересно, зачем?
— Ты же ученый, — усмехается он.
— Да, и я собираюсь с помощью своего ума защитить монстров, выяснив, что им от нас нужно, а потом я планирую сжечь все их гребаные исследования к чертям собачим, — беззастенчиво говорю ему.
Он кивает, словно ему нравится этот ответ.
— Я не спариваюсь с нежелающими. Я не буду их марионеткой, как бы они меня ни мучили, и они это знают. Если они бросили тебя сюда, значит, ты им не нравишься.
— Нет, они хотят сломать меня. — Я пожимаю плечами. — Но у них ничего не получится. Мужчины всю мою жизнь пытались. — Я встречаю его взгляд. — Когда я выберусь отсюда, я освобожу вас всех. Вы сможете перебраться за стену вместе с нами, встретить других людей своего вида и найти дом, счастье и будущее.
Он моргает, а затем медленно улыбается.
— Я бы хотел этого... быть счастливым.
Когда он стоит передо мной, дверь открывается, врывается охранник, поднимает пистолет и вышибает монстру мозги, а я кричу. Кричу и кричу, даже когда меня вытаскивают перед хмурым Хейсом.
— Это был его последний шанс, он знал это. Его смерть на твоих руках, Талия. Не волнуйся, тут полно других монстров, которых можно заставить трахнуть тебя, и некоторые из них получат от этого удовольствие. Отведи ее пока назад и успокой зверя. Черт, может быть, в безумии он трахнет ее, и мы получим то, что хотим.
Потрясенная, я молча смотрю на мертвого, доброго монстра, с которым только что познакомилась.
Мне нужно поскорее вытащить нас отсюда.
ГЛАВА 42
![]()
ТАЛИЯ
Я не слушала почти ничего из того, что они говорили, но когда я вернулась в свою камеру, все стало понятно, потому что Катон в дымке весь покрытый кровью пытается уничтожить камеру несмотря на ток проходящий через его ошейник.
— Катон? — неуверенно спрашиваю я.
Он замирает, и резко поворачивается ко мне. Мое сердце колотится от волнения. Он слегка откидывает голову, вдыхая воздух, и его рев пробирает меня до костей. Я не сопротивляюсь, когда он хватает меня и прижимает к стене, защищая, затем он утыкается носом мне в шею.
Это не моя пара, это его звериная сущность.
— Ш-ш-ш, все в порядке, — заверяю я, поглаживая его по спине и плечам, пока он обнюхивает мою грудь и спускается ниже. Он нюхает между ног, заставляя меня взвизгнуть, но, поднявшись, немного успокаивается.
Он смотрит на меня красными глазами.
— От тебя пахнет другим, — рычит Катон грозным рыком.
— Они бросили меня в камеру с самцом и приказали ему размножаться, а когда мы отказались, они убили его, — шепчу я, прижимаясь к его лицу, не обращая внимания на кровь. — Что с тобой случилось? Ты в порядке? — спрашиваю, глядя в его красные глаза.
— Тебя не было, — вырывается у него. — Я же говорил. — Его слова звучат грубо, с трудом. — Моя, — рычит он, крепко прижимая меня к себе.
— Твоя, — обещаю я, застонав, когда он лижет мою шею и трется об меня, словно оставляя свой запах. Катон прижимает ногу между моих бедер, к моей киске, заставляя меня откинуть голову со стоном.
— Катон, — бормочу я, но он не обращает на меня внимания, облизывая мою кожу и потираясь об меня. Уткнувшись снова носом в мою шею, он рычит, явно недовольный.
Я не успеваю среагировать, как он хватает меня за шею, наклоняет голову в сторону и вонзает клыки в мою шею. Я вскрикиваю, а он мурлычет, упираясь в мою киску, и боль сменяется удовольствием. Я закрываю глаза, пока он продолжает мурлыкать, а затем вытаскивает клыки из моей шеи, заставляя меня хныкать. Он зализывает ранку, прижимается лбом к моему, задевая клитор с каждым движением колена, пока я не кончаю.
Катон впивается в мои губы, глотая мои звуки удовольствия, и позволяет мне тереться о его твердое бедро, переживая оргазм, пока я не откидываюсь к стене.
— Какого черта? — требую я, с трудом переводя дыхание.
— От тебя не пахло мной. — Его слова звучат более связно, а красный цвет исчезает из глаз. — Мне нужно было заявить на тебя права, иначе я бы никогда не успокоился. Это либо брачный укус, либо я бы трахнул тебя прямо здесь, в крови наших врагов.
У меня округляются глаза. Это должно вызвать у меня чувство отвращения, верно? Вместо этого я стону, слишком возбужденная этой идеей.
Он вдыхает и закрывает глаза, прежде чем открыть их и посмотреть на меня все еще мелькают красные огоньки.
— Я чувствую запах твоего возбуждения, пара, — предупреждает он.
— Да, извини, но в свою защиту скажу, что ты только что заставил меня скакать на твоем бедре, пока я не кончила, а потом пригрозил трахнуть меня. Это все равно что угрожать мне хорошим времяпрепровождением. — Я пожимаю плечами, и на его губах появляется любящая улыбка, пока он наблюдает за мной.
— Талли, моя Талли, как мне так повезло? — мурлычет он, облизывая мои губы, словно не в силах удержаться. Он крепче сжимает руку на горле, и это должно быть угрожающе, но кажется успокаивающим и надежным настолько, что я могу отпустить руку и поверить, что он поймает меня.
— Не забывай об этом. — Я ухмыляюсь, и он снова смеется, прижимаясь ко мне.
— Черт, Талли, я думал, что снова потерял тебя. — Катон вздрагивает, и я обнимаю его, сцепив ноги за его спиной. — Мы выберемся отсюда, и когда это сделаем, я больше никогда не отпущу тебя.
— Обещаешь? — Я улыбаюсь, но улыбка исчезает, когда Катон поднимает голову, его глаза снова пылают красным.
— Обещаю, — рычит он, жадно глядя на меня. — Если я не отойду от тебя, у нас будут проблемы.
— Я не хочу, чтобы ты уходил. — Я крепче сжимаю ноги. — Я хочу, чтобы ты был здесь. К черту их, к черту их мнение. Я могла потерять тебя сегодня. Мне не нужно наше гнездышко, мне нужен только ты. — Я прижимаюсь к нему всем телом, заставляя его стонать. Накрыв его рот своим, я ухмыляюсь. — Так трахни меня и объяви своей парой.
— Талия, — предупреждает он, от полного имени меня бросает в дрожь. Его хвост виляет за спиной, а клыки обнажены. Он выглядит таким сильным и красивым, что мне становится больно из-за него. Я знаю, что он чувствует это, так как его глаза вспыхивают, когда он вдыхает.
— Перестань думать об этом. — Наклонившись, я прикусываю его губу. — Трахни меня, Катон. Заяви на меня права, спарься со мной.
