Тут-то и удалось расспросить и о наших приключениях, и о том, когда потеряли связь, и том, что все это было планом древнего эльфа Крови. Даже то, что является хранителем, муж скрывать не стал.
Рассказал и о том, что наше последнее испытание было действительно направлено на то, чтобы, во-первых, адепты смогли определиться, какая стихия у них является доминирующей, с какой легче договориться, какая почти не отзывается. Во вторых, посмотреть, как будут вести себя дети далеко не последних в этом мире нелюдей в стрессовых ситуациях, выловить «гнилое» семя. И, в-третьих, показать адептам в действии основную миссию выпускников Академии Сангрэ — привносить гармонию в мир. Самыми разными способами.
— Знаю, что многие предпочли бы промолчать, — серьезно заметил, чуть задумавшись, но… я не мастер пылких признаний и громких клятв. Я не умею, наверное, красиво ухаживать за женщинами, прибегать к каким-то особым ухищрениям дамских угодников. Меня всегда считали довольно чёрствым существом… я не слишком молод и давно не сентиментален. И все же… я отдаю тебе самое ценное, что у меня есть — мое доверие.
Неймир вдруг встал, отложив салфетку, а потом опустила на пол, садясь у моих ног и откидывая голову мне на колени. Все это с такой хищной гордой грацией, что никакой мысли о том, что такая поза может его унизить — не возникло. Сердце затрепыхало птицей. Такая открытость. Такой шаг ко мне, к нам с ним — вместе — был красноречивей любых клятв.
— Ней… — выдохнула.
Живность моя притихла.
Пальцы сами собой зарылись в густые чуть влажные волосы, перебирая их.
— Молодость штука проходящая, в этом мире это вообще не страшно, — прозвенел хрустальными подвесками мой голос. Склонилась, отгораживая нас волной моих волос. Отросли-то как… — для меня гораздо важнее то, что ты хочешь быть рядом со мной. Действительно хочешь. Готов быть рядом. Готов бороться за нас и принимаешь меня такой, какая есть, — выразила сумбур собственных чувств, отлипая от чужих сладких губ.
— Все же рядом с тобой я чувствую себя почти безголовым юнцом, — смешок. Хриплый, будоражащий кровь, — Терри моя… адептка Нерг Шад… я буду счастлив вечно называть тебя своей женой, Терри. И… — дракон завозился, приподнялся, оказавшись рядом со мной на коленях.
Обхватил мою талию руками, как тростинку. А потом… мне показалось, что я вижу над ним тень дракона. Этот дракон с любопытством выгибает мощную шею, поглядывая на меня, стучит туманным хвостом, косит хитрым глазом. И вдруг распахивает крылья — и обнимает ими меня.
Крик застывает на губах. На миг кажется, что мир снова взрывается, перед глазами все расплывается, горло сжимает, я качаюсь на невидимых волнах.
Слышу грохот, чьи-то возмущенные крики, рычание, шепот. И прихожу в себя на небольшом диванчике, на коленях у… магистр Нир Ши, папуля, вот так сюрприз! Явился!
Рядом стоит муж. Капельку помятый, но довольный и сияющий как пятак.
Провожу ревизию организма и понимаю, что вроде бы ничего не изменилось. Разве что настроение зашкаливает за отметку «крышесносно», хочется натворять и выяснить, что тут, ко всем котишкам, происходит?
— Хотел сделать как лучше и чуть не устроил большой бум в Академии. От злого-злого архимага, — хихикает Ихме, свиваясь калачиком у моих ног.
— Мяу-сота! Столько хао-усса из ничего! — Довольно топорщит усы Мрякс. — Мне учится и учится-у!
Буранчик лишь окидывает нас смертных презрительным взглядом и начинает вылизывать лапку — мол, вы вообще зачем Мою Великолепность беспокоили, презренные? Я занят!
— Как ты? Ничего не болит, нет никаких странных ощущений? Шша дах! — всегда уравновешенный магистр выглядит по-настоящему перепуганным. Правда буквально на глазах берет себя в руки и успокаивается. Опускает голову, собираясь с мыслями.
Мне буквально мерещится, что я вижу все эти бегающие в голове новоявленного отца отлично смазанные шестеренки. Мозг работает быстро, остро.
— Ты знаешь, да? — Голос магистра звучал глухо. — Не думал, что буду бояться поговорить с собственным ребенком, как будто это я малолетний адепт. Не думал, не надеялся, что у меня вообще когда-нибудь появятся дети, мое продолжение, — судя по благоговейному тону — этот мужчина действительно не тот, кто откажется от своего дитя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но как же боязно верить! Всю жизнь мне очень не хватало отцовской руки, ведь тот земной папа ушел от нас с мамой очень рано.
— Дай мне полтакта, и я оставлю вас, — раздался над нашими головами голос мужа.
Он склонился надо мной, сверля серебряными омутами. С плотно сомкнутых губ сорвалось ледяное облачко, впитываясь в меня.
— Скажешь, что это было? — Дернула длинную алую прядку. А что, сейчас можно!
— Я передал частичку своего дракона тебе, — спокойно ошарашил меня ответом этот… экспер-риментатор!
— В смысле? Я теперь стану драконом? — Прислушалась к своим ощущениям и вроде бы ничего сверхнового не нашла.
Отвлекли от старательного сканирования собственного организма чьи-то бессовестные смешки. И даже магистр Нир Ши, казалось, усмешку сцеживал в кулак. Зато у меня сразу получилось резво сесть. Кажется, этим моим экзерсисом магистр Ши доволен не был — коленочки-то я покинула, но хотелось почувствовать себе более уверенно, сев и самостоятельно облокотившись на спинку дивана.
— Нет, Эстер-р, — от тихого рокота, исходящего от дракона, хотелось замурчать, — Неймир Айто спрятал усмешку и ответил лаконично и просто, как умел только он, — это частичка духа моей второй сущности, частичка его силы, души, если хочешь.
— Мы можем передавать эту частичку только своим избранницам. Это создает нерушимую связь, но делает нас уязвимыми. Если эту частицу уничтожить — дракон погибнет, — неохотно расписался в своей слабости мужчина.
Что можно было на это ответить? Как описать тот страх, восхищение, жаркое и всепоглощающее чувство любви, что охватило меня?
— Я никогда не подведу тебя. Муж у меня будет только один — единственный и неповторимый, — отозвалась как можно более спокойно.
Как загорелись драконьи очи! Как потянулись ко мне руки мужа, как он облизнулся, каким взглядом одарил меня!
Увы, магистр Ши был неумолим. И, пожалуй, я была полностью в этот раз с ним согласна. Хватит откладывать разговор! Уже давно он должен был состояться! Нам обоим было, что сказать друг другу… вернее, отцу было что сказать, а мне — что спросить.
Но первое, что сделал магистр, когда в гостиной лорда Айто мы остались одни — это сгреб меня в охапку и прижал к себе. Я не стала возмущаться или выдираться. Я слышала, как гулко стучит его сердце, как перегоняет оно кровь, как заставляет внутреннее напряжение чуть подрагивать руки.
— И правда отец? — Спросила, когда меня-таки оторвали от суровой отцовской груди.
Объятья магистра не вызывали отторжения. В них не было ничего от мужского желания. Хотя глядя на то, с какой мучительной радостью смотрит на меня этот сильный, мужественный человек… мне было страшно. Я чувствовала какую-то особую ответственность за то благоговейное отношение, что он изливал на меня.
И было особенно страшно, что я, именно я, могу стать причиной крушения чьи-то надежд, причиной падения в бездну этого сильного, много повидавшего и ещё больше пережившего мужчины, который сумел несмотря ни на что остаться человеком….
— Отец, — шепнули мне, поглаживая по спине, — прости, я без спроса взял твоей крови, когда ты лежала в целительском крыле, и провёл обряд. И пусть это ещё не совсем точно, но…
— Точно, магистр, — не могла я больше молчать!
Ещё вчера приходил практически здоровый и довольный жизнью Зар и поделился найденным у себя за пазухой свитком, подтверждающим наше с ним и магистром Нир Ши родство! Правда, что думает новый братец по поводу магистра — этого мне выяснить не удалось. Просто не успела.
— Подождите секунду! — Сорвалась я, шлепая ногами в больших и пушистых тапочках в сторону спальни. Так, где у меня он там был? Здесь? Нет? Под учебниками? Снова нет! А… вот, в сумке!