— Девочки, он святой. Он дал мне эти деньги и сказал, что мы должны поделить их между собой по-честному, чтобы те, у кого уже вообще ничего не осталось, получили больше, а остальные взяли себе столько, чтобы им тоже что-то досталось. Ой, девочки, я не могу. Я сейчас зареву. Он же спасает нас всех от самого страшного. Наталкина Олеся уже умерла. Она даже с Богом разговаривала и тот не хотел её отпускать на Землю, но Авик каким-то образом её просто выдернул из его объятий и вернул матери, а ведь Олесе там было бы наверняка лучше, чем здесь.
Седая женщина, бабушка маленького осетинского джигита Аслана, который даже будучи больным оставался мужчиной, прижала руки к груди и прошептала:
— Авраэль это имя ангела, доченьки. Он не лечил меня, когда я сидела у постели Асланчика, но с меня все мои хвори, как рукой смахнуло. Так что он не просто какой-то святой, Лида.
Так-так-так, а вот таких слухов о себе мне совсем не хотелось бы распускать. Мне нужно было что-то срочно придумать и как только я стал соображать, что именно, ничего, кроме как громко пукнуть в присутствии мамочек, мне почему-то в голову не приходило, появилась Лера. Одетая точно так же, как и все врачи, она вошла вместе с испуганной Лидой. Та быстро раздала все деньги и как раз шла в мою палату. Лера улыбнулась ей, потом подошла ко мне, отпустила мне лёгонький, шутливый подзатыльник сердитым голосом принялась высказывать:
— Авик, почему ты явился сюда без нас? Между прочим, мы тоже целители и хотя ты наш учитель, исцеляем людей ничуть не хуже тебя. Ты понимаешь, что пятнадцать целительниц и целителей сделаю всё гораздо быстрее, чем ты один?
Не прерывая лечения, я огрызнулся:
— Лера, перестань. Во-первых, это всё-таки онкология, а не насморк, во-вторых, вы нужны в Приюте, а, в-третьих, девочка моя, тебе ещё рановато тягаться со мной. С тем, на что у тебя уходит шесть-семь часов, я справляюсь за пять минут. Поэтому вы мне здесь не нужны. Я сам со всем справлюсь. Тем более, что завтра здесь останется совсем мало врачей. Так что успокойся и пойди лучше посмотри на Витюшу. Чудо, а не ребёнок.
Лера вздохнула и сказала:
— Витенька уже играет с другими нашими детьми в машине, Авик, но без помощи мы тебя всё же не оставим. Боря, узнав чем ты тут занимаешься, отправил сюда вместе с нами Вагона с пятью бойцами, чтобы они держали ситуацию под контролем. Да, я привезла тебе ещё десять миллионов рублей, Авик. Ты ведь с арифметикой совсем не дружишь и даже не представляешь, какие сейчас в стране цены, а родители всех этих детей… Ну, ты меня понимаешь, сам побывал в их шкуре. Кому отдать деньги?
Повернувшись к Лере, я улыбнулся и тихо сказал:
— Вот это ты правильно сделала, Лерочка. Отдай деньги Лиде. Она у меня здесь за казначея. За парней тоже скажи Мамонту спасибо. О возможных эксцессах я как-то не подумал.
Лера протянула Лиде сумку с деньгами, порывисто шагнула ко мне и сначала крепко поцеловала, а потом встала за моей спиной, положила мне на шею свои маленькие, добрые ладошки и стала чуть ли не со свистом вливать в меня энергию. Похоже, что перед этим её саму использовали, как сосуд для неё и потому по моему телу стало быстро расходится приятное, дружеское тепло. Ну, а Лида, глядя на нас удивлёнными глазами, спросила:
— Кто вы? Вы ангелы с небес?
Лера повернулась к ней, улыбнулась, отрицательно помотала головой и весёлым голосом сказала:
— Нет, Лидочка, мы самые простые люди, но нас всех сделал целителями вот этот бывший кисловодский бомж, которого привезли в Москву две девушки, а также несколько офицеров, в том числе и мой муж. Он очень мощный экстрасенс, но стал таким после того, как однажды сорвался с обрыва и очень долго катился вниз по склону. Я видела фотографию, которую одна из девушек сделал через несколько дней, когда Авик купался в горной речке. На нём живого места не было, весь в синяках и царапинах, но при этом ни одного перелома. Его Бог спас, Лидочка, после чего он почти сразу же стал целителем. — Чмокнув меня в макушку, эта умница сказала мне — Ладно, Авик, завтра к тебе приедет с подарком от нас Маша, а после завтра Лика.
Энергия друзей, принесённая и влитая в меня Лерой, пришлась очень кстати, хотя я и не сказал бы, что стал выдыхаться. Вообще-то я, наверное, был неправ, что никому, даже Маше с Аликой, ничего не сказал, но ведь всё и так образумилось. Ближе к вечеру врачи стали расходиться по домам и работать стало намного проще. Правда, тут же нарисовалась ещё одна неприятная ситуация, причём прямо связанная с Наташей и Олесей. Чёрт, да, что же это за люди такие? Почему в России развелось так много хищников? Всё произошло примерно через час, как в онкоцентр тайком проникли Маша и Алика. Быстро покормив меня бастурмой и московской колбасой, они сразу же занялись тем же, чем и я, чтобы заступить вместе со мной на новогоднюю целительную вахту. Это Леру я мог выпроводить, но только не их. К этому времени почти весь отряд Мамонта приехал на двухэтажном автобусе вместе с ещё двумя дюжинами ангелов и теперь регулярная подпитка была нам гарантирована. Время от времени я посматривал на магические экрану, парящие передо мной в воздухе и на одном из них увидел тревожный красный сигнал.
Наташа не стала бегать на радостях по магазинам, а сразу же отправилась на Киевский вокзал и ей посчастливилось взять плацкартные билеты для себя и Олеси до Харькова. Оттуда ей было уже намного проще доехать до Запорожья. Счастливые мать и дочь сидели в зале ожидания, когда к ним подошли двое милиционеров и стали не только придираться как каждой запятой в их документах, но и вообще вести себя по хамски. Боже, ну что за ублюдки. Они приказали Наташе взять полупустую дорожную сумку и вместе с Олесей завели её в свою поганую ментовскую комнатёнку, где вообще дошли до последней степени наглости. В том смысле, что принялись лапать её своими грязными ручонками под видом обыска. При этом эти два сопливых ублюдка, каждому из которых на вид не было и двадцати пяти лет от роду, невысокого росточка, худосочные и прыщавые, чем были похожи на братьев-близнецов, хотя один был брюнетом, а второй вроде как блондином. Размахнись Наташа и врежь им, оба тотчас отдали бы Богу свои жалкие, вонючие душонки, но эти плюгавые мерзавцы, выползшие неизвестно откуда, были в своей власти.
Больше всего меня возмутили их грязные намёки касающиеся того, чем именно на самом деле занимались в Москве Наташа и её дочь. Что самое противное, никаких очень уж агрессивных действий они не предпринимали, да, и разговаривали с Наташей, отведя её в угол, подальше от дочери, тихими, совершенно по-змеиному шипящими голосами, а потому оба их призрачных телохранителя попросту не понимали, что происходит. Один из этих поганцев, блондинистый, засунул руку отворот Наташиной рубашки и вытащил деньги из её бюстгальтера. Женщина дёрнулась и второй, брюнет, тихо прошипел:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});