В конце концов Натаниэль Ингерсол решил, что пастор Паррис совершенно не соответствует занимаемой им должности, и, взяв свое лучшее перо, написал Мэзеру письмо, в котором приглашал его в Салем и подробно расписывал сложившееся положение.
Получив такое послание, Коттон Мэзер не стал терять ни минуты. Собрав свой скудный скарб, он сел на лошадь и прискакал в Салем, дабы взять на себя роль высшего судии и верховного жреца.
Многие жители Салема были наслышаны о преподобном Мэзере, и после его приезда дела пошли как по маслу. С удовольствием гурмана он принялся изучать юных одержимых, которые, польщенные вниманием столь избранной публики, изощрялись как могли. Началось настоящее соревнование, кто больше обвинит народа и на кого охота окажется интереснее.
Через два дня в форт заключили семидесятилетнюю Ребекку Норс – богатую и чрезвычайно набожную фермершу – только потому, что Абигайль заявила, будто видела у нее на плече черненького человечка. В апреле арестовали Джона и Элизабет Проктор, Джорджа Джейкобса, Джона Вилларда, осмелившегося заявить, что судьи попросту сошли с ума, и еще дюжину других жителей Салема. Ничто уже не могло защитить людей от ярости юных фурий: ни репутация, ни возраст, ни добрососедские отношения. Узники теснились в помещениях бывшего форта, однако казнить их пока не решались, ожидая завершения процесса, конца которому все еще не было видно.
В это время в Бостон прибыл новый губернатор, сэр Вильям Фипс. Бывший искатель приключений, он разбогател за счет сокровищ, которые поднял с испанского галеона, затонувшего возле Пуэрто-де-ла-Плата, так что дворянство его, равно как и назначение на пост губернатора, было недавнего происхождения.
Как только сэру Вильяму стало известно о салемских ведьмах, он нахмурился. Подобные дела обычно являлись ловушками для неопытных губернаторов, куда те незамедлительно попадали и ломали себе шею. А посему он поспешно вызвал к себе в резиденцию главного специалиста по данному вопросу – а именно достойного Коттона Мэзера, который тотчас приехал.
Распоряжения сэра Вильяма были кратки:
– Как можно скорее покончить с бандой приспешников Сатаны и любыми средствами навести в Салеме порядок!
– Покончить с приспешниками Сатаны можно только одним способом: покарать их без всякой жалости, – отвечал Коттон Мэзер. – Но для этого нужен профессиональный судья, который бы составил постановление по каждому случаю в отдельности и утвердил приговоры, выносить которые будут нотабли Салема и я сам.
Решив не замечать, что собеседник его не отличается большим умом, сэр Вильям нашел его ответ справедливым и незамедлительно назначил комиссию – настоящий верховный суд по делу о колдовстве. Главой комиссии был утвержден вице-губернатор Стоутон, столь же человечный, как и Коттон Мэзер, и обладающий такими же умственными способностями. И вот эта парочка, Стоутон и Мэзер, сопровождаемые судьями Хауторном и Корвином, отправились в Салем творить свое «доброе дело».
Прибыв на место, они первым делом занялись поисками палача. Выбор их пал на Самюэля Валлингтона, исполнявшего в Салеме не самые приятные обязанности ассенизатора и живодера. Судьи не без основания решили, что не слишком деликатный Самюэль вполне справится и с этой обязанностью. На единственной площади Салема возвели новую красивую виселицу и начали поставлять палачу работу.
Суд прошел очень быстро, и 19 июля Самюэль Валлингтон повесил Сару Гуд, Сару Осборн, Марту Корн, Титюбу, Джона Вилларда и Ребекку Норс. Правда, старая Ребекка благодаря своим многочисленным заслугам чуть было не избежала веревки. Но Абигайль, узнав об этом, мгновенно выдала такой буйный, с пеной у рта, припадок, что в конце концов судьи постановили: старушка будет повешена вместе с остальными.
Через две недели подоспела новая партия обвиняемых, на этот раз из пятнадцати человек. Все они были людьми весьма почтенными, но все-таки не сумели опровергнуть последние выдумки Абигайль Вильямс, самой извращенной и самой изобретательной из всех четырех девиц. Кстати, прежний местный пастор, Джордж Барроу, в свое время был изгнан паствой именно за нападки на Абигайль, чье поведение – принимая во внимание ее юный возраст – показалось ему нескромным. Он нашел убежище в Мейне, где вел спокойную и тихую жизнь. Но после того, как его бывшей «жертве» было видение, Стоутон добился выдачи преподобного отца, и его, растерянного и недоумевающего, в кандалах доставили в Салем. Заперев преподобного в темницу, кандалы с него не сняли, поскольку Барроу обладал поистине геркулесовой силой, которая, по утверждению высокоумного Коттона Мэзера, могла быть только сатанинской.
На суде главные обвинительницы впали в исступленный раж. Мэри Уолкот вменила Барроу в вину невинную привычку класть в корзиночку еду и уходить завтракать на природу. Из этого Мэзер сделал вывод: подобное пристрастие к пикникам можно объяснить только подготовкой ритуального пиршества, которое ведьмы обычно устраивают во время шабаша. Барроу был женат дважды, и оба раза счастливо, однако тут же вспомнили, что его вторая жена перед смертью долго мучилась…
Преподобный отец яростно защищался. В конце концов он выложил трибуналу начистоту все, что о нем думает. Естественно, его приговорили к смерти.
В день казни Джорджа Барроу все жители Салема, точнее, те, что еще остались в живых, собрались перед виселицей, для которой Валлингтон потребовал купить новую веревку. Когда пастора подвели к виселице, воцарилась мертвая тишина: все чего-то ждали… Внезапно силач Барроу напряг мускулы и разорвал свои путы. Толпа охнула и принялась креститься, ожидая худшего, но приговоренный всего лишь хотел умереть свободным. Медленно и прочувствованно он принялся читать «Отче наш»; голос его долетал до самого леса, слова молитвы эхом звучали в сердцах потрясенных зрителей. Поднялся возмущенный ропот, кое-где даже раздались крики, подстрекавшие к мятежу. Откуда-то раздался возглас: «Помиловать!» – и тотчас Коттон Мэзер грозно нахмурился. Но тут раздался пронзительный, истерический вопль Абигайль: она увидела за спиной осужденного демона с крыльями, как у летучей мыши…
Через несколько минут Барроу простился с жизнью, а потрясенные и вконец запуганные жители Салема разошлись по домам.
Чтобы сгладить тягостное впечатление от смерти пастора, судьи поторопились казнить двух записных колдуний: Сюзанну Карьер и ее дочь Сару… восьми лет от роду! Эта казнь была объяснена тем, что обе они во всем сознались…
Тем временем в форте вместе с остальными узниками находился человек весьма примечательный: старый Джил Кори, чью жену повесили одной из первых. Это был необычайно мужественный старик. Стоя возле окна камеры, он выкрикивал оскорбления в адрес судей, а также заявлял, что если и есть в Салеме приспешники Сатаны, то их следует искать среди членов трибунала.