– Скоро все закончится, – подбодрила я. – И Влад уйдет из этого дома. Она останется с тобой.
– Ты права. – Эрик отстранился, посмотрел мне в лицо. На секунду мне показалось, на меня смотрит папа – так похож он стал на отца. Даже улыбка наполнена тем же теплом. Я коснулась ее – этой улыбки – чтобы взять немного себе, впитать то, чего мне так не хватало все эти годы. – Скоро все закончится.
Жаль, у меня не было дара к чтению мыслей, и я не поняла, что именно значили те слова. Хотя, если бы поняла, вряд ли смогла бы изменить будущее.
Будущее вообще защитницам неподвластно.
Глава 17. Бремя
Влад сидел в кресле, и тени мягко скользили по его задумчивому лицу. Он сложил ладони домиком и о чем-то сосредоточенно думал. Перед ним на столике остывал в чашке кофе.
Так получилось, что мы остались вдвоем в пустой гостиной. Почти всех уже переместили в атли, защитницы покрывали надежным куполом второй дом, и лишь немногие остались здесь – собирали вещи и готовили дом к нашему отсутствию, пока Мирослав, Эрик и Дэн восстанавливали силы, потраченные на перемещение людей.
Влад нацепил на лицо дежурную маску «мне все по плечу» и смотрел в одну точку прямо перед собой.
– Как ты?
Я присела рядом, но достаточном расстоянии, чтобы он не подумал, что я его жалею. Тени сумерек ложились на плечи тяжелым грузом, давили, крали слова на выдохе. Да и нужны ли были слова? Что они могут изменить, когда человек теряет человека?
– Нормально.
Взгляд говорил обо обратном, но спорить я не стала. Лишь обронила ненужное:
– Мне жаль Иру.
Мне не было ее жаль. Она не нравилась мне, отталкивала резким характером и нелюдимостью, а также тем, что он выбрал ее. Из всех женщин, что были рядом с ним за долгие годы лишь она приблизилась настолько, что это рождало в груди горячий комок зависти. Она стала его по закону…
Владу было нелегко принять ее смерть – он мог храбриться сколь угодно долго, я знала, как он скорбел. Он мог спасти ее – наверняка мог, ведь Полину провел через поле боя и сам выжил. Иру оставил, и она погибла. Жалел ли он о своем выборе?
– Многие погибли, – ответил он безлико.
– Да, но она была… – Я замолчала. Он и так все понимал.
– Скоро все закончится, – устало повторил он слова Эрика и встал. Отвернулся к окну, и я тогда подумала, он не хотел, чтобы я видела его боль. Я не знала, что отвернулся он не потому… Неизбежное неумолимо приближалось, скреблось в дверь, стучало в стекла порывами грозового апрельского ветра.
«Когда?» – захотелось мне спросить, но я промолчала. Тогда я еще боялась слов. Глупая. Слова почти не ранят, даже злые и грубые. Гораздо сильнее ранят поступки.
Дом шуршал последними моментами сборов. Где-то наверху спорили о чем-то Эрик и Антон. После того разговора в моей спальне, с братом темы охотника я не касалась. Напряжение в доме достигло пика, и я бы не выдержала еще одного всплеска гнева Эрика.
Впрочем, ему стало не до меня. Сборы, перемещения, организация защиты дома атли, мысли, скрытые ото всех, беспокойство, которое, наоборот, передавалось через воздух.
Я поняла, что-то должно произойти. Что-то страшное и неизбежное, после чего ничто уже не будет как прежде. Но я отогнала эту мысль, оправдавшись тем, что за стенами дома Хаук, и хуже уже не придумаешь.
– Это правда? – отстраненно поинтересовался Влад. – Ты спала с охотником?
Я пожала плечами. Спала. И не жалею. Мне было хорошо, так что этого стыдиться?
– Иногда мне кажется, все вокруг сходят с ума, – устало пожаловался Влад, все еще на меня не глядя.
– Думаю, я его люблю.
– И это еще больше подтверждает мою теорию!
– Лучше так, чем любить того, кто твоим никогда не будет.
Он повернулся резко, и я вздрогнула. Так посмотрел… он никогда еще не смотрел на меня так. Знаю, что сморозила глупость, но слово не воробей, как говорится. Затолкать бы последнее предложение обратно в глотку.
Сумасшедший день, сумасшедшая неделя, да и жизнь у меня, если признаться честно, не совсем нормальная. Как бы мне ни хотелось ее такой сделать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Хаук умрет сегодня, – сказал Влад глухим, шелестящим голосом, глядя прямо мне в глаза. Глядя с вызовом, хоть я совсем не понимала, куда он пытается меня вызвать. На дуэль?
– К…как? – вырвалось у меня вместе с тяжелым выдохом.
– Эту тайну Эрик ни за что не откроет раньше времени. И мне не позволит.
– Хочешь сказать, все закончится… сегодня?!
– Кое для кого – так точно.
Мне показалось, в его красивой улыбке скользнуло злорадство. Влад всегда умел мстить обидчикам, а Хаук вчера убил его жену.
– Хорошо бы.
Влад усмехнулся и перевел взгляд в сторону лестницы.
– Гляди-ка, твой охотник пришел.
Я поняла, что разговор окончен, и я больше ничего не узнаю: ни о планах Эрика, ни о том, отчего Влада они так забавляют.
Богдан хмурился и мялся у подножья лестницы. Смотрел почему-то не на меня, а на Влада, и от этого стало не по себе. Будто нечто глубоко личное, интимное стало достоянием общественности. Я никогда не умела откровенничать, и сближаться с людьми в связи с этим становилось чрезвычайно сложно. Нельзя стать близким человеку, не пуская его в душу. Но мне не нужны были близкие, ведь именно они сильнее всего ранят. Даже когда не хотят. Моя история с Владом прекрасно иллюстрировала, что бывает, когда взгляды на некоторые вещи не совпадают.
Мне было больно. Пережила. Больше не хочу.
Когда я подошла, Богдан все же на меня посмотрел. И взгляд его тут же потеплел, оттаял. Частичка этого тепла через воздух передалась и мне.
– Жива? – спросил он насмешливо.
Я не видела его с того самого момента, как Эрик выгнал его из моей спальни, и, честно говоря, было боязно, что встреча наша разрушит все, что мы с таким трудом построили за долгое время. Эрик умел вести себя вызывающе грубо, и некоторые его поступки отражались на отношении людей ко мне.
Богдан отношение к Эрику на меня не переносил, и это безумно радовало.
– Что со мной станется, – ответила я шуткой и уткнулась носом ему в грудь. Ненадолго, на несколько секунд. Но этого хватило, чтобы восстановить душевное равновесие.
– Думал, Эрик тебя убьет, – сказал он, когда я отстранилась. Мне померещилась в его словах забота.
– Все, что погибло вчера – моя репутация. Теперь все считают меня чокнутой.
– Это недалеко от истины, – пошутил он. – Вещи собрала?
– Я не стану брать много, не думаю, что у атли мы задержимся надолго.
Слова Влада, которым я сразу поверила, только подтверждали эту теорию. Но даже если он неправ, и Хаука убить не выйдет, вряд ли без Гектора и Гарди мы продержимся долго.
Страха в связи с этой мыслью не было, мир вокруг меня медленно наполнялся густым туманом безразличия и усталости…
…У атли мне всегда нравилось. Мило, компактно, уютно, без мрачности, которой дом скади наполнен был с избытком. Светло. И впервые сегодня – небезопасно.
Множество людей здесь рождали особенную тесноту. Несмотря на то, что большинство разбрелось по этажам и комнатам, в гостиной тут же сделалось душно и многолюдно. Галдели девушки-сольвейги, защитницы альва сбились в кучку у окна, периодически стреляя взглядами в стекло, словно ожидая увидеть на улице Хаука.
На улице было темно, лишь фонари светили в окна сиреневым светом.
Детей уложили спать в комнатах на втором этаже. Несмотря на мои протесты, Алана укладывала Эльвира – Эрик приказал, а она одарила меня торжествующим взглядом. Наверное, она все еще злилась за ту ночь. А Эрик, бесспорно решил, что таким сумасбродкам, как я, доверять детей нельзя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я потеряла в толпе Эрика и Влада. Все защитницы были при деле, одна я неприкаянно слонялась по комнате, не зная, куда себя деть. Впервые в жизни я оказалась ненужной даже в том, что всегда умела лучше всего.
К слову, меня это ничуть не расстроило.
– Мне бы такие способности, как у твоего брата, я бы грабил банки.