Я промолчала.
* * *
– Кашеварова, что ты как вареная креветка, честное слово! Можешь шевелиться побыстрее? – тормошила меня Лерка. – Все уже забрали багаж, одна ты без чемодана.
– Ага, я сейчас, – я попробовала улыбнуться.
– Что-то ты бледная. С тобой все в порядке?
– Да-да, – поспешно заверила я ее, – просто голова разболелась.
– У меня есть аспирин, – Лера порылась в сумочке.
– Да нет, не стоит. Лучше я куплю водки со льдом.
Она посмотрела на меня, как на ненормальную.
– Водки со льдом? А ты уверена? На улице тридцать пять градусов!
– Не волнуйся, я всегда так делаю, – бодро сказала я. Если честно, мне хотелось поделиться с Леркой, не терпелось рассказать ей, что произошло. Мне срочно нужен был совет. Но могла ли я отвлекать ту, глаза которой горят мстительным огнем? Все мысли которой устремлены к вероломному предателю, который через несколько часов будет жестоко ею наказан?! Нет, я не имею права портить ей маленькие каникулы. Потом расскажу. Все равно сейчас она помочь мне не в состоянии.
Никто, никто не в состоянии мне помочь.
Я поплелась к движущейся ленте, на которой, точно на медленной детской карусели, крутились разномастные чемоданы. Я знала, что еду только на три дня, и тем не менее взяла с собой довольно увесистую сумку – три вечерних платья, целый пакет с кружевным нижним бельем, две нарядные ночные рубашки, сексапильные шортики, несколько сарафанов. Я собиралась на Кипр с энтузиазмом влюбленной женщины. Ведь влюбленные женщины всегда берут с собой чуть больше вещей, чем им следовало бы взять.
А теперь… Теперь получается, что все эти любовно подобранные вещи мне вовсе не нужны. Потому что соблазнять мне больше некого. И я вполне могу проходить все три дня в одной и той же мятой футболке. Эх, жалко, я оставила дома свою майку с Фредди Крюгером. Сейчас бы она была как нельзя кстати.
– Кашеварова! Ау! – Лерка поводила ладонью перед моим лицом. – Ты в трансе?
– Нет.
– Тогда поехали. Потом выпьешь свою водку. Автобус ждет!
Гид, который ждал нас у автобуса, не смог скрыть удивления при нашем торжественном появлении.
– А у вас что, какая-то группа? – спросил он.
– Да!.. – с добродушной улыбкой ответила Лола.
– Вы приехали на конференцию? – продолжал проявлять любопытство гид. – У нас здесь часто проходят международные конференции.
– Можно сказать и так, – печально усмехнулась Диночка.
* * *
Добравшись до номера, я сразу же набрала номер московской квартиры своих родителей. Это очень неприятно, но должна же я им когда-нибудь сказать. Мама, наверное, продолжает спешно готовиться к свадьбе. Носится по магазинам и скупает самые безвкусные на свете вещицы, которые сама она характеризует словом «милые», – кружевные салфеточки, псевдофарфоровые китайские тарелки, мельхиоровые ведерки для шампанского. А отец, наверное, уже отнес в химчистку свой любимый костюм. Костюму этому уже сто лет в обед, но я никак не могу убедить папу в том, что вещь эта вышла из моды еще задолго до моего рождения. Ладно уж, у каждого человека должен быть маленький пунктик. Свой личный таракан в голове. Правда, вот в моей голове столько тараканов, что я могу вполне устроить там тотализатор и проводить еженедельные тараканьи бега…
– Сашенька! Я так и знала, что это ты! – воскликнула мама, едва я успела поздороваться. – Нам надо столько всего обсудить.
– Это точно, – вполголоса сказала я.
– Во-первых, не против ли ты, если я сама испеку свадебный торт? Во-вторых, может быть, пришить на фату такие смешные фиолетовые розочки? Будет очень мило! – затараторила она. – В-третьих, я пригласила восемь своих подруг. Они помнят тебя маленькой и так хотели прийти! Я просто не могла им отказать. Так что нам надо подумать о дополнительных стульях. В-четвертых, когда же наконец ты представишь нам жениха? Или оставь хотя бы его фотографию. Мне не терпится похвастаться соседям. Вернее, я уже похвасталась, но они почему-то не верят. Желательно, чтобы на фотографии вы были вместе и чтобы он смотрел на тебя влюбленными глазами.
Ох, когда же она наконец сделает паузу, чтобы я могла быстренько вставить роковое: «Кстати, а свадьбы не будет!»
– Уверена, такая фотография у тебя есть, а если нет, то ты ведь можешь сделать ее специально для меня. В-пятых, я перешила шляпку с ромашками! Помнишь мою шляпку? Ту, которую я специально купила для твоей свадьбы? Так вот, теперь на ней будет еще и груша.
– Какая еще груша? – удивилась я.
– Обычная пластмассовая груша, – довольно рассмеялась мама, – я же преподаю рукоделие, и мой девиз – проявляйте инициативу. Вот я и подумала, почему бы мне самой ее не проявить. Я ведь способна мыслить творчески. А груша замечательно смотрится вместе с ромашками, правда, она все время отваливалась, но я кое-где ее подклеила скотчем. Получилось совсем незаметно.
«Дурдом», – подумала я. Если бы я не была знакома со своей мамой, то, наверное, решила бы, что она случайно глотнула веселящего газа. Теперь понятно, в кого я такая… хм, нестабильная. Если бы все было так, как хочет моя мама, то изумленные гости были бы вынуждены наблюдать невесту в самодельной пышной фате, похожей, скорее, на восточную чадру, и ее веселую, говорливую мать с вазой на голове.
– В-шестых, я присмотрела тебе туфельки. Замечательные лодочки на маленьком каблучке, как раз для тебя, ты же высокая. Кстати, а твой новый жених выше? Ты же вообще ничего не хочешь нам о нем рассказывать. В-седьмых… – она помолчала, – господи, а что у нас в-седьмых… Нет, было же в-седьмых, я это точно помню… Надо было записать.
– В-седьмых, свадьба отменяется! – в отчаянии воскликнула я.
– Что? Плохо слышно. Помехи на линии.
– Свадьба отменяется, – повторила я еще громче.
Это было так жестоко, но что я могла поделать? Еще более жестоко держать ее в неведении и позволить ей скупать свадебные причиндалы и пришивать на злополучную шляпу пластмассовые фрукты.
– Сашенька… Это шутка?
– Нет… Мама, тут такое дело… Я не хотела тебе говорить раньше времени…
– Что-то серьезное? – заволновалась она.
– Да нет, ничего серьезного, – поспешила я ее успокоить. – Мам, ты меня уж прости… Давай потом поговорим, ладно?
– Но Саша…
– Мам, потом, все потом!
Ужасно, ужасно, но я бросила трубку. Я просто не знала, не знала, что еще сказать маме. Маме, которая так мечтала в один прекрасный день прийти в загс в своей дурацкой панаме с ромашками и грушами, для которой слова «свадьба» и «счастье» давно стали синонимами.
* * *
Еще один вопрос не давал мне покоя.
Я понимала, что это нелепо, но все же мне просто необходимо было лично убедиться. И я отправилась в ближайший ювелирный магазин.