Читать интересную книгу Новый Мир ( № 12 2010) - Новый Мир Новый Мир

Субботний «Огонёк» (№ 30). Последний анекдот о Василии Ивановиче. Оказывается, психическую атаку на Чапаева вела дивизия из ижевских рабочих.

Омерзительное интервью с американкой русского происхождения, она психолог (стрессы и т. д.). Говорит, мы все homosoveticus’ы, потому что долго спим по утрам и слишком спокойно стоим в очередях. А журналистка ей: «Ах, да, правда, мы такие свиньи, как замечательно, может, вы ещё про нас какую гадость скажете?» — «Ещё? Да, пожалуйста; вы уж не обижайтесь, но…» — и так далее в том же духе. Какой подарок борцам с русофобией! Какое у нас редкое сочетание путаницы в мозгах с отсутствием чувства собственного достоинства! Homosoveticus — реальность. Но те, кто в очереди, — нормальные люди, это просто здоровая реакция на нездоровые обстоятельства. Не там ищут. Слышали звон… Вот рядом — о начальнике огромного производственного объединения «Воткинский завод» (те же ижевцы-воткинцы, что против Чапаева! те же оружейники! Вот вам противоестественный отбор, вот вам мутация!). Делал СС-20. Фанатик своего дела, работа прежде всего, по 14 часов в телефон орать, устиновская школа (Ижевск и был пару лет — Устинов). О Горбачёве сперва — «это второй Ленин» (похвалил). И вот «конверсия». Партия сказала: надо. Поначалу толкал и конверсию, пропагандировал на собраниях. Стиральные машины. Но внутри что-то уже сломалось. Тут ещё поездка в США (был-то засекреченным, «невыездным»). Супермаркеты, улыбки, «коммунизм». Дома — митинги, неформалы, угрозы номенклатуре, да ещё примешалась вражда какого-то типа из горкома. А ещё и тяжкая болезнь. Застрелился.

А те инженеры из Чернобыля, что гнали других и сами пёрлись чуть не внутрь горящего реактора, бодро повторяя, что это не реактор горит, не может быть, давай, давай! И потом, полуобугленные, кто выжил, ещё покорно шли в тюрьму — отвечать за чужую политику…

А идеолог Вадим Печенев, писавший речи Андропову, а читать их поспевал уже Черненко? И был Печенев искренне счастлив и горд, что вписал в эту телегу очень важные и полезные полтезиса! И по сей день печатно гордится этим!

Вот эти воспитанные на Гайдаре мальчиши, хранящие военные тайны, эти циники, почитающие себя идеалистами, эти прекрасные мужья и отцы, сгорающие на работе, эти добрые начальники, отправляющие на смерть подчиненных, — вот вам homosoveticus’ы, на здоровье. Те, что в очередях — о, сколько угодно уродов: но дайте им выбор — и они станут разными, и ещё посмотрим, что из кого получится. Судить можно тех, у кого выбор есть.

По TV — четыре прогрессивных члена нового Политбюро: Дзасохов, Ивашко, Купцов, Семёнова. О, какие прогрессивные! Дзасохов (секретарь по идеологии, сусловская должность!) — одни сплошные «права человека», ну прямо никаких обязанностей. Ихняя баба Семёнова — готова восхищаться Чорновiлом и всеми, всеми, кто «тогда пострадал за правду» — лишь бы эти «пострадавшие» не озлобились, и — диалог, диалог. Какое милое Политбюро.

 

24. Вт. Редкостно свежее после шедшего всю ночь дождя утро. Потом опять теплее, зной и тяжелая влажность.

«Зарядье». Черт меня догадал глядеть смелый фильм Говорухина «Так жить нельзя». Ума и уместности — как в том психологическом интервью. И ведь дали человеку снять всё, ну всё, что хотел, — и про Нюрнбергский процесс над КПСС, и Ленину долбят долотом по голове — ну что угодно. И такую пошлятину, да ещё с евтушенковским эксгибиционизмом изготовить... Еле высидел.

Тоже веянье. Это первый фильм подобного содержания, который мог стать плохим. До сих пор такой фильм, если и не был бы творческим шедевром, вытянут был бы накалом страсти и сознанием риска (иначе такой фильм никто не взялся бы снимать). С этого дня стало возможно делать такие вещи спокойно, без риска, в том числе плохо. Другое время.

Перестройка Горбачёва: 1985 — 1990.

 

Да, в том же (№ 30) «Огоньке» жалобы Гребенщикова. Господи, оказывается, и с роком не всё ладно. Кому живётся весело, вольготно на Руси? У него выходит что-то вроде «рок умер», рок возвращается в подвал. Они задирали ментов да дружинников, они пытались прокричать что-то эдакое. А пришла вся эта гласность, и оказалось, что они никому не нужны, что нужны не они, а другие. Оказывается, внутри рока тоже есть какие-то свои пошляки, и вот они-то пользуются спросом сегодня. Этот Гребенщиков — человек диковатый, судя по интервью, «девственный», как у Булгакова. И вот из его уст звучит то, что обычно слышишь от несчастных наших, никому не нужных поэтов.

А говорит-то мастер жанра, от которого 24 часа в сутки стонет телеэкран, которым захлебываются дворцы спорта и ДК. А вот ведь как. Говорит, «она» (советская власть) может разрешить любую форму (да, да), но никогда не разрешит талант (только сегодня догадался?!).

Да «они» и талант могут разрешить, таланту могут уступить; «они» всегда уступают силе, а талант — сила. А вот живую душу…

В Магадане по окнам обкома стрелял из охотничьего ружья прораб СМУ Скороходов («Советская Россия», 17 июля). Объяснил, что недоволен результатами XXVIII съезда КПСС.

О. Лацис и П. Бунич считают, что съезд завершился победой прогрессивных сил («Известия» — «ЛГ»). Действительно, их выбрали в ЦК.

Самый справедливый заголовок в буржуазной газете «Коммерсант» (орган кооператоров). Слава Богу, есть у нас буржуазная газета. Что-то вроде «Съезд закончен, и всё». Точнее не скажешь.

Рассадин в «Огоньке» написал, что без Эйдельмана (и Астафьева?) нет русской культуры. А в «ЛГ» Адамович — что Карякин в русской культуре располагается где-то между Достоевским и Солженицыным, потому что Карякин писал о Достоевском, а Солженицын — о Карякине.

Я бы сюда добавил ещё Фролова: Солженицын в «Телёнке» написал о нем примерно столько же, сколько о Карякине. Кажется, это тот самый Фролов, редактор «Правды», который теперь стал членом Политбюро.

Вот и российская культура в полном составе: Достоевский, Астафьев, Эйдель­ман, Рассадин, Адамович, Карякин, Фролов и Солженицын. Чем не культура?

В Йоркшире — конгресс советологов. Впервые — советские участники. Милый Лотман об искусстве, о поэзии как сфере непредсказуемого. Академик Бого­молов сказал, что, вот, вы были нашими идеологическими врагами, а теперь вы наши идеологические друзья. А ленинградский историк Евгений Анисимов побежал к

Е. Гольцу со «Свободы» и поторопился отметиться: он и раньше был не враг.

Что, кроме общей глупости, составляет главную фальшь говорухинского кино — это что в фильме нет общества. Есть злодей Ленин и абсолютно безликая «партия», и есть быдло, погружённое в стихию преступности и фарцовки (по Говорухину, от спекуляции до изнасилования — один шаг: уровень Жеглова, о котором Говорухин благополучно снимал кино в «эпоху застоя»). Не видит бревна в своём глазу (Дом кино, художественная интеллигенция); нет блока квалифицированных рабочих, плюс инженеры, плюс технические мэнээсы [3] ; нет начальников, нет врачей и учителей, нет работников торговли, нет армии, нет чекистов, нет академиков… Почему-то рабочие исполняли преступные ленинские заветы. Да меньше, чем кто бы то ни было, их и в партию вечно силком тянули. Как и у американской психологини, попытка валить всё на тех, у кого не было выбора. Власть и быдло, а посредине — Говорухин, воплощенной укоризною перед отчизною.

Что среди рабочих велика преступность — так это было и среди мастеровых. И по той же причине — пресловутой бездуховности, если верить Достоевскому! Советская власть лишь законсервировала это полуживотное состояние «пролетариата». Это что касается пьянства, зверств и белоглазых харь.

А что касается «спекуляции», то это опять-таки здоровая реакция на нездоровые обстоятельства («черный рынок» по Тимофееву). Стиляга и фарцовщик Дремлюга стал не насильником, как выходило бы по логике Говорухина, — а героем, да, в конце концов, и американским миллионером в придачу!

Партия отмирает, как государство по Энгельсу. Кто бы мог подумать, что так вот беззвучно начнут распадаться эти ткани. На чём всё держалось? На трусости тех, кто теперь из партии бежит?

Теперь: как сокрушить Стародубцевых? В правительственном плане — капитализм без с/х, с совхозами! Небывалое в мировой истории что-то. Старо­дубцевы стоят стеной. «Мы крестьяне», — и все заискивают, все боятся…

С ними надо что-то делать. Они враги народа, это не лозунг, это правда как она есть. Им надо авторитетнейше сказать: вы не крестьяне, вы — помещики. Иначе — смерть. Кто-нибудь думает об этом?

А за ними — улыбка сфинкса, вторая стена, тюркоязычная (и «автономии», и Средняя Азия; Кавказ не так безнадежен).

А партия, пожалуй, даже уже и дверью не хлопнет. Полозков — и был их последний хлопок, вонючий. Кажется, всё.

25. Ср. Весь день дождь. Духота отошла, похолодало немного. Какая-то глубокая осень при зелени.

Сегодняшняя «ЛГ». Межиров. Рифма «Живаго — Гулага». Nо comment. Впрочем, Евтушенко должен локти кусать: не подсуетился. Более смелой рифмы уже не будет. Серёжа [4] в этом духе шутил лет 10 назад. («Доктор Гулаго»). Теперь уж не до шуток.