Читать интересную книгу Перекрестный галоп - Дик Фрэнсис

Джулия явно испытывала облегчение, да и Алекс тоже вроде бы был удовлетворен ответом.

— Ну и что теперь будет? — спросил он.

Хороший вопрос.

Может, спросить Джулию, что ей известно о других махинациях Уоррена и Кэрравея, в частности с налогами, но я решил, что лучше выяснить это с ней наедине, без Алекса, особенно с учетом того, что у меня имеются рычаги давления — снимки.

— Не знаю, как вы двое, — вставая, заметил я, — но лично я еду домой и ложусь в постель. — «А перед сном, — напомнил я себе, — прочту почту Алекса».

Я снял пакет с «инсулином» с перил, перекинул рюкзак через плечо и вышел в прихожую, оставив голубков в кухне, затем открыл входную дверь, но на дорогу выходить не стал. Вынул фотоаппарат из рюкзака и быстро, пригибаясь, обежал вокруг дома — в сад, откуда было видно кухонное окно.

Задергивая на нем шторы, я специально оставил маленький зазор внизу; и вот теперь подошел, присел и заглянул.

Алекс и Джулия особой стеснительностью не отличались. Через стекло я сделал не меньше двадцати снимков — как они целовались, как он запустил лапы ей под пальто и задрал ночную рубашку. И хотя Джулия почти все время находилась спиной к окну, было очевидно, куда именно он запускал пальцы, и мой чудесный аппарат с восемнадцатикратным увеличением и оптическими линзами «Лейка» зафиксировал все.

Затем Джулия перерезала пластиковые путы на запястьях возлюбленного, и они рука об руку вышли из кухни, я так полагал, что направились наверх, прямиком в спальню. Взобраться по сточной трубе на крышу мне было не под силу, несмотря на то что звали меня Том,[17] протез не давал возможности лазать по крышам и заглядывать в окна спален.

Но даже после этого я не вернулся к машине Яна и не уехал домой. Вместо этого снова обошел дом и вышел на Буш-клоуз, туда, где Джулия припарковала свой белый «БМВ». Стоял он не у дома, а чуть поодаль, в том месте, где улицу освещал фонарь у номера 12. Я подергал дверцы — заперты, — потом уселся на тротуар, привалился спиной к дверце со стороны пассажирского места и стал ждать.

Я давно уже привык ждать. И думать.

* * *

Очевидно, что Алекс Рис получил более чем приличное вознаграждение за те пять дней, что находился в Гибралтаре, и я уже начал думать, что Джулия останется на всю ночь, как вдруг примерно через час увидел в свете одинокого уличного фонаря, что она топает ко мне.

Я встал на ноги, ухватившись за ручку дверцы, но высовываться не стал, пригнувшись, прятался за ней, чтобы Джулия, идущая по дороге, не заметила. Когда до машины осталось ярдов десять, она нажала на кнопку пульта дистанционного управления, вмонтированного в ключи, и машина весело мигнула в ответ. Джулия открыла дверцу со стороны водительского места, в тот же момент я распахнул другую — и вот мы оказались рядом на переднем сиденье и даже одновременно хлопнули дверцами.

Она испугалась и тут же попыталась открыть дверь снова, но я перехватил ее руку, лежащую на руле.

— Не надо, — сказал я командирским голосом. — Давай, веди машину!

— Куда? — спросила она.

— Да куда хочешь, — жестко ответил я. — Давай. Съезжай с этой дороги.

Джулия включила мотор и сдала назад, въехала в один из двориков перед домом, чтобы развернуться. То был не лучший маневр на драйв-тест, и, вероятно, утром на лужайке удивленные жильцы дома номер 8 обнаружат следы от шин «БМВ», но хоть, по крайней мере, ни во что не врезалась, а я экзаменатором не являлся.

Она выехала на Уотер-лейн и свернула вправо, к Ньюбери, к дому. Несколько сот ярдов мы ехали в полном молчании.

— Ладно, — сказал я — Тормози здесь.

Она остановила машину у обочины.

— Чего тебе надо? — обреченно спросила она.

— Мне нужна помощь.

— Неужели нельзя оставить нас в покое?

— Да с какой стати? — воскликнул я. — За семь месяцев мать выплатила вам свыше шестидесяти тысяч фунтов. Думаю, это дает мне право потребовать от вас возмещения.

— Но Алекс ведь уже сказал, — возразила она. — Денег этих не вернуть. Мы их потратили.

— На что?

Она покосилась на меня.

— Как это понимать — на что?

— На что вы потратили деньги моей матери?

— Ты хочешь сказать, что не знаешь?

— Нет. Откуда мне знать?

Она расхохоталась:

— На коку, разумеется. Целое море чудеснейшей коки.

Не думаю, что она имела в виду кока-колу.

— И множество бутылок шампанского. Только самого лучшего, ну, ты понимаешь. Ящики прекраснейшего «Дом Периньон». — И она снова расхохоталась.

Наверняка, подумал я, за этот последний час они с Алексом осушили одну, а может, и две бутылки. Поэтому так неудачно и развернулась. Нет, решил я затем, алкоголем от нее не пахнет. Стало быть, они баловались кокаином.

— А Ивен знает, что ты сидишь на кокаине? — спросил я.

— Что за глупости! — воскликнула она. — Да Ивен не поймет, что это кокаин, даже если набить ему ноздри под завязку. Его интересует только то, что имеет четыре ноги и гриву. Думаю, он скорее будет трахаться со своими чертовыми лошадьми, чем со мной.

— Значит, Джексон Уоррен и Питер Кэрравей проводят махинации с налогами? — спросил я.

— Чего?

— В какие игры с налогами играют Джексон и Питер?

Она выдержала довольно долгую паузу, но затем все же заговорила:

— Тебе известно, что владельцы лошадей могут вернуть налог на добавленную стоимость при оплате тренерских услуг?

— Да, мать об этом что-то говорила, — сказал я.

— А также по другим расходам, которые относятся к скачечному бизнесу, ну, к примеру, на транспортировку, телефонные переговоры, оплату ветеринаров. Они даже могут вернуть этот налог, когда покупают новую лошадь.

Налог на добавленную стоимость составлял около двадцати процентов. Так что при покупке особенно дорогой лошадки денег можно было вернуть немало.

— Ну и в чем же заключается фокус? — спросил я.

— С чего ты взял, что я скажу? — спросила она и снова развернулась ко мне всем телом.

— Так тебе все известно? — спросил я.

— Может, и так, — дерзко ответила Джулия.

— Я уничтожу снимки, если скажешь.

Даже находясь под воздействием кокаина, она поняла, что есть за что бороться.

— Разве тебе можно доверять?

— Я офицер британской армии, — важно заметил я. — Мое слово — слово чести.

— Так ты обещаешь?

— Обещаю, — ответил я и приподнял правую руку. Еще одно из обещаний, которое я могу сдержать.

Она снова выдержала долгую паузу.

— Кэрравей живет в Гибралтаре и не зарегистрирован в Англии как плательщик налогов. Он мог бы зарегистрироваться, но не хочет иметь никаких дел со здешними налоговыми органами. Он уже возненавидел этот чертов Гибралтар. — Она снова умолкла.

— Ну? — подстегнул ее я.

— Ну и всеми лошадьми Питера Кэрравея официально владеет Джексон Уоррен. Джексон выплачивает деньги тренерам, оплачивает все счета, а затем подает заявление на возврат НДС. Он даже покупает новых лошадей для Кэрравея, и тот тоже получает возврат по НДС. Владеет компанией под названием «Бадсам Лтд.».

— И все же не пойму, в чем тут штука? — спросил я. — Если Джексон покупает лошадей и платит сам, стало быть, он и есть владелец, а вовсе не Кэрравей.

— Да, — кивнула она. — Но Питер Кэрравей возмещает Джексону все его расходы.

— А в счетах Джексона или компании это как-то отражено?

— Нет, — с улыбкой ответила она. — В том-то и штука. Питер переводит деньги Джексону на оффшорный счет в Гибралтаре, и Джексон вовсе не обязан уведомлять об этом налоговую службу. Алекс говорит, это очень умно, поскольку Джексон получает деньги через оффшор, и нет нужды переводить их из британского банка, где по закону обязаны сообщать налоговикам о подобных переводах.

— И сколько же лошадей приобрел ваш Питер таким вот образом? — спросил я.

— Да уйму. Только у нас их тренируется восемь или десять, остальных отправляют другим тренерам.

— Но разве им не приходится платить налоги с призовых денег?

— Ну, конечно, нет, — ответила она. — Большинство лошадей вообще не получают никаких призовых, их содержание обходится дороже, особенно тех, что не участвуют в скачках с препятствиями. Ну если и есть какой доход, так только с букмекерских ставок, но Кэрравей оставляет его себе.

— Но почему бы Питеру Кэрравею не зарегистрироваться владельцем в Англии, ведь схема, связанная с НДС, здесь проходит?

— Я же сказала, он ненавидит и боится британских налоговиков. Они много раз пытались привлечь его за уклонение от уплаты налогов. Он бывает здесь считанные дни, они с женой даже летают разными самолетами, чтобы не погибнуть в катастрофе одновременно и чтобы семье не пришлось платить налог за вступление в наследство. Да он никогда и ни за что здесь не зарегистрируется. Алекс считает, это глупо. Сколько раз говорил им, что это решит проблему с НДС без всякого риска, но Кэрравей и слушать не желает.