юных дарований, кто сумел обратить талант в собственную империю в короткие сроки.
— Её бренду исполняется пять лет, в которые уместилось столько, сколько у других не случается и за пятнадцать, так что Бекки хочет запустить интерактивную выставку или вроде того, — пожала плечами брюнетка и хмыкнула:
— Сестра ужасно придирчива и разругалась с доброй половиной своего штата, вот и решила, что нуждается в свежем взгляде. Требуется бесконечное терпение, чтобы вынести её, но перед профессионалом, который ей приглянется, откроются все двери. Он получит возможность поработать с лучшими фотографами нового мира.
— Ты шутишь?..
— Нет, — улыбнулась Камилла. — Я обмолвилась о тебе Бекки и, кажется, мне удалось её заинтриговать. Так что, если тебя это интересует, она ждёт нашего звонка. Я могу познакомить вас по видеосвязи.
— В чём подвох? — как-то не верилось мне в такую сказочную возможность.
Сколькому я мог бы научиться, переняв опыт иностранных коллег!
Да и, признаться, я не в первый раз задумывался о том, чтобы сменить направление внутри своей основной деятельности, в котором, кажется, достиг потолка и больше не мог развиваться.
— С сестрой ещё труднее, чем со мной, — призналась Лемейн. — Она вытрясет из тебя душу, пока останется довольна результатом. Зато ты будешь вынужден сделать лучшее, на что способен.
— Зачем это тебе? — вонзил взгляд во внимательные чёрные глаза.
Камилла прикусила губу, а вспомнив о макияже, тут же её выпустила.
— Ты не поверишь, но я всё равно скажу. Я наворотила дел и хочу загладить вину, чтобы ты не держал на меня зла. Если я не могу стать твоей любовницей, то предпочла бы остаться другом, а не врагом.
— Я сейчас заплачу, — не удержался от колкости и ухмылки.
— К тому же, я действительно считаю тебя одарённым фотографом, — будничным тоном добавила девушка, бросив на меня укоряющий взор.
Не скажу, что поверил ей, но любопытство оказалось сильнее.
Когда тебе выпадает шанс пообщаться с настолько успешным и известным человеком, грех его упускать. Терять мне нечего, Камилле я ничего не обещал, а потому решил испытать удачу и согласился на видеоконференцию.
В конце концов, без риска нет удовольствия, а спонтанные решения зачастую оказываются лучшими в жизни.
Глава 18
— Так и будешь топить печали на дне бокалов с коктейлями?
Николь усмехнулась. Если бы она пьянела!
Может, тогда ей и удалось бы задавить сомнения хотя бы на время. Забыть яркие сапфировые глаза и уверенную улыбку, которые она бессознательно искала в каждом новом лице.
— Милая, в тебе больше недомолвок, чем оливок в моём мартини. А ты знаешь, я их очень люблю! — хихикнула Райнер.
Вампиресса потянулась через стол к весёлой захмелевшей Дженне.
Она-то, счастливица, в отличие от неё могла забыться и не переставала удивляться, как подруга умудряется смешивать коктейли всех видов и расцветок и на следующее утро не мучиться головной болью.
Голова Николь и правда не беспокоила. Боль была другая.
Та, которую она тщательно скрывала от окружающих и от которой не могла отделаться. Тоска по человеку, которого вспоминала каждый день. И чем больше избегала, тем чаще сталкивалась с ним в своих сновидениях. Отнюдь не невинных.
Бессмертная улыбалась и вела себя на людях, как будто ничего не произошло, а в груди у неё ширилась и росла огромная чёрная дыра.
Взгляд, каким Марк одарил её по возвращении с Сумрачного бала — тяжёлым и долгим из-под нахмуренных бровей — она так и не сумела забыть. При желании холодностью его глаз можно было убить, но в них не отражалось ничего, кроме непонимания и разочарования.
А после не осталось и их.
— Что бы я делала без тебя, Дженни? — смеясь, спросила девушка, когда привлекательная шатенка подалась к ней, так и не дождавшись ответа.
Николь не лукавила.
После разрыва с Марком Райнер стала ей приютом, другом, в котором вампиресса так нуждалась. Долгое время она боялась поверить в искренность чувств, которые сама же спровоцировала, пусть и не со зла. Чары давно должны были рассеяться, однако подруга оставалась ласковой, отзывчивой и понимающей.
— Николь, — прошептала она, улыбнувшись уголками губ, — я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, — усмехнулась бессмертная, глядя в зелёные, как морская волна, глаза подруги. — Очень люблю! Ты удивительная!
— Ты никогда не думала… О чём-то большем?
Словно испугавшись собственного вопроса, Дженна не дала ей ответить: воспользовалась заминкой и, перегнувшись через стол, коснулась губ чувственным поцелуем.
Николь раскрыла рот от удивления, распахнула светлые ресницы. Прикрыв глаза, Дженна целовала её с запальчивой страстью, надеясь на ответные чувства, а вампиресса не испытывала ничего, кроме замешательства.
— Прости, — бессмертная отстранилась первой, ощущая, как горят щёки.
Ей вспомнился вечер на причале в Шэйд-парке и жаркие губы Марка, одна мысль о которых разливала внизу живота томительное тепло. Судьба смеялась над ней: скольких смертных она могла целовать в последние месяцы вместо того единственного, близости с которым действительно желала.
— Прости, Дженни. Я люблю тебя, как сестру, и, возможно, сумела бы полюбить ещё больше, если бы моё сердце не было занято.
— Я подозревала, — смутилась подруга. — Но всё же решила попытаться. Знаю, что не смогла бы себя простить, если бы смалодушничала и не попробовала. Ты такая притягательная. Кажется, тебя хотят все в пределах Лоско-сити. А чего хочешь ты?
Николь опустила ресницы, уголки губ дрогнули, словно она силилась улыбнуться или, напротив, сдержать слёзы.
Райнер вздохнула и накрыла прохладную ладошку своей. Если подруга не хотела отвечать, настаивать не стоило. Между ними и без того хватит неловкости на весь оставшийся вечер.
Стараясь скрыть растерянность, вампиресса вздёрнула подбородок, обвела взглядом зал и замерла.
Это был он.
Сидел за столиком в компании Камиллы — будь она проклята! — Лемейн. Казалось, Лоско-сити только и состоял что из баров, ресторанов и отелей, но надо же было такому случиться, что он здесь, с ней, именно в этот вечер и час!
С безукоризненной женщиной в обтягивающем красном платье с декольте типичной искусительницы. С той, что в отличие от неё может быть рядом, не подвергая опасности чужую жизнь. И, кажется, он вовсе не против того, чтобы она крутилась возле него.
Несмотря на то, что с самого Сумрачного бала их с Марком не видели вместе, Камилла продолжала с завидным упорством изводить её. Выплывала из-за угла или поворота коридора, не упуская случая отравить день ехидным замечанием.
Николь сдерживалась, как могла, но иногда даже её холодная кровь закипала в жилах, и в такие моменты внутренний зверь жаждал вырваться на волю и перегрызть выскочке горло.
И вот