из-за того, что у вас не будет поставок еды и прочей провизии. Человеческое общество не может существовать без власти — это так. На власть не всегда должна исходить от благородных, — пустился я в философские рассуждения. По недоверчивому взгляду Прапора, который повернулся ко мне, я понял, что переубеждать его бесполезно.
— Любой благородный знает, что лучше для других людей.
Я с удовольствием услышал, как безмолвный Осип хмыкнул. Ну наконец-то! Этот, видимо, принял, что все эти годы заблуждался. А попробуем-ка мы ещё раз шокировать Прапора:
— Видишь вот эту девушку? — я указал на тигрицу. — Как ты считаешь, она тоже лучше тебя знает, что лучше для твоих людей?
— Нет. Я знаю, что Красотка много раз была в катакомбах. Правда, так и не понял, для чего ей нужно было подниматься наверх. Под землей же жизнь намного лучше. Но она не знает, как управлять людьми и что для них лучше. В этом я полностью уверен, — сказал Прапор, который умудрился запачкать лицо краской.
— Влада, покажи ему, — я потрогал свое предплечье.
Девушка задрала длинный рукав. На тот раз лидер катакомб не зависал. Он тут же плюхнулся на колени и опустил взгляд в пол. Тьфу, шельма!
— Встать! — приказал я. Человек не послушался.
— Встань, — продублировала тигрица.
Прапор тут же поднялся. Он старательно отводил взгляд, да и головы не поднимал.
— У вас тут действует право первого? — спросил я.
— Оно везде действует, — сказала Влада. — Что мне передать?
— Что с этого момента он подчиняется только мне. Никто не должен узнать про этот разговор. Пусть докладывает обо всём, что происходит на поверхности. Местный уклад лучше не менять? — я взглянул на тигрицу. Девчонка покачала головой. Ну и хорошо. Люди довольны жизнью, так что не будем нарушать их идиллию. — Мы можем посещать любые места. Нам предоставят еду, воду и всё, что только потребуется. При этом мы будем соблюдать все местные порядки, — я выразительно посмотрел на Осипа, — и за всё, что мы здесь приобретём, мы будем платить. И последнее: когда придет время, Прапор займет пост смотрящего. При этом будет подчиняться только мне, но никому про это не скажет. Никому, включая других благородных.
Тигрица выполнила требуемое. В интерфейсе вспыхнула надпись:
Уровень вашего влияния увеличен на единицу. Текущий уровень — первый.
И что мне делать с этой информацией? И ведь не расспросишь никого, иначе опять за мной пошлют убийц. Да и узнавать подобные вещи надо у игроков, а таких тут не наблюдается. И внучка ничего не знает... Эх. Теперь надо привести в чувства Прапора:
— А теперь не волнуйся. Всё хорошо. Я повторяю: мы — друзья и никому зла не желаем. Ну почти ни кому, если только не считать всяких мразей, которые не дают нормально жить другим людям. Я про педофилов, насильников и прочую шваль. И тебя есть какие-то вопросы? Эй, Осип, во фляге что-нибудь осталось или ты всё выдул?
— Есть немного, — скромно потупил взгляд мужик.
— Ну так угости его. Пусть в себя придет. Ты же помнишь, каким сам был несколько часов назад? — я ухмыльнулся.
Прапор сделал глоток и закашлялся. Неожиданно дверь распахнулась, а следом раздался знакомый зычный бас:
— Эй, Лёня, ты здесь? Срочные новости!
Я увидел детину-бородача, к которому меня привел бомж-шпион. Сдает мне, что это тоже явно не последний человек в катакомбах. Да и третий ещё был, с которым Прапор в карты играл.
— Что случилось?
— Там это... — здоровяк указал наверх, а затем выразительно посмотрел на нас. — И чего уши развесили? Топайте в другую комнату. Секреты у нас.
Я мимолетно кивнул. Мы похватали вещи (от греха) и перешли в другое помещение.
— А что будет... — начал Осип.
Я недовольно двинул рукой — мужик замолчал. Расстояние до переговорщиков было небольшим, так что мой обостренный слух позволил уловить шепот детины:
— ...и никто не знает. У всех паника.
— Ясно, — ответил Прапор. В его голосе чувствовалась прежнее спокойствие и уверенность. — И сколько благородных пропало?
— Точное количество неизвестно. Но поговаривают, что они мертвы. Я не представляю, что могло убить бессмертного, да ещё и с оружием. Это какой-то монстр. Я уже распорядился, чтобы все наши возвращались. На улицах находиться опасно. Потом блокируем все входы и выходы. Если монстр проникнет сюда, то никто не выживет. Если дворяне не справились, то и мы ничего сделать не сможем.
— Нас Морфей защитит. Ты всех наших оповестил?
— Нет. Только стражников на входах. Но ещё много людей находится на поверхности.
— По Альфачу есть новости? Он действительно мертв?
— Демид ещё не вернулся, так что точно ничего не известно, но я слышал, что в его резиденции что-то произошло. Да и разведка других катакомб сильно суетится.
— Понял. Держи меня в курсе.
Раскрасневшийся бородач пробежал мимо нас. У меня возникла мысль остановить его, но всё-таки решил этого не делать: пока что рано. Мы вернулись к Прапору, и я с улыбкой произнес:
— Ты ведь понял, чьих это рук дело? И да, я всё слышал. С секретами у вас тут плохо дела обстоят. Вы даже не проверили, насколько далеко мы ушли. Да и шепот того здоровяка громче, чем мои слова сейчас. Да, кстати, — понял я свою ошибку, которой и попрекал собеседника, — внучка, Осип, проверьте все комнаты, а после заприте дверь. И заприте так, чтобы снаружи её нельзя было открыть.
— Н-но почему? И как?
— Потому что Альфач Косой мало того, что был вором, так ещё и педофилом. И все люди, которые были в поместье, тоже. В резиденцию к вашему смотрящему приходило много тварей-дворян. И они тоже в первую очередь сперва избивали и насиловали детей, а только потом занимались своими делать. Этих тварей я убил. Знаешь главного благородного в налоговой? Он и ещё двое подельников приказали убить людей с поверхности. Просто так. Я и от них избавился.
— Как это насиловали детей? Благородный не может трогать корм. Для них мы просто грязные и глупые существа, которые...
— Ошибаешься, — перебил я. — Почти все дворянчики — твари, которые не должны топтать землю. И они не